– Должен ли я сопровождать вас?
– Нет, в этом нет необходимости, – сказала Фрейя.
На мгновение девушке показалось, что гвардеец хотел ей возразить, но спустя секунду юноша отошел в сторону. Не поблагодарив, Фрейя проследовала мимо него, стараясь сохранить на лице бесстрастное выражение, хотя внутри нее все ликовало.
Она потуже обернула плащ вокруг себя и спустилась вниз по лестнице в ледяной подвал. Воздух здесь был холодным и влажным, а с затхлых стен капала вода. Она последовала за факелами, освещающими коридоры до площадки с камерами. Два других гвардейца преградили ей путь, но власть Фрейи убедила и их предоставить ей проход в темницу. К тому же они полагались на вердикт первого гвардейца и у девушки были ключи.
Уверенно и спокойно, но только внешне, Фрейя наконец ступила в подземелье. Она освещала себе путь лампой, отгоняя мрачные тени. Любопытные взгляды заключенных сопровождали девушку, и некоторые из них умоляли ее о помиловании. Узники протягивали руки через решетки в надежде прикоснуться к принцессе, как будто она могла их спасти. Но Фрейя не могла. Не сегодня. Сейчас у нее была другая миссия. Тем не менее с каждым последующим воплем в ее горле нарастал болезненный ком. О чем думал ее отец?
Фрейя знала, что с заключенными в подземелье плохо обращаются, но реальность оказалась еще более жестокой, чем она могла представить. Зловоние от испражнений и засохшей крови, казалось, пропитало темницу насквозь, и от удушающих запахов у девушки на глазах выступили слезы. Но еще более страшной, чем запах, была внешность заключенных. Фрейя не хотела видеть страдания узников, но ей необходимо было найти фельдмаршала, и девушка вынуждена была заглядывать в каждую клетку. Люди в них были просто грудами кожи и костей. Они лежали, свернувшись калачиком, на заплесневелых тюках сена в ожидании смерти. Узники были измазаны собственными экскрементами и слишком слабы, чтобы противостоять мухам и личинкам. Это было место израненных тел и сломанных душ.
И где-то здесь находился Ларкин Вэлборн.
Глава 6 – Неизвестный
– Во тьме —
Мышь вернулась. Она встала на задние лапки, подняла мордочку вверх и принюхалась. Ему было непонятно, какой запах она могла здесь уловить, кроме вони фекалий, крови и рвотных масс. Все его обостренные магией чувства забивались зловонием, к которому невозможно было привыкнуть. Мышь, однако, не выказывала возражений. Она пронеслась через его камеру и замерла недалеко от импровизированной постели из кучи сена. Она посмотрела на него круглыми черными глазами и тихонько запищала. Он решил, что она голодна, и бросил ей крошку сгоревшей корки хлеба. Мышь дернулась, но мгновение спустя схватила кусочек и снова ускользнула через решетку.
Как сильно он ей завидовал.
Он положил остаток хлеба в рот. Кусок был настолько сухим, что ему пришлось ждать, пока слюна не смягчит его. И все же он не мог отказаться от этой еды. Корка хлеба была единственной пищей, которую он сегодня получил. Гвардейцы приходили к нему раз в день. Они приносили немного воды и бросали через решетку что-то едва съедобное, чего не стали бы есть даже свиньи. Другой человек давно умер бы от такого обхождения; но в то время, как разум мужчины медленно угасал, тело его оставалось предательски крепким. Предположительно обреченный на вечную жизнь, он не надеялся умереть естественной смертью. Трудно уйти из жизни, когда имеешь целительские способности.
В начале своего заключения он в ложной надежде умереть пытался покончить с жизнью. Он бился головой о прутья железной решетки, силился прокусить себе вены, останавливал дыхание до тех пор, пока его легкие не начинали разрушаться, потому что не мог выносить мысли о вечности в этой тьме. Но в какой-то момент он отказался от этих попыток. Дело в том, что лишить жизни Бессмертного Хранителя можно было лишь несколькими способами. Например, обезглавить или вырвать у него сердце. Или убить магическим оружием. Попытки самоубийства приносили ему только дикую боль, что в конце концов и остановило его. Тем не менее страдания, которые он испытывал в те дни, когда ощущал жжение и пульсацию ран, напоминали ему, что, несмотря на магию, растекшуюся по его жилам, он оставался человеком, и ему очень нужна была эта память.
Снова и снова он бился затылком о каменную кладку, пока боль не пронзала его и он не впадал в тревожный полусон. Сегодня, как и каждый день и каждую ночь в темнице, он пребывал в беспокойном состоянии между сном и реальностью. Чаще всего его мучили кошмары, видения из прошлого, возвращавшие его вновь в кровавую бойню, в которой ему предстояло участвовать. Но будили его не только жуткие сны. Он слышал звуки, которые издавали другие пленники. Плач. Кашель. Стон. Рвота. Голоса. Шаги…
Он рывком сел, прислушиваясь к эху звуков, которых не могло быть в этом месте. В темноте нельзя было понять, сколько точно сейчас было времени, но для следующей порции воды было слишком рано. К тому же шаги звучали неправильно. Они не были жесткими и властными, как у гвардейцев, наоборот, казались робкими и почти бесшумными. Если бы не его обостренные магией чувства, он бы, наверное, их даже не расслышал. Шаги звучали то громче, то снова тише. Казалось, что шел совершенно дезориентированный человек, заблудившийся в лабиринте подземелья. Вдруг ему показалось, что он слышит тонкий голос, который произносит его имя, но этого быть не могло. Значит, безумие настигло его.
Мерцающий свет прорезал мрак темницы, и, хотя узник был слаб, глаза его начали слезиться. Ему пришлось моргнуть, и когда он поднял веки в следующий раз, то понял, что кто-то остановился перед его клеткой.
Фигура с сумкой на спине была облачена в длинный плащ антрацитового цвета. Несмотря на то что под ним просматривались брюки, а лицо человека было прикрыто капюшоном, мужчина смог разглядеть, что в коридоре появилась женщина. Невысокого роста, с узкими плечами и изящной фигуркой, которую не могло скрыть даже громоздкое облачение. Узник не видел женщин уже много лет. Несколько заключенных здесь же преступниц и пара девушек-гвардейцев не в счет.
– Вы Ларкин Вэлборн? – спросила девушка. Ее голос был так же нежен, как и внешность, но звучал очень решительно.
Он смотрел на нее, неспособный произнести ни слова. Его имя. Девушка действительно произнесла его имя. Мужчина не слышал его так давно, что ему захотелось, чтобы она сказала его еще раз. И в то же время он боялся того, что этот звук может сотворить с его помутневшим рассудком.
– Вы Ларкин Вэлборн? – и в самом деле повторила девушка.
Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то в последний раз называл его так? В течение многих лет он был только Хранителем, а мужчины-гвардейцы никогда не говорили с ним; они говорили о нем.
Девушка испустила разочарованный вздох. Она посмотрела в направлении камеры пыток, которая находилась всего в нескольких метрах от его клетки. Посетительница внимательно вглядывалась в помещение, и ему оставалось только надеяться, что она не сможет разглядеть в темноте засохшую кровь, оставшуюся от сегодняшних истязаний.
