– А ты ещё не начинал его искать? – спросил Тафф. Глаза у него вдруг разгорелись. – А может, фен-де Стоун оставил карту места, где зарыт клад, с загадками и ключами…
– Я уже нашёл, – ответил папа.
– Карту?!
– Грим.
– У-у… – разочарованно протянул Тафф.
Кара помотала головой, чтобы развеять образовавшийся в ней туман. Она не была уверена, что правильно поняла отца.
– Так грим у тебя? – переспросила она. – Ты уверен?
Папа кивнул.
– Его стерегут, денно и нощно – хотя мои серые плащи уверены, будто охраняют нашу казну, а не самый опасный предмет на свете. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше.
– А где ты его нашёл? – спросил Тафф.
– Он был зарыт под корнями фенрута.
Тафф с Карой изумлённо переглянулись. Вокруг дерева фенрут вращалась вся жизнь их деревни. Они пробегали мимо по десять раз на дню, сидели под его кроной во время службы…
«И всё это время, пока мы осуждали великое зло, причиняемое магией, никто из нас даже не подозревал, что зарыто всего в нескольких футах от нас!»
– Грим надо хранить как зеницу ока, – напряглась Кара. – Остальные три уже у Риготт. Если она отыщет…
– Не отыщет, – сказал папа.
– Но ведь кто-нибудь в Аурене мог рассказать ей про Детей Лона, – заметил Тафф. – Она могла догадаться обо всём, как и ты.
– Оставалось всего два человека, которые знали всё как есть, и оба они пали в битве, – объяснил отец. – Я видел это своими глазами. Тайну знаем только мы. И ещё Мэри-Котелок. Мне почему-то кажется, что ей можно довериться.
– Ей – можно, – кивнул Тафф.
– Для Риготт это кошмарное место, – произнесла Кара, поразмыслив. – Она две тысячи лет провела здесь в заточении под землёй. Без особых причин она сюда не вернётся.
– Вот именно, – заключил папа. – А без последнего грима Риготт никогда не сумеет собрать гримуар принцессы. Это лучший итог, на какой мы могли надеяться.
Кара прикинула, какими ещё способами Риготт могла бы узнать, где находится грим. «Не через Сафи – даже если Сафи и знает об этом благодаря видению, она уже доказала, что ничего Паучьей Королеве не выдаст. Можно ещё через Кверина Финдрейка, но если бы Риготт знала о башне Песочных Часов, она бы там уже побывала».
Да, папа был прав. Последний грим хранился в надёжном месте.
– И что же дальше? – спросила она, испытывая непривычное облегчение.
Отец посмотрел странно.
– Ничего, – сказал он.
– Ничего?
– Мы останемся тут. Будем оберегать грим. Жить своей жизнью. Ты наверняка уже и сама заметила: Чащоба больше не та, что прежде. Мы сделаем её своим домом. Снова заживём вместе всей семьёй.
Кара не поверила своим ушам.
– Но не можем же мы просто сидеть тут сложа руки, пока там Риготт опустошает Сентиум!
– Мы не хотим делать ничего, что могло бы привлечь к нам внимание. Это только увеличит вероятность, что Риготт обнаружит грим. Иногда лучшее действие – это бездействие.
Кара вскочила так резко, что её стул отъехал назад.
– Когда там люди гибнут?!! Надо бороться!
Она свирепо уставилась на отца, сверкая чёрными глазами, как бы говоря – только попробуй возразить!
Папа улыбнулся.
– Ты так похожа на свою мать, когда злишься! – сказал он, и Каре, невзирая на её гнев, сделалось приятно оттого, что её сравнили с мамой. – Послушай меня, месяц мой ясный. И ответь на один вопрос. Только честно, договорились?
Он указал Каре на стул. Девочка нехотя села.
– Не надо меня так называть, я уже слишком взрослая! – буркнула она, строптиво скрестив руки на груди.
– Может, ты и права, – промолвил папа. – Так что я буду обращаться с тобой как со взрослым человеком и расскажу тебе всю горькую правду о том, что будет дальше. Через несколько дней лидеры всех областей Сентиума соберутся в Пентовой Цитадели.
– Наконец-то! – воскликнула Кара. – Вместо того, чтобы пытаться бороться с Риготт поодиночке, они объединятся, соберут войска…
Папа покачал головой.
– Я думаю, тебе сложно это понять, – вздохнул он, – ведь ты владеешь магией. Но представь, каково обычному солдату. Риготт по силам наколдовать монстров на пустом месте. Её ведьмы управляют погодой, морочат умы, оживляют неодушевлённые предметы… На что способны мечи и луки против такого могущества? Мы как ребятишки, пинающие драконов. Всё, что мы можем сейчас – это попытаться спасти как можно больше невинных душ.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Кара. У неё противно засосало под ложечкой.
– Эти лидеры собираются не затем, чтобы придумать, как лучше воевать с Риготт, – произнёс папа, не глядя ей в глаза. – Они готовят официальную капитуляцию.
– Нет! – опешила Кара. – Этого нельзя делать! Это ошибка!
– Согласен, – кивнул отец. – Я уже предупреждал об этом правительницу Аурена, когда она рассказывала мне об их планах. Риготт доверять нельзя, ни на грош, ни на миг. Но это не от нас зависит. Они намерены объявить её верховной правительницей Сентиума и принести клятву верности…
– Нет!!! – вскричала Кара, хлопнув по столу обеими ладонями сразу. – Если они так сделают, значит, она победила!
– Она уже победила! – возразил папа. – Речь лишь о том, сколько ещё людей погибнет, прежде чем мы признаем поражение. Лучшее, что мы можем сделать – это позаботиться о том, чтобы грим не попал ей в руки. Так у нас хотя бы останется мир, в котором можно жить.
– А как же Сафи и Бетани? – тихо спросил Тафф. – Про них мы забудем, да?
Папа глубоко вздохнул и почесал бороду.
– Я дам предводителям знать о ваших подругах, – твёрдо сказал он, – однако встретиться с дочерью глазами не решился. – Может быть, во время переговоров с Риготт и удастся выторговать им свободу. Но я не позволю вам двоим отправиться в какую-нибудь безумную спасательную экспедицию. Риск чересчур велик.
Он обнял их обоих.
– Вы уже и так совершили достаточно. Больше, чем достаточно! Теперь ваша жизнь здесь, дети. Вы наконец-то дома.
19
Деревенская знахарка вправила Каре плечо своими узловатыми пальцами и предложила ей травы, утоляющие боль, но Кара отказалась. Ей слишком многое нужно было обдумать, и она не хотела, чтобы снадобья туманили ей рассудок. Больше всего ей нужно было побыть одной, вдали от всех – и она побежала в загон, про который рассказала ей Мэри-Котелок, сразу за околицей деревни.
