К тому же Прия уже давно испытывала к нему сильные чувства.
Мы с Робби уселись на скамейке перед закусочной «У Майка», размахивая ногами, чтобы согреться, пока другие ребята, знакомые нам по школе, то входили в здание, то выходили. Предполагалось, что Зейн заберет Прию, но, судя по сообщениям, которые она присылала каждые десять секунд, он опаздывал.
– Мне нужно кое-что тебе показать. – Прислонившись к Робби, я запустила в телефоне видео и повернула его так, чтобы нам обоим было удобно смотреть.
Он тут же узнал первый кадр.
– Бог мой, ты что, уже закончила?
– Ага – Я нажала «play», и мы стали смотреть обновленную версию ролика о бейсбольных достижениях Робби, на фоне играла музыка в духе рока. У него уже было видео, которое он рассылал вузам еще с десятого класса, но, поскольку теперь его кандидатуру рассматривали в Джорджийском Технологическом, он добавил новые записи, сделанные в летнем бейсбольном лагере, – как он делает хоум-раны, крадет третью базу или в последнюю секунду бросается вперед. Когда он на прошлой неделе показал мне эту запись, меня передернуло от того, как неудачно выбрана фоновая музыка, и я предложила написать для него новый трек и кое-где подправить монтаж.
Когда видео закончилось, он широко улыбнулся мне.
– Блин, Эмбер. Огромное спасибо.
– Не за что. – Я потянулась к нему, словно напрашиваясь на поцелуй, и Робби оправдал мои ожидания. Но в следующее мгновение он отстранился и тяжело вздохнул.
– В чем дело?
– Так, ни в чем.
– Трек оказался недостаточно хорош? Или я промахнулась с таймингом? – Я прикусила губу. – Нет, серьезно? Что не так? Если что-то с видео, я поправлю.
– Нет, нет. Ролик просто идеален. Я просто надеюсь, что еще не слишком поздно.
Нахмурившись, я убрала телефон.
– Но теперь тобой заинтересовался новый вуз.
Робби оперся локтями на колени и обхватил голову руками.
– Ага, но это мой последний шанс. Если с Джорджийским Технологическим не выйдет, это конец. – Он уставился куда-то на другой конец улицы, в сторону парковки, не в силах встретиться со мной взглядом. – Как жаль, что…
– Что? – Я взяла его за руку. – В чем дело?
– Ну… папа нанимал агентов, чтобы помочь Полу и Лиаму, когда они учились в десятом классе. Они общались со множеством скаутов, у них были идеальные профессиональные ролики и всякое такое. Но он был так занят поездками на их игры, что для меня ничего подобного делать не стал. – Он пнул валявшийся на земле камушек. – Думаю, он решил, что два из трех – и так неплохой счет.
Я сжала его руку.
– Но ты тоже победишь. Тебе не нужна посторонняя помощь, чтобы привлечь внимание скаутов.
– Мне все равно кажется… не знаю… что бы я ни делал, для папы это всегда недостаточно хорошо. Он летал в Бостон, чтобы посмотреть, как играет Пол, чаще, чем ходил на мои игры на стадионе через дорогу. Я рассказал ему, что скаут из Джорджии приезжал посмотреть на мою игру, но ему было все равно. – Он снова закрыл лицо руками. – Ай, да не знаю я. Понимаешь, Полу и Лиаму все уже удалось. А я – как младший брат – неудачник. Тот, который ни на что не способен.
Я видела, как ему плохо, и у меня на глаза навернулись слезы. Мне было неприятно видеть, что ему так больно. Я не отводила взгляда от наших сцепленных пальцев.
– Я понимаю, каково это. Когда чувствуешь, что брат или сестра во всем лучше тебя.
Робби взглянул на меня.
– Я думал, ты единственный ребенок.
Я глубоко вдохнула. Меня пробрала холодная дрожь. Я еще не рассказывала Робби о Мэгги, а сам он не догадался связать факты. Для меня стало таким облегчением – общаться с человеком, который не испытывает ко мне жалости. Но я могла рассказать Робби. Я могла ему доверять.
– Так было не всегда. – Слова прозвучали как тихий шепот. – У меня была старшая сестра. Ее не стало, когда я училась в восьмом классе.
Он вскинул брови.
– Так, погоди-ка. Блин. Та девушка, которая умерла, когда мы учились в восьмом классе… та старшеклассница… это была твоя сестра.
Глядя в землю, я легонько кивнула.
– Прости. Я не знал.
Он обнял меня и прижал к себе. В памяти всплыло ее мертвое лицо, и я крепко зажмурилась и уткнулась в куртку Робби, чувствуя, как дрожь сотрясает меня, давая выход тоске и боли. Он обнимал меня, а я пыталась сдержать слезы, надеясь, что люди, толкущиеся у входной двери, ничего не заметят.
– Она хотела стать врачом и получила стипендию для поступления во все эти великолепные университеты, – наконец, выговорила я, вытирая одинокую слезу, которой все-таки удалось просочиться наружу. – Папа считает, что мне, в отличие от нее, не дадут стипендию. Поэтому он хочет, чтобы я подала документы в государственные вузы – там дешевле. Он думает, у меня не получится стать продюсером и зарабатывать достаточно, чтобы платить по студенческому кредиту. А она бы справилась. – Слова застревали в горле, и я с трудом прокашлялась. – Так что я вроде бы понимаю, каково тебе. Это ужасно. И я очень тебе сочувствую.
– И я тебе тоже. – Робби поцеловал меня в щеку, не отпуская от себя. – Но послушай… не позволим никому нас остановить. Мы не допустим, чтобы это стало для нас преградой. – Он встряхнул меня за плечо, и я подняла на него взгляд. – Если я хочу играть в бейсбол, то я буду играть в бейсбол. И если ты не хочешь поступать в государственный вуз – не поступай. Если хочешь взять кредит на обучение – это твой выбор. Это наша жизнь. К черту мысли о том, кто что подумает.
Я улыбнулась.
– Верно. Пусть идут к черту.
– Чего такие серьезные? – раздался неподалеку чей-то голос. Мы с Робби повернулись в ту сторону и увидели, что к нам направляются Зейн и Прия. Я еще раз вытерла щеки, и мы встали, чтобы поздороваться с ними.
Мы обнялись, а потом, чуть отстранившись, Прия всмотрелась в мое лицо.
– Ты в порядке?
– Ага, абсолютно. Просто у нас был важный разговор.
– Буэ, – фыркнул Зейн. – Неудивительно, что ты расстроена. Слушать этого дурня – сущее мученье.
– Заткнись, а? – ответил Робби, но все-таки рассмеялся.
Зейн открыл дверь в закусочную «У Майка» и пригласил нас войти. Официантка провела нас к столику в середине зала и раздала всем меню, игриво улыбнувшись Зейну. Когда мы рассаживались, Прия покосилась на нее.
Но Зейн не обратил на это никакого внимания.
– Простите, что я опоздал. – Он протер глаза. – Хорошо, что вообще получилось добраться.
– А что случилось, приятель?
Зейн хмуро посмотрел на Робби.
– Опять мой братец. – Брат Зейна учился в десятом классе. Несколько раз я видела его, когда заходила к ним, – обычно он прыгал куда-то на костылях. В прошлом году он сломал ногу в трех местах, когда катался на лыжах. Я с трудом нашла на его гипсе свободное место, чтобы расписаться.
