Я подбежала к своему стулу и принялась рыться в сумочке, переворачивая все до самого дна, но у меня не нашлось ничего достаточно тонкого и острого, чем он мог бы воспользоваться.
– Прия, – крикнула я, повернувшись к другому концу стола. – У тебя нет заколки-невидимки?
– Нет, – кряхтя, ответила Прия, которая изо всех сил пыталась провернуть защелку на окне. Наконец, она сдалась и ответила, тяжело дыша: – Ты же знаешь, я такими не пользуюсь.
Верно. Она всегда скрепляла свои волосы широкими плоскими заколками.
– Но, может, есть что-нибудь острое? Скрепка или еще что?
– Я взяла только телефон и блеск для губ. Все.
– Полезный набор. – Скотт спрыгнул со стула. – Никогда не знаешь, когда тебе понадобится подкрасить губы в трудную минуту.
Порывшись в карманах куртки, он выложил на стол все, что там было, – сигареты, зажигалку, бумажник и пачку бумажных салфеток.
– Ты тоже не слишком помогаешь, – сказала я. Пожав плечами, он снова забрался на стул и продолжил бороться с окном.
– Я нашла заколку! – воскликнула Саша. Бросив сумочку, она подбежала к Диего. – Робби, подвинься.
Тяжело дыша, Робби отошел в сторону. Диего опустился на колени рядом с замком.
– Не знаю, получится ли что-то.
– Все равно попробуй, – подбодрила его Саша.
– Проклятье! – Прия отпустила защелку окна и затрясла рукой. – Действительно заело. – Она прижала ладони к окну. Капли дождя стекали по стеклу, не давая толком ничего разглядеть.
– Дай я попробую, – сказал Робби. Прия спрыгнула со стула, а он залез на ее место.
– Зачем вообще кому-то понадобилось закрашивать задвижки? – Скотт изо всех сил пытался открыть защелку на другом окне. – Чушь какая-то.
– Это же… нарушение… чертовой… пожарной безопасности… вот что это. – Бицепсы Робби бугрились от напряжения под рукавами застегнутой на все пуговицы рубашки.
– Можешь разбить стекло? – предложила Саша.
– Нет, не надо, – сказала я. – В этом нет смысла. На окнах все равно решетки.
– Но, может, нам удастся их отпереть, – сказала Прия.
Робби посмотрел на меня – я была меньше всех ростом.
– Мы можем пропихнуть тебя в окно. И ты сбегаешь за помощью.
Я расстроенно пригладила локоны.
– Не думаю, что протиснусь в это окошко, даже если мы отопрем решетку.
Диего сосредоточенно возился с замком, высунув язык. Он пихал заколку в замочную скважину под разными углами. Шумно вздохнув, он отклонился назад.
– Понятия не имею, что я вообще делаю.
Скотт вытер лоб.
– Дай-ка мне стул.
Саша нахмурилась.
– Но… у тебя уже один есть?
Он лихорадочно взмахнул рукой.
– Еще один нужен! Неужели не ясно.
Я вздохнула. Это бессмысленно. Но я стояла к нему ближе всех, так что передала ближайший стул, с трудом подняв его. Он оказался тяжелее, чем я ожидала.
Скотт взял у меня стул, с кряхтением поднял его над головой и ударил ножками в окно. Стекло было толстым, но после нескольких удачных ударов по нему от середины разбежались большие трещины.
– Да! Так его! – выкрикнула Прия.
Скотт ударил в окно еще раз, и стекло разлетелось на куски. Я отшатнулась, опираясь на стол. Осколки посыпались на Скотта. Большой кусок стекла задел его щеку, и с его губ сорвался крик боли и удивления. Потеряв равновесие, он замахал руками, как пропеллерами, пытаясь за что-то ухватиться. Но рядом не оказалось ничего, кроме воздуха, а я не успела его подхватить.
Он свалился со стула и приземлился на пол с отвратительным хрустом.
10 месяцев и 2 недели назад
Одиннадцатый класс, март
– Видишь их где-нибудь? – спросила я у Прии, выискивая Сашу среди заполнявших «Честерфилд» людей. Я бывала здесь лишь однажды. Этим заведением владели родители Марии, и на прошлых выходных Саша попросила меня постоять настороже, пока они с Марией пробрались внутрь, чтобы стащить немного выпивки. Тогда мне постоянно казалось, что меня вот-вот стошнит – пока они обе не вышли наружу быстрым шагом, таща набитые бутылками сумки, пряча глаза за одинаковыми темными очками – словно только что провернули ограбление. Мы втиснулись на заднее сиденье машины Эми и разразились смехом. Казалось, что стоило затевать все это только ради этого момента.
Теперь почти все одиннадцатиклассники набились в ресторан, как сардины в бочку, и я едва могла расслышать собственные мысли – их заглушали болтовня и громкая музыка. Прия просматривала что-то в телефоне, и волосы, которые я ей завила, падали ей на лицо.
– Фух, здесь не ловит. Но посмотри-ка, – сказала она. – Саша выложила пост в «Инстаграме» двадцать минут назад – похоже, она только что закончила собираться.
Она наклонила ко мне телефон, и мое тело тут же напряженно застыло. Я инстинктивно запрокинула голову, чтобы не смотреть, – так резко, что чуть не потянула мышцы. В памяти вспыхнуло безжизненное лицо Мэгги. Каждый вдох обжигал легкие.
– Боже, – Прия погасила экран. – Прости, пожалуйста.
Я схватилась за грудь, пытаясь успокоить дыхание.
– Все нормально…
– Нет, я настоящая идиотка. Поверить не могу, что я забыла.
После смерти Мэгги… после всего того, что я тогда видела в соцсетях… Родители предлагали мне сходить к психотерапевту, но я отказалась, и они не стали настаивать. И все же иногда мне казалось, что стоило согласиться. Нельзя же так реагировать каждый раз, когда я вижу чью-то страничку в соцсети.
– Хочешь уйти? – Прия встревоженно наморщила лоб.
Я покачала головой:
– Нет, нормально, все прошло…
Внезапно кто-то схватил Прию за плечо.
– Дамы! – крикнул Зейн. Одновременно кто-то сделал музыку громче. Лицо Прии просветлело. Зейн держал три высоких бокала с пузырящейся жидкостью в одной руке, а другой жестикулировал, предлагая нам взять их.
– Спасибо. – Я взяла один, все еще чувствуя, как все внутренности стянуты в тугой узел. – Ох… это же не шампанское?
– Хотелось бы, – сказал он. – Газированный сидр. – Я отпила немного. Зейн тем временем вытащил из кармана металлическую фляжку. – Но я припас кое-что поинтереснее.
– Привет, – рядом появился Робби. Музыка зазвучала еще громче.
Шипучий яблочный сидр попал не в то горло, и я закашлялась.
– Привет, – выдавила я.
– Все нормально?
Я кашлянула в последний раз, наконец прочистив горло. «Осторожнее, Эмбер. Осторожнее».
– Ага. Все в порядке.
