Еще один.
И Лерой опустил свой меч, дезактивируя его.
— Неплохо, — пробасил он. — Действительно, неплохо. Давно я так не развлекался. Мда… Давненько. Но над концентрацией придется серьезно поработать. Спасибо за бой… демон.
— И вам, командор.
Противники, склонили головы, благодаря друг друга, но Дамиан выпрямился на мгновение раньше прадеда. На его губах появилась и тут же растаяла улыбка. Лукавая такая, победная. Словно это он вышел победителем из схватки. Хотя… Если он специально позволил прадеду выиграть, тогда все встает на свои места.
Вот ведь… демон.
К нам Дамиан не вернулся. Поднял голову, нашел взглядом Террелла с Брейтоном, и те, коротко кивнув, тут же поднялись.
— Перерыв. Десять минут, — объявил Терри, и они двинулись к брату, который остался на краю поля вместе с Лероем, что-то горячо обсуждая.
Прадед сосредоточенно слушал, вопросительно поднимал брови, хмурился, улыбался — скупо, но одобрительно, а потом говорил, время от времени энергично разрубая воздух открытой ладонью. И тогда уже слушал Дамиан — не менее внимательно и серьезно.
За годы нашего вынужденного и весьма тесного общения я видела прадеда разным: строгим, насмешливым, разгневанным, назидательно-поучительным, благодушно-веселым. Но впервые наблюдала вот таким: сдержанно-суровым и заинтересованным. Очень заинтересованным А еще… похожим на Дамиана.
Да, несмотря на все различия, внешние и внутренние, на то, что один был огненным демоноборцем, а другой — снежным демоном, эти двое имели что-то общее, какое-то неуловимое сходство. Передо мной стояли два прирожденных командира, пусть пока и вражеских армий.
— Привет! — раздался сбоку знакомый голос, и рядом, переключая на себя мое внимание, опустился Нейтон.
— Давно не виделись, — не очень любезно буркнула я, все еще злясь на боевика за утреннее представление.
Но Нейта более, чем прохладный прием не остановил.
— Я остаюсь в академии на Ночь Всех Магов, — доверительно поделился он, наклоняясь ко мне.
— Вот как? А как же большой королевский прием? Что по этому поводу думают твои родители и его величество?
— Я уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения, — неожиданно зло отчеканил внук Гилберта Пятого.
— Как знаешь, — я рассеянно пожала плечами, продолжая наблюдать за Лероем и Дамианом.
Планы Нейтона меня мало интересовали. Отрываться от арены не хотелось, но Траэрн перехватил мою руку, потянул на себя, настойчиво сжал, и я нехотя развернулась, вопросительно поднимая брови. Руку тоже попробовала вернуть. Не получилось.
— Керри…
— Послушай, Нейт, если ты опять о… том же, что и раньше, то давай хотя бы не сейчас, а? — Я поморщилась, не оставляя попыток вывернуть пальцы из захвата.
Бесполезно, Нейтон не дал освободиться. Стиснул мою ладонь еще сильнее, поднялся, расправил плечи, вскинул подбородок и громко, отчетливо произнес:
— Керрис Аркентар, ты пойдешь со мной на бал в Ночь Всех Магов?
Нас словно пологом молчания накрыло, такая вокруг разлилась тишина. Невероятная, оглушительная, в буквальном смысле этого слова. Для меня, так уж точно. Похоже, окружающие даже дышать перестали.
А боевик застыл, напряженный, как натянутая тетива, — еще секунда и сорвется. И я тоже оцепенела.
Что же делать?
Нет, я прекрасно понимала, почему Нейт сделал свое поистине сногсшибательное предложение именно сейчас, да еще так намеренно, чтобы его обязательно услышали посторонние.
Этикет, Шакс его побери. Все дело в этикете.
Одно дело — беседа наедине, она касается только двоих, тут и отказать можно, и спокойно принять отказ, ничего в этом страшного нет. Те, кто не уверен в ответе, задают такие вопросы без свидетелей. Так принято. И только давно сложившиеся влюбленные пары ведут разговоры открыто, ничего не опасаясь. Потому что открыто, на публику — это же совсем другое дело. Это уже вопрос чести.
Отказать Нейтону прилюдно — значит, нанести оскорбление. И не кому-то там, а наследнику королевской крови, то есть, фактически, Траэрнам. Нейт знал, что делает, и, да — поступил подло. Но мне от понимания этого, было не легче.
Тишина сгустилась, стала почти зловещей, лицо Нейтона начало темнеть, губы сжались в тонкую полоску, а я все медлила, не представляя, как поступить.
Скандала, который неминуемо последует за отказом, не хотелось категорически. Но соглашаться на предложение, которое мне сделали, фактически загнав в угол, хотелось еще меньше. В конце концов, я Аркентар, истинная Аркентар, что бы там ни говорили. Родовое пламя избрало меня своей хранительницей, и никому не позволено так нагло меня шантажировать.
Решение пришло мгновенно. Я не пойду на этот шаксов бал. Просто не пойду, и все. Скажу Нейту, что самой ужасно досадно, но присутствовать не смогу. А причину потом придумаю. Да вот хоть с духами договорюсь, тетушки точно не откажут. В конце концов, не такая уж и большая потеря — этот бал.
Не большая, я сказала.
И я тоже выпрямилась, затолкала мысли о празднике, который придется пропустить, поглубже, и уже отрыла рот, чтобы облечь свои слова в максимально учтивую форму…
И тут неподалеку от нас отчеканили надменно и холодно:
— Сожалею, Траэрн, но вы опоздали. Девушка уже приглашена.
У меня практически не было времени — пару рваных ударов сердца, не больше, чтобы сообразить, как действовать дальше.
Я могла бы, конечно, сказать, что это неправда, и никто меня никуда не приглашал. Могла бы, но… не стала. И не только потому, что пришлось бы обвинить еще одного принца, на этот раз снежного, во лжи, что само по себе чревато неприятностями.
У нас с Дамианом договоренность, мы, фактически… м-м-м… партнеры. Да, именно так. А пойти на бал с деловым партнером, это ведь совсем не то, что явиться туда с не в меру настойчивым поклонником, который обязательно воспользуется поводом, чтобы укрепить свои позиции и дать всем понять, что вы пара. Ведь правда же? И соблазнительные мысли о том, как я буду взлетать в танце, подхваченная сильными руками синеглазого демона, здесь совершенно ни при чем. Лишние они, эти мысли.
Я чуть изогнула губы, намечая вежливую улыбку, и встала — как раз между замершими друг напротив друга соперниками:
— Извини, Нейт, хэссэ Дамиан, и правда, пригласил меня… Совсем недавно, когда мы наблюдали за боем. Я не видела причин отказываться.
Нейтон побледнел, на скулах заиграли желваки, глаза бешено сверкнули, но он сдержался. Лишь хмуро, отрывисто кивнул Дамиану и отошел. На меня он так и не взглянул.
И тут же вокруг как-то разом заговорили, задвигались — словно невидимая рука убрала висевший над полигоном полог молчания.
