Фальшь в её словах была настолько очевидной, что Кара с трудом сдержала смешок.
– Да, я понимаю, – ссутулилась Кара. – Нельзя же всю жизнь прятаться. Рано или поздно вы меня найдёте – я знаю, что найдёте. А так у меня будет хоть какой-то шанс.
Она почтительно склонила голову.
– От души надеюсь, что вы проявите милосердие.
– Ну да, ну да, – бросила Риготт – её терпение было на исходе. – Ну, так где же ты?
Кара глубоко вздохнула. Обратного пути уже не будет…
– В Чащобе, – ответила она.
Паучья Королева вскинула брови.
– Это что, шутка какая-то?
– Да нет, это правда, – отозвалась Кара. – Ауренцы продали свой грим Детям Лона, и те привезли его в Де-Норан. Он был погребён под корнями дерева фенрут в самом центре моей бывшей деревни – которую с тех пор захватила Чащоба.
Всё сходилось, и Риготт это знала. Кара нарочно ждала случая поделиться этими сведениями, надеясь, что эта откровенность заставит её предыдущие утверждения казаться правдоподобнее.
Как когда-то сказала Грейс, ложь всегда выглядит лучше, если добавить к ней ложечку правды.
– Ты и сейчас там, в этом проклятом месте? – спросила Риготт.
Кара с удовольствием услышала лёгкую дрожь в голосе Паучьей Королевы. Было очевидно, что у неё нет ни малейшего желания возвращаться в Чащобу, туда, где она провела две тысячи лет, заточённая под землёй, в теле гигантской паучихи.
«Хорошо!» – подумала Кара, вспомнив, о чём она говорила Таффу: «Надо сбить её с толку, заставить растеряться».
– Я здесь с серыми плащами, – продолжала Кара. – С теми, кто остался. Они не собираются сражаться с вами, но…
Кара переступила с ноги на ногу, заламывая руки и стараясь выглядеть как можно более нервозной.
– Я думаю, их присутствие может только… Ну, просто, я думаю, это важно… чтобы другие…
– Ты боишься встречаться со мной наедине! – ухмыльнулась Риготт.
Кара испуганно зажала себе рот, словно застигнутая врасплох тем, что Риготт обо всём догадалась.
– Но чем могут тебе помочь серые плащи? – спросила Риготт. – Уж конечно, они понимают, что грим не равноценен жизням двух паршивых девчонок.
Кара предвидела этот вопрос и заранее подготовилась к нему.
– Я обставила всё так, будто мы с вами обсуждаем мирный договор! – заговорщицки прошептала она. – Будто бы в обмен на грим вы обещали навсегда оставить Сентиум.
– Да ну? – переспросила Риготт. – Они не обрадуются, когда узнают, что ты их обманула!
– Ничего, с несколькими рассерженными серыми плащами я как-нибудь управлюсь, – пренебрежительно передёрнула плечами Кара. – Почти в самом центре Чащобы есть деревня. Когда-то она была обитаемой, но теперь она вся заросла несолнцами. Знаете её?
– Знаю.
– Вот там мы и будем ждать. Сколько времени вам потребуется, чтобы попасть в Де-Норан?
– Несколько дней, – ответила Риготт. – Ну, может быть, чуть побольше.
«Будет непросто, – размышляла Кара, – но всё же наши новоприбывшие должны успеть приготовиться. Им нужно будет хорошенько изучить Чащобу, сработаться как следует…»
– Ах да! – воскликнула Риготт и нахмурила лоб, как будто только что вспомнила что-то. – Совсем забыла!
Паучья Королева спустилась со своего трона и изящной походкой поплыла к зеркалу. Кара услышала, как за пределами её ограниченного поля зрения десятки – а может, и сотни – её приспешниц тоже поднялись на ноги.
Риготт подходила всё ближе и ближе, пока её лицо не заполнило собой всю поверхность стекла.
– Если ты вдруг задумала очередную ребяческую выходку, хочу тебе напомнить, что в случае чего я не задумываясь убью твоих приятелей.
– Сафи и Бетани останутся целы и невредимы, – промолвила Кара. – Иначе я позабочусь о том, чтобы вы никогда…
– Да нет, девчонок-то я не трону, – отозвалась Риготт. – Я имею в виду другого твоего дружка. Смазливого мальчишку, что свалился с неба.
На несколько секунд Кара забыла, как дышать.
– Лукас жив? – переспросила она.
– А ты не знала? – фальшиво удивилась Риготт. – Одна из моих ведьм поймала его на лету. Он себе и ногтя не сломал, счастливчик!
«Лукас жив!!!»
По телу разлились тепло и энергия, краски мира вновь сделались яркими. Кара как будто вернулась к жизни.
– Ты погляди! – с тонкой ухмылочкой сказала Риготт. – Надо же, как обрадовалась! Это хорошо. Значит, ты будешь очень внимательно слушать то, что я скажу.
Многоцветные глаза Риготт сделались жёсткими и колючими, будто кристаллы.
– Я тебе не доверяю. И если я хоть на миг почувствую, что ты каким-то образом пытаешься меня одурачить, первое, что я сделаю – это вспорю мальчишку и выворочу наизнанку от головы до пяток. Думаешь, один раз потерять его было тяжело? Теперь представь, каково будет потерять его снова!
21
Риготт явилась на следующее утро.
– Нет! – растерялась Кара, когда папа пришёл к ней с этой новостью. – Этого не может быть! Она же говорила, что ей потребуется несколько дней…
– Она солгала, – ответил отец.
«Ну да, конечно! – подумала Кара, удивляясь собственной глупости. – Зачем ей вообще говорить правду о чём бы то ни было?»
Вслед за этой мыслью пришла другая – как удар грома: «А действительно ли Лукас жив? Может, и это тоже было ложью?»
Нет, сейчас об этом думать нельзя. Надо сохранять сосредоточенность.
«Не отвлекайся! Придерживайся плана!»
Пока папа, как мог, организовывал застигнутых врасплох солдат, Кара с Таффом оседлали Тенепляску и отправились по тропе, что вилась по холмам выше деревьев. Оттуда открывался потрясающий вид на побережье. И даже с этого расстояния виден был зверь, подобный горе, что опустился прямо в море, подняв высокие волны, затопившие пологий берег.
– Нирсук! – воскликнул Тафф.
Это существо было, пожалуй, величайшим из творений Риготт. Капля его яда могла лишить вексари его или её магии, а сам Нирсук обладал способностью превращаться во что угодно, от фургона до шатра. Сегодня Риготт использовала эту махину с алой чешуёй как транспортное средство. Шипастая голова Нирсука легла на песок, – как собака кладёт голову на колени хозяина, – и бесконечный поток людей и чудовищ потянулся наружу из разинутого рта, присоединяясь к своим союзникам на взрытом песке.
– Как же их много-то! – дрожащим голосом заметил Тафф. – У нас-то и десятой доли не наберётся…
