– Ты сделала то, что считала правильным, – сказала Мэри, когда они подошли к большой хижине в центре деревни. – Мы можем контролировать только наши собственные действия. А их последствия… – Она пожала плечами. – Что случилось, то случилось. И кто знает? Даже плохое иной раз случается не напрасно.
Она отворила дверь хижины.
– Папа! – вскричал Тафф.
Уильям Вестфолл раскинул руки, и Тафф радостно кинулся к отцу, а Кара – следом. Они долго-долго стояли обнявшись, пока Мэри не щёлкнула пальцами:
– Эй! Серые плащи идут!
Отец поспешно оттолкнул детей.
– Они по-прежнему верят, будто я – Тимоф Клэн, – шепнул он. – Простите меня за это…
В хижину вошли двое серых плащей. Доброе папино лицо застыло суровой маской.
– Мой повелитель, – приветствовал первый, преклонив колено, – мы завершили обход, и…
Тут он увидел Кару и разинул рот.
– Это же де-норанская ведьма! – воскликнул он, вскинув свой посох-лук. – Что она здесь делает?
Папа выступил вперёд, заслонив собой Кару.
– Как вам известно, – произнёс он надменным тоном Клэна, – эта ведьма сражалась с самой Риготт и спасла мне жизнь. Она полезное орудие, и я стану использовать её, как сочту нужным.
– Простите, повелитель, но я ничего не понимаю, – потупился серый плащ. – Ведь «Магия гнуснейший из грехов, и нет ему прощения». Так сказано в книге Пути!
– В книге Пути сказано также: «Магию можно использовать ради высшего блага».
Серый плащ заметно растерялся.
– Я что-то не помню, чтобы там такое говорилось…
– Ты хочешь сказать, что знаешь священную книгу лучше меня? – осведомился папа и шагнул вперёд.
– Конечно, нет, повелитель!
– Оставьте нас. Немедленно.
Оба поспешно выбежали из хижины. Тафф уставился на отца в изумлении и восхищении.
– Ты соврал насчёт Пути!
– Тсс! – шикнул папа и поцеловал его в лоб. – Будем надеяться, ему не придёт в голову разыскивать эту цитату.
Он улыбнулся Мэри.
– Спасибо, что предупредила! Ты не могла бы ещё немного покараулить снаружи, чтобы нам некоторое время никто не мешал?
– С удовольствием, – отозвалась Мэри и выскользнула за дверь.
– Ну, садитесь! – промолвил папа, указывая на столик, ломящийся от хлеба и фруктов. Тафф тут же ухватил пригоршню ягод и сунул их в рот. И широко улыбнулся, сверкнув посиневшими зубами.
– Есть охота! – пояснил он.
– У меня столько вопросов! – воскликнула Кара. – Даже не знаю, с чего начать…
Папа смотрел на неё ласково, как будто никак не мог поверить, что она в самом деле перед ним. С тех пор как они виделись в последний раз, борода у него сделалась длиннее и гуще, и её припорошило сединой. Каре это нравилось.
– А ты просто задай первый же вопрос, какой придёт в голову, – посоветовал папа. – И не беспокойся насчёт порядка. Потом разберёмся.
– Как вы познакомились с Мэри?
– Мы прибыли сюда несколько недель назад. После того как Мэри определила, что мои серые плащи не представляют угрозы для её народа, мы крепко сдружились. Она с самого начала пронюхала, что я не Тимоф Клэн. Весьма проницательная старуха.
Папа наморщил лоб.
– Ну, то есть, когда она старуха. А то ведь её возраст меняется с каждым днём, знаете ли.
– Да уж мы-то знаем! – ухмыльнулся Тафф.
– Я, наверное, никогда не привыкну к этой вашей магии, – смутился отец. – Как бы то ни было, она рассказала мне, что вы одолели Лесного Демона и спасли Чащобу. Видела бы ваша мама, какими героями выросли наши дети!
– Ну, на самом деле, не такие уж мы и герои, – покраснев, ответила Кара.
– Да нет, пап, она просто скромничает! – вмешался Тафф. – Жалко, что ты не видел! Мы круты!
И Тафф пустился в увлечённое повествование о приключениях в Чащобе и в Сентиуме. Тафф был одарённый рассказчик: он опускал всё лишнее и останавливался лишь на самых существенных подробностях (за исключением того, как он написал своё имя на двери Кверина Финдрейка – этот эпизод он обошёл). И хотя Кара всё это знала не хуже, она внимательно слушала брата, заново переживая свои приключения, радуясь гордости в глазах отца.
Когда Тафф дошёл до момента, как Лукас рухнул вниз сквозь облака, Кара отвела взгляд, упорно заставляя себя не рыдать.
«Потом, – думала она. – Когда останусь одна».
– Я тебе так сочувствую! – попытался утешить дочь папа, обнимая её своими большими руками. – Я знаю, как много он для тебя значил. Да я и сам его любил, по правде сказать. Я привык относиться к нему как ко второму сыну.
Понимая, что как только плотина прорвётся, перестать плакать она уже не сможет, Кара перевела разговор в другое русло.
– А ты же получил моё письмо про грим, хранящийся в Аурене? – спросила Кара. – Ты его не нашёл? Риготт упомянула, что его там не было, но я подумала, может, ты просто опередил её и…
Но отец покачал головой.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Мы и в самом деле добрались туда первыми, но грима там давно уже не было. Одно время он и в самом деле хранился в Безмолвных Подвалах в Аурене – тут ты была права. Но после того, как ауренцам тысячу лет твердили, будто магия – лишь пустые выдумки, они перестали верить, что грим обладает какой-либо силой. Это был всего лишь бесполезный старый хлам. И они его продали.
– Кому? – спросил Тафф.
– Некой секте, чьи устаревшие идеи давным-давно вышли из моды. Сектанты поклялись вечно защищать грим от ведьм, величайшего зла на свете. Ауренцам, конечно же, это было безразлично, однако Дети Лона заплатили звонкой монетой, и ауренцы с радостью избавились от…
– Так они продали грим Детям Лона?! – переспросила Кара, не веря своим ушам.
Папа кивнул и чуть заметно улыбнулся.
– Узнав об этом, я сразу понял, где может находиться грим, – продолжал отец. – Однако воинство Риготт явилось в Аурен прежде, чем мы успели его покинуть. Битва была кровавой. Я потерял более трёх четвертей своих людей.
Кара услышала скорбь в голосе отца и осознала, что хотя Тимофом Клэном он только притворяется, о солдатах своих он заботится по-настоящему.
– Выживших я увёл в Наев Причал, там мы наняли корабль и отплыли в Де-Норан, – подытожил папа.
– Дети Лона привезли грим сюда! – воскликнул Тафф, лихорадочно размышляя. – Ну да, конечно! Возможно, именно поэтому они и избрали своим домом именно Де-Норан. Вдали от всего остального мира, рядом с проклятым лесом – никому не захочется сюда явиться. Идеальное место для тайника!
– Слово в слово мои мысли, – улыбнулся папа, потрепав Таффа по голове. – Думаю, существование грима было тайной, которая передавалась от одного фен-де к другому.
