И демон усмехнулся. Нахально так.
А я обиделась. Конечно, сегодня я выбрала не самую красивую рубашку, зато удобную, практичную и… Да не такая она и страшная, в конце концов.
Вздернула подбородок, расправила плечи и даже плед поднимать не стала — так дошла до кровати. Остановилась и возмущенно уставилась на Дана, что, впрочем, его нисколько не смутило. Он так и продолжал лежать, безмятежно глядя на меня снизу-вверх своими невозможно синими глазами.
— Ты мне зубы не заговаривай и от темы не уходи. Для чего Тинину кровать к моей придвинул? Она ведь и так была совсем рядом. Кресло в лазарете, помнится, стояло ненамного ближе, и оно тебя полностью устраивало. Что изменилось?
Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, а потом Дамиан убрал руки из-за головы. И… лучше бы он этого не делал, честное слово.
Одеяло соскользнуло еще ниже, почти к животу, открывая… да много, чего открывая. Слишком много. Снежный, похоже, этого даже не заметил, а вот я ощутила, как к щекам приливает кровь, и быстро отвела взгляд, радуясь, что догадалась заранее, еще до прихода гостя, приглушить свет.
— Рис, — Дан вздохнул, поймал мою ладонь, легонько сжал и тут же отпустил. — Разумеется, я мог бы оставить все, как есть, не такое уж большое здесь расстояние. Но чем мы ближе друг к другу, тем легче мне поддерживать связь между нами, отслеживать твое состояние. Легче и проще. Понимаешь? Не знаю, что ты там себе напридумывала, но… все исключительно для пользы дела. И мне ведь тоже необходимо высыпаться. Хоть иногда.
И так устало это все прозвучало, что мне мгновенно стало стыдно. Нет, я чувствовала во всем этом какой-то подвох, но ведь Дамиан, действительно, старается ради меня, помогает, как партнер партнеру, без всякой задней мысли. А я тут стою и капризничаю.
— Я вообще на противоположном конце сплю, с краю, — добавил демон, уловив мои колебания. — Между нами совершенно безопасное расстояние, всю ночь ползи — не доползешь. Так что успокойся и давай спать. Поздно уже.
Он подтянул одеяло и, прежде чем закутаться в него, небрежно махнул рукой, гася светильники. Потом с блаженным вздохом вытянулся и закрыл глаза.
Мне не оставалось ничего другого, как отправиться на свою сторону теперь уже общей кровати. Ну не торчать же всю ночь посреди комнаты.
Ладно, завтра разберемся.
Сначала заснуть никак не удавалось — я просто лежала, настороженно вглядываясь-вслушиваясь во тьму. Но минуты шли, демон не шевелился, даже дышал беззвучно, и уж точно не собирался продвигаться в мою сторону. И я, наконец, задремала.
Успокоенная и… почему-то немного раздосадованная. Совсем чуть-чуть. Самую капельку…
Снилось мне бескрайнее заснеженное поле. Ярко светило солнце, ослепительно сверкал вокруг лед, а я медленно, преодолевая странное сопротивление, брела в этой холодной, выстуженной пустыне. Вперед — к белому холму, выглядевшему призраком в прозрачной чистоте морозного воздуха. Там, на вершине, что-то сияло. Словно маленькое серебряное облако спустилось вниз, зацепилось за гребень, да так и застыло. Почему-то казалось очень важным дойти, непременно дойти. Каждый шаг давался с огромным трудом, но я упрямо шла… Шла… Шла…
Проснулась я внезапно, как от толчка, и не сразу сообразила, что происходит. А когда поняла…
Как там утверждал Дан? «Всю ночь ползи — не доползешь?» В таком случае, пора принимать поздравления: до рассвета еще далеко, а мы уже справились с этим непростым заданием. Доползли.
И можно, конечно, снова рассердиться, обвинить демона в лукавстве, а то и вовсе в провокации и тайной подрывной деятельности. Но я привыкла быть честной, хотя бы перед собой. Лежали мы ровно посередине нашей общей теперь уже кровати, а значит, я сама преодолела часть пути. По собственной инициативе добралась до Дамиана, привычно устроилась у него на плече, еще и прижалась так тесно, что, несмотря на разделяющие нас два одеяла, явственно ощущала жар напряженного мужского тела.
Напряженного?
Осторожно подняла голову, и сердце пропустило удар, а потом застучало часто-часто, где-то возле горла. Дамиан не спал. Глядел на меня, сосредоточенно, пристально, и в глубине его поблескивающих в темноте глаз таяло крохотное серебристое облачко, подозрительно похожее на то, к которому я только что отчаянно стремилась во сне.
Несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, я смотрела в глаза демона, не в силах оторваться, а потом, когда молчание между нами совсем сгустилось, пробормотала сдавленным шепотом:
— Не спишь?
— Нет, — последовал короткий ответ.
— Почему?
— Не спится, — снежный чуть заметно улыбнулся. - А ты?
— И мне… не спится.
Я облизнула внезапно пересохшие губы, и взгляд Дамиана тут же потемнел.
— Рис…
При звуке его голоса, ставшего внезапно очень низким, от какой-то особой, чувственной хрипотцы, что прозвучала в нем, тело моментально покрылось мурашками. А в груди закрутился тугой узел, болезненный и сладкий. Захотелось убежать далеко-далеко отсюда, желательно на другой конец мира, и в то же время — прижаться к Дамиану, теснее, ближе. Хотя куда уж больше.
Противоречивые желания.
Поэтому я просто осталась на месте и даже не пошевелилась, когда демон протянул руку и нежно, подушечками пальцев, погладил меня по щеке. Только глаза закрыла, вернее, они закрылись сами собой. Как оказалось, зря. Потому что так все чувствовалось еще острее.
Пальцы снежного продолжали скользить по моему лицу, будто изучая — коснулись лба, бровей, спустились к мочке уха, чуть надавливая, обвели контур губ. А затем Дамиан взял меня за подбородок, потянул вверх, мягко, но настойчиво, и я вдруг отчетливо поняла, что меня сейчас поцелуют.
Поняла и испугалась.
Не то, чтобы я до этого не целовалась. Целовалась и не раз, даже не два — целых три. Но все это происходило как-то между прочим, скорее из любопытства и в качестве эксперимента, пока не появился Нейтон и не распугал всех, с кем, в принципе, хотелось экспериментировать. А сейчас все было совершенно иначе — завораживало, захлестывало томительной волной, ожиданием чего-то неизбежного, неотвратимого… пугающего.
И я не выдержала. Распахнула ресницы и выпалила первое, что пришло в голову:
— Дан, а что ты собирался мне предложить там, в кондитерской, когда нас прервали?
Глава 16
Пока я болела и лежала в лазарете, академия заметно преобразилась.
Подвесные гирлянды, по которым юркими змейками пробегали разноцветные искры. Волшебные фонари и светильники в виде снежинок. Шары с метелью и крохотными человечками, застывшими в стеклянном плену, что время от времени проплывали над головами. Фигурки великих чародеев в нишах. А главное — плакаты, напоминавшие о большом бале в последний день первого зимнего месяца. Точнее, в последнюю ночь. Ночь Всех Магов.
