С растущим нетерпением Фрейя наблюдала за своей наставницей. Та аккуратно освобождала стол, за которым только что работала. Женщина нюхала пробки и закупоривала ими помеченные флаконы, ведь ошибка с одним ингредиентом могла иметь фатальные последствия. Мойра тщательно протерла тряпкой деревянную столешницу, покрытую пятнами, прежде чем положить на нее карту Лаваруса и нож.
– Карта новая, – удивленно заметила Фрейя, проводя пальцами по четким линиям. Лаварус был огромным островом, разделенным на Землю Смертных Тобрию на севере и магическую страну Мелидриан на юге. Между ними лежала Свободая земля, территория бессмертных Хранителей, в центре которой была Стена, отделяющая Тобрию и Мелидриан друг от друга. Столицей Тобрии был указан город Амарун, в то время как в южном Мелидриане существовали две столицы – Нихалос, главный город Неблагого Двора, носящий знак Луны, и Даария, главный город Благих, помеченный Солнцем.
Мойра зачерпнула мисочкой горячего травяного отвара из котла над пламенем и поставила ее рядом с картой.
– Она стоила мне небольшого состояния.
– Она прекрасна.
– Мортимер нарисовал ее.
Фрейя уже слышала о Мортимере. Он был известен тем, что создавал подробные и такие творческие карты, что иногда в них было больше искусства, чем науки. Поговаривали, что он сумасшедший, но кто такая была Фрейя, чтобы судить о нем? То, что она делала сейчас, тоже было безумием. И находилось под запретом. Под строжайшим запретом, даже для принцессы. И все же пока большая часть населения Тобрии ненавидела магию, потому что она напоминала о войне, бывшей тысячу лет назад, и фейри, Фрейя была ею очарована. Но так было не всегда. Именно исчезновение Талона привело девушку к колдовству. И тогда магия стала ей ближе, а теперь принцесса жаждала получить любые знания подобного рода. Одна только мысль о возможности исцелять раны за несколько секунд, выращивать целые урожаи мановением руки и управлять стихиями погружала Фрейю в очарование, которому она не могла и не хотела противостоять.
– Давай начнем. – Мойра зажгла одну из самодельных свечей. Приятный аромат поплыл по маленькой комнате. – Что ты принесла с собой?
– Старые записи Талона: его домашние задания по естествознанию. – Фрейя наклонилась и вытащила сложенный вчетверо лист бумаги из своего сапога. Почерк Талона был крупным и четким и свидетельствовал о самоуверенности своего обладателя, которую принц часто демонстрировал на занятиях.
– Ты знаешь, что делать?
Фрейя кивнула, и ее руки задрожали. Так бывало каждый раз, когда у нее появлялся шанс найти своего брата.
После того как король объявил сына мертвым, Фрейя однажды спросила мать, есть ли у нее надежда. Сама девушка постоянно представляла себе, каково было бы, если бы Талон вернулся к ним. В своих мечтах принцесса видела, как ее брат шагает к замку с поднятой головой, как будто не было этих дней без него. Они падали друг другу в объятия, а отец созывал пир в честь принца.
Но королева Эриина отрицала такую возможность и объясняла дочери, что понимание смерти, принятие ее придут с возрастом. Фрейя ждала до сегодняшнего дня, что ее детские надежды рассеются, но они никуда не исчезли, более того, они превратились в нечто другое – уверенность.
Возможно, это было связано с тем, что они с Талоном вместе находились в утробе их матери. Или с тем, что их дружба и глубокая связь, которую они всегда чувствовали друг к другу, выходили за рамки простой любви родного брата и сестры. Как бы то ни было, Фрейя чувствовала глубоко внутри себя, что Талон был еще жив.
В мыслях она вызвала из памяти образ своего брата-близнеца и попыталась представить, как бы он выглядел сегодня с его узкими чертами лица, светлыми волосами и голубыми глазами, так похожими на ее собственные.
С этой картинкой в голове она схватилась за нож и прижала клинок, не задумываясь, к среднему пальцу левой руки, подушечка которого уже была вся в шрамах от многочисленных поисковых заклинаний. Порез был совсем крошечным, но кровь проступила сразу же, и Фрейя начертила на записях Талона скриптер – магический знак алхимии. Затем девушка поднесла листок к свече, наблюдая, как разгорается пламя. Оно колыхалось, края бумаги почернели и свернулись, и по комнате разнесся дым. Фрейя поводила листком над чашей с травяным настоем. Пепел осыпался, окрашивая отвар в мутный серый цвет.
Девушка дождалась, пока огонь в ее руках разгорелся так, что коснулся кончиков пальцев. Только тогда принцесса опустила остатки бумаги в чашу с жидкостью. С шипением пламя потухло. В настое плавали лишь мелкие кусочки записки, на которой осталось так много воспоминаний. Когда-нибудь мысли о Талоне покинут ее, но до тех пор Фрейя готова была жертвовать всем, если существовала хоть малейшая возможность найти брата.
– Теперь маятник, – сказала Мойра, протягивая принцессе кристалл на кожаном шнурке.
Фрейя положила маятник в отвар, объединивший в себе стихии земли и огня. Травы дали ему силу земли, а сгоревшая бумага – мощь огненной стихии.
Пожалуйста, пусть сработает!
Принцесса положила руки на чашу и снова сосредоточила все свои мысли на брате, еще один, последний раз, прежде чем вынуть влажный шнур из жидкости, привлекая к кристаллу еще одну стихию – Стихию Воздуха. Она провела маятником, роняющим капли, над картой и немного качнула его. Вращающиеся движения кристалла стали размеренными. Мысли Фрейи все еще были погружены в воспоминания о Талоне: она вновь переживала в памяти момент его похищения.
Ничего не произошло. Диаметр кругов маятника становился все меньше и меньше. Видимо, кристалл не получил магического заряда, который мог помочь принцессе в поисках. Фрейя со смешанными чувствами злости и обиды не отрываясь смотрела на кристалл. Она хотела, чтобы маятник отреагировал.
Все равно как.
Девушка не требовала многого, ей нужен был хотя бы намек на направление или подсказка, что с братом все хорошо и он в безопасности. Но маятник не дал ни единого намека. Пальцы Фрейи судорожно сжимали кожаный шнурок, и слезы разочарования наполнили ее глаза. Она не готова была принять, что снова рисковала жизнью впустую и зря потратила время. Фрейя изо всех сил старалась скрыть свои чувства. Она знала, что отсутствие магии не было ее виной. Стена, построенная сотни лет назад, не только разделила континент на две страны, но и изгнала из Тобрии магию, вместе с фейри и эльвами. Ибо магия всегда искала другую магию, а поскольку все сверхъестественные существа теперь обитали только в Мелидриане, там же сосредоточилось и волшебство. В смертной Тобрии остались лишь застарелые отголоски прежних заклинаний.
– Прости, что не получилось, – сказала Мойра, которая видела истинные чувства Фрейи даже сквозь маску безразличия. Она подарила принцессе добрую улыбку, и в глазах женщины было больше утешения, чем могла бы получить Фрейя от своей семьи за всю жизнь. – Может быть, в следующий раз…
– Может быть, – ответила Фрейя. Вздохнув, она уже хотела убрать маятник, но он внезапно вздрогнул и снова пришел в движение.
