Лицо «богини» исказилось яростной злобой.
— Обмануть меня вздумал? — прошипела она. — Считаешь, настолько ценен, что я тебя в любом случае пощажу? Глупец. Я предательства не прощаю, а за неповиновение всегда наказываю.
В нас полетел огромный черный сгусток. Щит прогнулся, завибрировал, но устоял. И демон тоже. По крайней мере, на колени перед предполагаемой владычицей он падать точно не собирался.
Черные глаза непонимающе расширились.
— Ты снял артефакт, — почти обвиняюще ткнула она в снежного пальцем.
— Снял, — не стал спорить он.
— Принял тьму.
— Пришлось.
— Так покорись своей госпоже, раб!
Еще один шар ударился о преграду и рассыпался безобидными темно-фиолетовыми искрами.
— Благодарю, но что-то не хочется, — не моргнув глазом, нагло ответил демон. — И вообще, я передумал. Я разрываю наше соглашение. У меня имеются некоторые сомнения по поводу того, что ты вообще собиралась его исполнять.
А потом повернулся ко мне и уже шепотом признался:
— Боялся, что ты поверишь. Решишь, что я, и правда, готов отказаться от тебя. Променять на силу и власть.
— Не поверила ни на мгновение, — качнула я головой. — Но все-таки… ты ведь снял амулет, я сама видела.
— Угу.
— Как же тогда сумел защититься?
— О! — вид у демона сделался очень таинственный. — Есть один способ. Очень надежный. Самый надежный во всех мирах и измерениях.
— Какой? — недоуменно моргнула я.
Вместо ответа меня неожиданно крепко обняли и поцеловали — горячо, жадно, требовательно.
— Я люблю тебя, Рис…
И прежде, чем я сообразила, ЧТО только что услышала, демон уже отвернулся назад, к щиту, в который как раз врезался очередной чернильный сгусток — в несколько раз больше предыдущих. Похоже, «богиня» решила, что мы о ней совсем забыли, и не на шутку обиделась.
— Мне удалось достать самый большой накопитель, но даже с ним мы долго не продержимся. Надеюсь, с червями разберутся раньше, чем щит схлопнется, — произнес Дамиан, наблюдая как по ту сторону защитного барьера беснуется Тьма. Покосился на меня, пояснил: — Нидхэгг передал твое сообщение. Сейчас наверху, пока мы тут с этой дамочкой болтаем, уничтожают гнезда друффов. Так только закончат…
Договорить он не успел.
Окружавшие нас черви внезапно задергались, забились, судорожно сворачиваясь в кольца, и в храм ворвались люди — если так можно сказать о призраках рода Аркентар — и нелюди тоже.
Лерой с тетушками, Брейтон, Террелл, Нукар, еще какие-то незнакомые демоны…
О, и Ленц здесь.
Через мгновение огромный зал стал похож на поле боя. Гневно шипели друффы, бросаясь в схватку, взлетали в воздух мечи… Демоны и люди рубились плечом к плечу, прикрывая друг другу спины, над их головами с возбужденным писком носился ящер, налетал на червей, раздирал их когтями. А с рук отошедшей к самому озеру черноглазой женщины в нападавших одна за другой летели смертоносные фиолетовые молнии.
— Рис, — окликнул меня Дамиан. — Наша с тобой задача — озеро. Если его не уничтожить… Сама понимаешь.
Я понимала. Пока Тьме есть, чем подпитываться, нам ее не одолеть.
— Давай, — ободряюще улыбнулся снежный. — По моей команде. Одновременно, как на тренировках. Готова? Начали.
Копье….
Второе…
Третье…
Мы вкладывали в удары все силы, какие у нас имелись, а озеро по-прежнему бурлило темной энергией, щедро делясь ею с хозяйкой храма.
Вот одна из молний задела Аннику — та пошатнулась, и стоявший рядом Нукар, тут же подхватил ее на руки, чтобы отнести в сторону.
От отчаяния горло перехватило спазмом. Что же делать?
Взгляд снова упал на советника, склонившегося над тетушкой. И как-то сами собой всплыли в памяти его слова:
«Взаимное доверие — вот главное условие… Дуалы должны уметь растворяться друг в друге. Что это значит, думайте сами».
Растворяться друг в друге…
Доверять…
Я вдохнула всей грудью, закрыла глаза и мысленно потянулась к Дамиану… Нет, не для того, чтобы объединить наши стихии — я собиралась отдать. Перелить в демона свою магию. Всю, без остатка.
Можно забрать у одаренного силу на жертвенном алтаре во время обряда, так планировала поступить со мной Тьма. А можно самому, добровольно отказаться от магии. Да только мало кто на подобное решится, разве что мать ради умирающего ребенка. Я когда-то пыталась передать родовой огонь кузену Юстасу — безрассудная детская глупость, не больше. Да у меня ничего и не получилось. Но сейчас я была абсолютно уверена, что делаю все правильно. Только так нужно поступить, и никак иначе.
Магия лилась из меня мощным потоком, словно где-то открылся невидимый клапан. Дан вздрогнул, всмотрелся в мое лицо.
— Прими, — выговорила я одними губами.
Он помедлил, кивнул, открылся… Но вместо того, чтобы взять, тоже начал отдавать мне свою магию. Наши стихии встретились, перемешались, слились, и через пару ударов сердца я уже не понимала, чего во мне больше — льда или пламени.
Я горела, замерзала, снова горела… С Дамианом происходило то же самое. Я чувствовала его, как саму себя, растворилась в нем, стала им. И вместе с ним превратилась в единое ледяное пламя. Неукротимое. Беспощадное.
Не знаю, как выглядела я, но снежный и внешне поменялся: побелели волосы, посветлели глаза, изменилась аура, налившись невероятной, давящей, властной мощью.
Заслонявший нас щит исчез, сметенный этой силой. И когда мы зачерпнули часть нашего общего холодного огня и швырнули его в озеро, я уже знала — на этот раз все получится, мы уничтожим его.
Тьма, видимо, тоже поняла это. Закричала, пронзительно, отчаянно, развернулась к нам, позабыв про остальных, вскинула руки, и за мгновение до того, как озеро исчезло в огненно-льдистой вспышке, в нас понеслись десятки черных стрел.
Дамиан заслонил меня собою — это последнее, что я успела заметить. Потом меня откинуло в сторону, и я потеряла сознание.
Глава 24
— Керрис, факел! Так… Теперь огненную плеть, кольцо пламени и завесу… Я просил завесу, а не стену огня. Будь внимательнее. Хотя стена у тебя тоже отлично получилась, можно сказать, почти идеально. Поздравляю, девочка моя, ты отлично справляешься. Родовой дар Аркентаров подчиняется тебе полностью.
Лерой удовлетворенно потирал руки, Зелма от возбуждения пританцовывала на месте, Анника одобрительно качала головой, а я… Мне было все равно. Я машинально делала то, о чем говорил Громовержец, вызывая огонь и тут же убирая его. Стихия пела в моей крови, даря хмельное ощущение силы, послушно стекала к пальцам по первому зову и так же легко уходила. В другое время, я бы вопила от счастья, размахивала руками вместе с прадедом или танцевала с тетушкой, а сейчас это казалось совсем неважным. Все было неважно, кроме одного: как там Дамиан?
