– Робби, пожалуйста.
Но Робби заговорил:
– После того, как Саша сломала ногу, она переименовала свою страницу в фейсбуке. Она изменила имя на Наташа Джейн, когда была в восьмом классе. Это ее полное имя. А потом, через несколько месяцев, она временно удалила аккаунт.
У Прии отвисла челюсть, когда она наконец поняла, что к чему. Я застыла на месте, не в силах пошевелиться, не в силах поверить в услышанное. Саша убила мою сестру? Это была она?
– Я… я не понимаю, – сказала я. – Мне показалось, Нэт – твоя сестра.
– Натали. Ее зовут Натали. – Слеза скатилась по щеке Саши, оставляя за собой блестящую полоску. – Нас всегда бесило, что наши имена настолько похожи. Натали и Наташа. Так что она представлялась как Нэт, а я – как Саша. Но я не хотела, чтобы мои бывшие товарищи по команде, по занятиям гимнастикой, могли найти меня после несчастного случая. Я так злилась… я была в шоке… так что я удалила их из друзей и изменила имя в профиле.
Я уже многое знала о поступках Саши, и все же она оказалась хуже, чем я могла себе представить.
– Ты… ты убила мою сестру, – произнесла я. – Меня трясло. – Ты мучила ее. Издевалась над ней. Заставила ее думать, что другого выхода нет.
– Прости, – сказала Саша. – Мне так жаль. Я не знала, что это была твоя сестра, – пока не увидела подушку на ее кровати. Раньше мне и в голову не приходило. В Сети она не писала полное имя.
Я вспомнила. Это потому, что она не хотела, чтобы родители могли найти наши профили.
– Откуда… откуда, черт побери, ты вообще ее знаешь?
Саша вытерла глаза.
– Мы встретились на одной вечеринке у Нэт, на выходных, когда моих родителей не было в городе. Я училась в восьмом классе. Я еще носила гипс, и у меня было мало знакомых, но я… я хотела вписаться в компанию. Так что я… я… – Ее голос сорвался, но я уже понимала, к чему она ведет.
– Ты дразнила ее. Чтобы выглядеть круто, хотя была всего лишь восьмиклассницей.
Она кивнула.
– А потом, по какой-то странной причине, она приняла мою заявку в друзья в фейсбуке. Мне показалось, будто она нарывается.
– Чушь! – крикнула я ей. – Ты чертова сволочь.
Саша знала, что ее издевательства привели к смерти девушки, – и все равно продолжала издеваться над Прией.
– Нет, – сказала она. – Мне жаль, мне правда так жаль…
– Вовсе нет, – возразила я. – Если бы тебе было жаль, ты бы не стала так обращаться с Прией. Но ты стала хитрее, верно? Стала оскорблять ее теми двусмысленными комплиментами. Высмеивать ее, когда тебе казалось, что вас никто не подслушивает. Но ты издевалась над ней… и ты знала. Ты знала, какими ужасающими бывают последствия травли, и все равно не остановилась!
– Прия… – Саша сложила руки, словно в молитве. – Мне жаль. Правда. Прости меня за все… – но Прия лишь скрестила руки и покачала головой.
– Ты действительно искренне это говоришь? – спросил Робби, и в его взгляде мелькнула боль. – Или только потому, что боишься умереть?
Лицо Саши исказила гримаса. Она словно потеряла дар речи. Даже лучший друг обратился против нее.
– Ни за что не поверю, – сказал Скотт.
– Так сделайте уже это кто-нибудь! – выкрикнула Прия, поглядывая на таймер. – У нас осталось меньше двух минут.
Покачав головой, Саша отступила к кирпичной стенке камина, на шаг дальше от нас – на шаг ближе к бомбе. Ей некуда было деваться.
– Нет… пожалуйста… Простите меня…
Но за что именно? У нее было предостаточно поводов просить прощения. Красные цифры на таймере мигали за ее спиной. Осталась минута пятьдесят семь секунд. Пятьдесят шесть. Пятьдесят пять.
Но никто не пытался ее защитить. Даже Робби.
– Рыжая, я сделаю это, – хрипло сказал Скотт. Он протянул мне руку. – Помоги мне встать. Я сделаю это. Не буду заставлять тебя убить подругу.
– Черт, черт, черт… – Робби скорчился на полу рядом с нами, закрыв лицо руками.
Помедлив несколько секунд, я взяла Скотта за руку, помогла ему встать, позволив опереться рукой мне на плечо, а затем отвела его на другой конец комнаты.
– Она мне не подруга. Больше не подруга.
Я проглотила желчь, подступившую к горлу, и крепко сжала губы, борясь с тошнотой. Минута тридцать восемь. Тридцать семь. Тридцать шесть.
– Дальше я сам, Рыжая, – сказал Скотт. Я отпустила его и отступила назад, а он захромал к Саше. Пот капал с его лица, на лбу засохла полоска крови, но он уверенно двигался вперед.
Саша сдавленно вскрикнула, ее взгляд метался.
– Робби, пожалуйста! Не подпускай его ко мне! – Но Робби не встал, чтобы остановить его. Внезапно рядом со мной оказался Диего. Он взял меня за руку.
Не медля ни секунды, не давая себе шанса передумать, Скотт толкнул Сашу к стене и занес шприц, прижал иглу к ее обнаженной руке, не давая ей пошевелиться. Большой палец лег на поршень. Саша хрипло вскрикнула.
– Пожалуйста! Не надо!
Минута двадцать семь. Двадцать шесть. Почему-то мне захотелось уткнуться лицом в грудь Диего. Но я должна была это увидеть. Я должна увидеть, как все закончится. Минута двадцать. Девятнадцать. Восемнадцать.
– Скотт! Давай же! – крикнула Прия.
– Нет! – выкрикнула Саша. Она сжалась от страха. Скотт по-прежнему прижимал иглу к ее коже, и Саша не могла вывернуться. Она прижалась спиной к кирпичной стене так сильно, словно пыталась просочиться сквозь нее.
Поморщившись, Скотт зажмурился. Он не был убийцей. Но был готов стать им, чтобы спасти нас всех. Что-то крикнув, он вонзил шприц в руку Саши, игла исчезла из вида, и Саша вскрикнула, когда он нажал на поршень.
В комнате воцарилась тишина. Скотт открыл глаза. На его лице застыло потрясение. По руке Саши текла жидкость. Мы все смотрели на нее. Всхлипнув, Саша сползла по стене – ноги отказались ее держать.
– Ты сделал ей укол? – спросил Диего.
– Конечно. – Скотт осмотрел шприц и заметил, что жидкость попала ему на пальцы.
– Ай! – Он отбросил шприц и принялся в панике вытирать руки о футболку. Диего подбежал к столу, схватил салфетку и через нее взял шприц. Он повертел его в руке, нахмурившись, и покачал головой. Наконец, он через салфетку нажал на кончик иглы, выдохнул и удивленно охнул.
– В чем дело? – спросила я.
– Складная игла. – Он улыбнулся. – Это ненастоящий шприц.
– Вот же черт. – Робби провел рукой по волосам. – Я готов был поклясться, что он настоящий.
Я обняла Диего.
– Ненастоящий, ненастоящий. Это все не по-настоящему. – Прия подбежала к нам и присоединилась к всеобщим объятиям. Мы смеялись и плакали от облегчения.
