Усердно боролся с мороком, что заполнял собой сознание. Только бы не закрыть глаза, только бы не сдохнуть. Там же Лилька моя одна… Ждёт меня, наверное, малышка. А я здесь… Тюфяком валяюсь.
— Смотрите на меня! Вы меня слышите? — надо мной склонилась женщина. — Моргните два раза, если слышите?
Моргнул.
— Конечности чувствуете?
Нихрена я не чувствую. Как в вакууме. И голос её звучит каким-то эхом.
Закрыл глаза, услышал чей-то крик и снова встрепенулся.
— Лиля! — прохрипел, откашливаясь, а в горло словно кислоты серной налили. — Девочка моя, малыш…
Она появилась передо мной, вся такая светлая, красивая. И жить так захотелось, что пиздец. Схватившись за поручни каталки, начал подниматься.
— Что вы делаете?! Лежите! У вас контузия, нельзя вставать! — завопила на меня Лялька чужим, скрипучим голосом. — Ну Виталий Николаевич, скажите ему! — пожаловалась кому-то.
— Малыш, что с твоим голосом? — протянул к ней руку, а Лилька вдруг превратилась в тётку с короткой стрижкой.
— Эй, ты чего делаешь, шальной? — Нет, ну вы видели? За сиськи хватает! Ты очухайся сначала! Давайте его в машину, ребят!
Каталка нещадно торохтела и подпрыгивала как тачка на выбоинах. Меня запихали в машину скорой и свет померк. Где-то на краю сознания я хватался за остатки воспоминаний и отчаянно пытался понять, куда подевалась моя Лялька.
*****
У таксиста, наверное, появилась первая седина, когда я начала вопить, чтобы ехал быстрее. Страшное, жуткое предчувствие беды заполнило до краёв и мне хотелось впасть в истерику. Только Ромки рядом нет. Никто не успокоит, не пожалеет…
И я сейчас поняла, насколько он мне дорог. Ведь он единственный, кому не безразлична я, моя жизнь… Он единственный, кто не требовал от меня ничего. Он строгий, со своими «тараканами», но заботливый и добрый. Он настоящий и с ним легко.
А ещё… Я не хочу, чтобы с моим Державиным что-то случилось. Я замуж за него хочу. Любви его хочу. Да хоть и не получится у нас ничего… Он же хороший такой! Он должен жить!
Миновав полицейского, что сражался с какой-то обезумевшей женщиной, пробралась в разгромленное помещение торгового центра и, задыхаясь от дыма и пыли бросилась на поиски. Правда, уже через несколько секунд остановилась, вперилась взглядом в чью-то оторванную руку и приросла к полу. Среди обломков виднелись ещё какие-то части тела, а вокруг стонущие люди и бегающие санитары.
Замутило.
Привалившись к стене, я выдохнула, закрыла глаза. Нельзя сейчас расклеиваться. Надо Рому найти. А что если это он… Нет! Нет! Не он! Даже думать об этом не сметь! Он ведь обещал на мне жениться! И он женится. Он же настоящий мужчина, а они не нарушают свои обещания.
По щекам потекли слёзы и я застонала.
— Девушка, вы ранены? — кто-то положил руку мне на плечо и я вздрогнула.
— Что? А… Нет. Я не ранена. Я ищу одного мужчину… Журналиста, — повернулась к собеседнику и от удивления открыла рот. — Вадик?
— Лилька? Ну ни фига себе! — он схватил меня за плечи и резко прижал к себе. — Ты давно здесь?
— Да нет… Вот только пришла… Я Рому своего ищу. Он… Он журналист, а в новостях сказали… — начала задыхаться, схватила Вадима за футболку. — Я руку видела…
— Так, всё. Успокойся! Нам нужно их найти! Пойдём.
Взяв за руку, Вадим потащил меня куда-то по полуразваленным ступенькам, а я, с опаской поглядывая на треснувшие плиты над головой, последовала за ним.
— Смотри по сторонам, Лиль. Осторожно, кирпич!
Я правда старалась быть внимательной, но никак не получалось сфокусировать зрение из-за слёз, что застилали глаза.
Внезапно Вадим остановился и я врезалась в его спину.
— Вадик? Ты чего? — прошептала, хотя на самом деле не была уверена, что хочу знать ответ.
— Папа, — только и выговорил он, упав на колени.
Было очень темно и я не сразу разглядела тело отца Вадима.
ГЛАВА 26
— Мне так жаль, Вадь… Ты держись, ладно? — держала его ледяную руку в своей, но он не реагировал. Всё время смотрел в одну точку, отчего пробирала крупная дрожь.
Я думала, а чтобы было со мной, найди я Рому… Да я бы, наверное, с ума сошла. Только не он.
Пока тело отца Вадима грузили в машину, я не могла шелохнуться. От ощущения абсолютной беспомощности сковало всё тело и хотелось плакать. Не просто плакать, а кричать. Вопить и биться головой о холодный, мокрый асфальт, лишь бы очнуться от этого жуткого сна.
Стрелка часов перевалила уже за полночь, а я сих пор не знала, где Державин и жив ли он вообще.
— В последнюю нашу встречу я упрекнул его в том, что он много пьёт и сказал, пока не бросит — нет у него сына… — Вадим, наконец, заговорил, а я вздрогнула от неожиданности. — А сегодня утром он позвонил… Хотел встретиться, поговорить. Сказал, что подарок хочет мне купить. Он сюда за ним приехал. За подарком. Только здесь продавали те удочки… — и всхлипнув, уронил голову в свои ладони. — А я даже не успел сказать ему, что прощаю.
— Вадь… Он и так знал, что ты его любишь.
— Думаешь? — взглянул на меня покрасневшими глазами, а в них надежда отчаянная, словно можно что-то изменить.
— Правда.
— Ты поедешь со мной? Они в морг его везут…
— Нет, Вадик. Не поеду. Прости. Мне нужно найти Рому. Я тоже, знаешь ли, много чего ему наговорила вчера… И очень жалею об этом. Мне бы теперь увидеть его, сказать, что я люблю его…
Вадим на миг закрыл глаза, кивнул.
— Да, конечно. Я всё понимаю. Иди.
В здание меня больше не пустили. В принципе, я сама не была уверена, что смогу снова туда войти. Оторванные конечности, кровь на стенах… Это так ужасно, что кровь стынет в жилах. Только вот Рому искать надо. Поймала полицейского и записала адреса больниц, куда увезли пострадавших.
Осталось взять такси и отправиться на поиски, но силы почему-то иссякли. Облокотившись об уцелевшую стену, выдохнула, призывая остатки силы и духа.
А что если не найду? Что, если придётся ходить по моргам? А если он погиб? Что тогда?! Да я же даже не знаю, есть ли у него родные!
Паника потихоньку накрывала меня волной необратимости, а мозг лихорадочно искал разумное решение, вот только оно никак не приходило.
Растеряв полностью остатки здравого смысла, бросилась к дороге и замахала руками, останавливая такси. Можно было, конечно, вызвать по телефону, так надёжнее. Но столько ждать я не смогу.
Остановился какой-то частник. Окинул меня придирчивым взглядом, кивнул, позволяя сесть в машину.
— Куда?
