— Войти можно?
Повисла неловкая пауза.
Впускать меня демон явно не торопился. Хмурился и молчал, досадливо кривя губы — сдержанный, отстраненный.
Ну, нет, так дело не пойдет, я его все равно расшевелю. И разговаривать в холле, на глазах у его побратимов не стану. Не желает приглашать? Неприятно, но поправимо, войду и без приглашения. Нас, Аркентаров, мало что может остановить на пути к благой цели. Да, если честно, практически, ничего не остановит, даже смерть, судя по поведению предков.
Шагнула вперед, тесня не ожидавшего такой прыти снежного. Нырнула между ним и косяком и оказалась в просторной гостиной.
Звенящая тишина за спиной…
Удар сердца…
Еще один…
И дверь захлопнулась, оставляя нас наедине. Хвала Фаернис, я уж думала, Дан никогда этого не сделает.
Огляделась и, не давая демону опомниться, деловито осведомилась:
— А… где спальня?
— Что? — в мужском голосе мелькнула растерянность.
Похоже, Дан ожидал чего угодно, только не подобного вопроса. Вот и прекрасно. Как любил повторять Лерой: «Сбить противника с толку, дезориентировать его — уже половина победы». А прадед знал, о чем говорит. Демон вон точно и впечатлился, и дезориентировался.
— Спальня, спрашиваю, у тебя где? Там? — ткнула пальцем в одну из дверей. — Или там? А кровать удобная? Широкая? Одеяло второе есть? Подушка?
Я сыпала словами, а сама краем глаза косилась на Дамиана. Тот все еще недоуменно морщился.
— Зачем тебе моя спальня?
— Как зачем? Поздно уже, спать собираюсь… А ты что подумал? — я стремительно развернулась и уставилась на снежного. — Мне ведь нельзя засыпать одной, без тебя, не забыл?
Некоторое время мы, не отрываясь, смотрели друг на друга, а потом я добавила, сама удивившись тому, как устало и глухо звучат мои слова:
— Я ждала. Волновалась.
В глазах Дана мелькнуло странное выражение, что-то вспыхнуло там, в самой их глубине, горячо, обжигающе, знакомо. Вспыхнуло и… погасло. А взгляд снова стал непроницаемым, словно подернулся пеленой. Помертвел.
— У меня были дела, — произнес он сухо.
— Дела? Какие же?
— Я не обязан тебе отчитываться, — а тон-то какой. Холодом прямо до костей пробирает.
— Не обязан, верно, — я сглотнула колючий, болезненный ком, внезапно образовавшийся в горле. — Но предупредить-то мог?
— Зачем? Я от своих слов не отказываюсь. Тебе не о чем беспокоиться, Керрис. И здесь тоже делать нечего. Возвращайся к себе и ложись спать, я приду, как только освобожусь.
— Ложиться спать? — мне показалось, что я ослышалась. — Ты же сам говорил, что это опасно… Настаивал, что должен находиться рядом.
— Я ошибался.
— Ошибался?
— Преувеличивал опасность. — исправился демон, безразлично пожав плечами. — Мне казалось… Впрочем, сейчас это уже не важно. Поверь, тебе ничего не угрожает. Да никогда и не угрожало.
— А то, что произошло во время медитации?
— Показалось.
— Нападение нидхэгга?
— Случайность.
Голос Дамиана звучал ровно и уверенно, вот только на меня он не глядел — куда угодно, только не на меня. А я как раз на него смотрела… смотрела и не узнавала. Передо мной стоял абсолютно незнакомый мне демон. Чужой. Неправильный.
— Дан, послушай…
Я шагнула к дайму, но он тут же отступил, как будто для него было важно сохранить между нами дистанцию.
— Зря ты пришла, Керрис, — отчеканил надменно. Отвернулся и, подхватив со стула рубашку, начал одеваться.
— Нам нужно поговорить, — предприняла я еще одну попытку.
— Хочешь, поговорим, — он даже не оглянулся. — Потом. Сейчас я тороплюсь, времени на пустую болтовню нет.
На пустую болтовню?
Огонь Аркентаров негодующе взревел, захлестнул меня жаркой волной, грозя вырваться наружу. Дан все еще стоял спиной, и я резко рванула его за локоть, разворачивая к себе. Снежный дернулся, я покачнулась, взмахнула рукой и впечатала раскрытую ладонь ему в грудь.
Пальцы тут же онемели — кожа дайма обжигала холодом. И это тоже было ненормально. Да, он снежный, его стихия лед — все так, но я ведь и раньше дотрагивалась до него, так или иначе, но никогда не ощущала ничего подобного.
Демон замер, а я… Пламя внутри меня бушевало, яростно и грозно, и я позволила ему стечь к ладони и сосредоточиться в кончиках пальцев, согревая, оживляя.
Дамиан содрогнулся всем телом, и на его груди, там, где я ее касалась, проступил небольшой овальный медальон — на пару мгновений, не больше. А затем глаза снежного потемнели, налились чернотой, и он оторвал меня от себя, почти отшвырнул.
— Достаточно. Если так боишься, завтра дам тебе амулет, он почти готов. А сейчас возвращайся к себе или оставайся здесь, ложись спать или жди… Твое дело. Мне пора идти.
Вокруг демона закружился знакомый снежный вихрь. Еще миг — и он исчезнет.
Можно было, конечно, возмутиться, обидеться, гордо выпрямиться и уйти, да вот только я же артефактор — неплохой, наследственный, — и пока медальон не исчез, успела разглядеть серую вязь, тонкой паутиной оплетающую его. Всем своим даром почувствовала в нем дефект, червоточину. И я видела… видела!.. тьму, жадно клубящуюся в глазах демона. Пусть это и длилось всего один удар сердца.
И как-то не до обиды и не до гордости внезапно стало. Я же с самого начала понимала, что иду не на свидание — практически, на бой. Если я сейчас отпущу Дамиана, то это навсегда, никакого «потом» для нас уже не будет. Совсем не будет. Никогда.
А Дан уже исчезал, уходил куда-то этой своей Шаксовой тропой. Попыталась удержать его, но поймала лишь снежные хлопья, да и те быстро растаяли на моей ладони.
И тогда я закрыла глаза, мысленно нащупала связующую нас нить — истончившуюся, почти выцветшую — и потянула. Изо всех сил потянула ее на себя.
Нить затрепетала, как живая, а потом потускнела еще больше, натянулась, обдавая меня… нет, не холодом — чем-то жутким, потусторонним, мертвящим. Заставляя задохнуться от ударившей по нервам боли. Но и тогда я не позволила себе отступить. Держала и звала, отчаянно звала даже не Дамиана — его магию. Она ведь выбрала меня когда-то, сама перенесла демона в мою пентаграмму. Значит, и сейчас непременно должна откликнуться.
Не знаю, это ли сработало, или что-то другое, но Дан вернулся — возник в бешеной снежной круговерти, молчаливый, мрачный и, кажется, очень злой. Впрочем, его настроение меня сейчас мало интересовало, главное, он здесь. И если кое-кто упорно не желает быть спасенным, мы все равно его спасем. А потом догоним и еще раз повторим. Для надежности.
