Гримуары. Колодец Ведьм. Новый способ творить магию, который портит и развращает мага.
Весь мир изменился в одно мгновение. А началось всё с принцессы Евангелины!
«Нет, я должна узнать правду!»
Кара с Таффом нагнали собеседников. Беседа успела превратиться в спор: оба раскраснелись от гнева.
– …те разрушения, что причинила магия! – рявкнул король Пента. Его рука лежала на рукояти длинного меча. – Мы не можем рисковать. Нужно вычистить все упоминания о ней из всех наших хроник и начать заново. Ты, конечно, понимаешь, что это означает для Сейблторна, – добавил он уже тише.
Судя по убитому горем лицу Минота, он прекрасно знал, о чём говорит король, – знала это и Кара. «Пента собирается уничтожить Сейблторн, чтобы от магии не осталось и следа!» Кара испытывала некоторое удовлетворение оттого, что знала: король преуспеет лишь отчасти. Магия Минота защитит школу от уничтожения, и она будет покоиться под Рогатой библиотекой, полностью заброшенная, до тех пор пока Кара не обнаружит её две тысячи лет спустя.
– На протяжении бесчисленных поколений вексари Сейблторна были силой добра в этом мире, – сказал Минот.
– Мир изменился. Ведьмы…
– Ведьмы – жертвы, ваше величество.
– Потому что гримуары заставляют их творить всё это зло, да?
Пента покачал головой.
– Тебе так и не удалось это доказать.
Минот и король Пента ненадолго погрузились в неловкое молчание, чтобы дать поостыть себе и друг другу. Однако они по-прежнему шагали вперёд, уводя Кару с Таффом всё дальше от спасительного каната.
– Вы когда-нибудь встречались с принцессой Евангелиной? – спросил Минот.
– Один раз, – ответил король Пента. – Лорд Гарет завершил возведение замка Долроуз и пригласил меня на новоселье. Я провёл там две недели.
– Не странно ли, что он построил себе замок так далеко от цивилизации? И фундамент заложили… когда? Через два года после рождения Евангелины?
– На что ты намекаешь?
– Я думаю, что в ней проявились признаки вексари. И что лорд Гарет хотел её скрыть.
– Почему? – спросил король Пента.
– Лорд Гарет был хорошим человеком, но он недолюбливал Сейблторн. Ему претила сама мысль о том, что его дочка вырастет среди таких, как мы, – а ведь по закону её пришлось бы отдать в школу сразу, как её талант проявил бы себя. Какое мнение сложилось у вас о девочке, когда вы с ней общались?
Пента вспомнил и улыбнулся.
– Славная малышка. Всё время норовила забраться ко мне на колени и слушать рассказы о разных землях. Ей было всё равно, что я король. Ей просто нравились мои истории.
– И родители её берегли, как зеницу ока, да?
– Да, любили её безумно, – согласился Пента. – Но к чему это всё?
– Так как же очаровательная десятилетняя малышка превратилась вдруг в чудовище, которое уничтожило родительский замок и превратило Фадин в Колодец Ведьм?
– Ты же сам говорил, что гримуары заставляют своих владелиц обращаться ко злу, – сказал Пента, с хрустом разминая шею. – И то, что произошло с Евангелиной, только доказывает, что ты прав.
– Кара! – шепнул Тафф.
Она шикнула на него, не желая упустить ни слова из этого разговора, но Тафф заставил её повернуть голову и указал на фиолетовый цветок, который внезапно вырос прямо на голой земле. Цветок увял у них на глазах. Лепестки опали.
И вырос снова. И увял.
– Время выделывает странные вещи, – сказал Тафф. – Кверин нас предупреждал. Шестерёнки уже близко. Надо возвращаться к канату.
– Ещё минуточку, – сказала Кара. Она сама не знала, чего именно ждёт, знала только, что этого пока не произошло. У Кары не бывало видений, как у Сафи, однако интуиция у неё была сильная, и она научилась ей доверять.
Она снова вслушалась в слова Минота.
– …абсолютно счастливые дети, вот так в одночасье не изменяются. С Евангелиной что-то было не так до того, как она получила гримуар. Лорд Гарет – несомненно, нехотя, – запросил помощи Сейблторна за несколько месяцев до катастрофы. Он утверждал, что его дочь сделалась другим человеком, как будто бы кто-то «высосал из её сердца всю любовь». Это его слова, а не мои. Его письмо по-прежнему у меня. Я отправил двух своих вексари, но те доложили, что Евангелина – попросту избалованный ребёнок, отчасти склонный к жестокости – не то чтобы неслыханное дело среди особ королевской крови.
Минот с горечью вздохнул.
– Ах, если бы я только занялся этим делом лично! Быть может, всё могло бы обернуться иначе. Теперь мы знаем, что в то время в замке проживала исключённая из Сейблторна ученица по имени Риготт, и я не могу отделаться от мысли, что она каким-то образом замешана в…
– Я не вижу, какое это всё имеет отношение к делу, – сказал Пента. – Сделанного не воротишь, теперь уже поздно что-то менять.
– Но, возможно, мы могли бы воспользоваться случившимся, чтобы пролить свет на наши текущие проблемы. Смотрите: все гримуары связаны между собой, однако «Вулькера» стоит особняком. Она обладает способностью управлять всеми остальными, почти как мозг управляет телом. Нет-нет, не так. Не мозг, а душа, сознание. И хотя в данный момент «Вулькера» представляет собой источник великого зла, заражающий тьмой все прочие гримуары, я не верю, что она была такой с самого начала.
Кара почувствовала, как сердце у неё забилось чаще. «Да! Вот оно, то, что мне надо было знать!»
– Мой ученик, Сордус, создал первый гримуар как подарок для принцессы Евангелины, лучик солнца, который мог бы развеять её печали. Я наблюдал, как он экспериментировал с подобными книгами в Сейблторне. Все они были совершенно безобидны. Произносишь несколько слов – и волчок начинает вращаться сам собой или в ночном небе вспыхивают фейерверки. Безобидная игрушка для ребятишек, только и всего. Однако в принцессе Евангелине было нечто, что полностью преобразило гримуар.
В небе сверкнула молния, и на миг Кара увидела замок во всём его былом величии. Двор кишел людьми, которые сейчас были уже мертвы. «Время снова ведёт себя странно», – подумала она. Тафф ещё раз попытался её предупредить, но Кара не обратила на него внимания и продолжила слушать Минота.
– …вот почему я полагаю, что Евангелина на самом деле была вексари, чей дар оставался незамеченным. Это объясняет, каким образом ей удалось заставить гримуар преодолеть отведённые ему пределы. Это не объясняет одного – откуда взялась тьма, что разъедала её душу, и почему она использовала своё Последнее Заклинание, чтобы создать Колодец Ведьм. Или, например, почему только женщины могут…
Пента вскинул руку. По лицу короля Кара поняла, что бессвязные аргументы его не убедили.
– И снова, в последний раз – что это всё меняет?
Минот ответил сдержанным тоном, явно скрывая гнев:
