Однако Фрейя хранила эти мысли при себе. Хотя она и сомневалась в религии Ларкина, было бы глупо с ее стороны переубеждать Хранителя. В конце концов, благодаря своей вере мужчина помогал принцессе, а ей это было необходимо. Вдвоем они молча упаковали вещи и постарались уничтожить следы своего пребывания в хижине, прежде чем снова отправились в путь, на юг.
Фрейя не доверяла миру. Несколько дней минуло с тех пор, как беглецы ночевали в лесной хижине. Последний раз они видели гвардейцев в Лимелле. Но, несмотря на свое недоверие, девушка была рада, что они с Ларкиным быстро и без помех продвигались вперед. Долго ли так будет продолжаться? Путники ехали в тишине, потому что после своей вспышки в таверне Ларкин редко говорил с ней, и только при необходимости. Поначалу Фрейе это молчание было неприятно. Девушка отчаянно искала вопросы, которые она могла бы задать, и темы, на которые бы могла высказаться. Но каждый раз, когда принцесса открывала рот, Ларкин напрягался так, что его напряжение, казалось, можно было пощупать руками. Было ли мужчине неприятно говорить о том, есть ли в ком-то из них божественное начало, или он вообще не любил болтать, Фрейя не стала бы утверждать. Но девушке хотелось, чтобы Хранитель не чувствовал дискомфорта в ее присутствии, поэтому она тоже перестала говорить, и тишина стала их третьим верным спутником.
Никогда еще Фрейя не испытывала подобного умиротворяющего молчания. При дворе такого не было. Говорили всегда, а если не было тем для разговоров, сплетничали или вели бессмысленную дискуссию о погоде, как будто можно было повлиять на нее, если только достаточно подробно пожаловаться. Фрейя всегда была против таких бесед, но, находясь с Ларкином, она поняла, как глубоко укоренились в ней привычки дворянского общества.
В тишине принцесса и Хранитель ехали по лесу, то и дело опасаясь появления гвардейцев, которые, по-видимому, поставили перед собой задачу обвешать все деревья на обочине своими плакатами. Чтобы не быть узнанными, путники углубились в заросли.
Продвигаться в этих частях тернового леса было нелегко. Поваленные деревья лежали крест-накрест, кустарники то и дело вставали на пути, и время от времени беглецы натыкались на непроходимые болота, в которых так легко было застрять. Тем не менее Фрейя восхищалась этой дикой природой. Она никогда не видела более красивых лесов. Насыщенно-изумрудная зелень мха окаймляла стволы и покрывала земляной настил, полевые цветы прорастали среди упавших деревьев и протягивали свои соцветия навстречу солнечному свету. Яркая листва деревьев едва пропускала тусклый свет сквозь гущу ветвей, и сумрачный воздух в лесу давал Фрейе надежду, что магия существует даже в смертной Тобрии. Девушка могла бы вечно скакать по этим лесам, если бы не затекшие ноги, жгучая боль в ягодицах и отсутствие припасов.
Голод, усталость и боль привели наконец путников в Сирадрею – деревню, которой, как надеялась Фрейя, гвардейцы интересоваться не станут. Неторопливо рысили они на своем коне по пустым улицам в поисках пристанища. В домах еще горели лампы, слышался уютный семейный смех, голоса беседующих людей, а издалека доносилась игра лютни, сопровождаемая заунывным пением.
Осторожно! Здесь преграда! Близко подходить не смей!
За Стеной опасно очень, если ты боишься фейри.
Темный камень, прочный камень сложен, магией объят,
Пусть Стена из камня будет мир наш вечно охранять.
Путники последовали за звуками музыки, которые, как и надеялись Фрейя с Ларкином, привели их к таверне, дверь которой была широко открыта в эту прохладную ночь. Мужчины слегка навеселе разговаривали с женщинами, и их болтовня смешивалась с мелодией и ритмичным топотом по скрипучим деревянным половицам. Ларкин помог Фрейе спешиться, соскочил с лошади сам и крепко привязал животное.
Внутреннее освещение комнаты, куда они вошли, было достаточно скудным, но Фрейе понадобился только один взгляд, чтобы понять, что эта таверна не была такой же дырой, как та, в которой путники останавливались в Лимелле. Свежевымытый пол сиял, паутина не свисала с потолка, а запах пива и медовухи смешивался с восхитительным ароматом жареного мяса, от которого рот Фрейи тут же наполнился слюной. Некоторые гости заведения наблюдали за Ларкином и девушкой, не прерывая разговоров. Вероятно, чужаки редко проходили через эту деревню, которая насчитывала больше свиней, коз и кур, чем хижин.
Хозяин, молодой человек с огненно-рыжими волосами и бессчетными веснушками на лице, поздоровался с ней кивком:
– Приветствую. Что вам подать?
– Воды, – сказал Ларкин и сел на табурет у прилавка.
– И что-нибудь поесть, – добавила Фрейя. – Нам и нашей лошади.
– Будет сделано, – сказал хозяин и подозвал мальчика с черными волосами, сидевшего за столом с группой мужчин, которые по очереди вытаскивали карты из колоды.
Фрейя села рядом с Ларкином и выудила четыре медных толара из своей сумки. Хранитель в типичной для него манере скользнул взглядом по таверне, впитывая, казалось, каждую деталь, как будто он мысленно уже готовил план вероятного побега. Но ничто и никто вокруг не угрожало принцессе, и интерес, вызванный появлением чужаков, уже угас. Только несколько женщин продолжали удивленно-восторженно наблюдать за Ларкином.
Вернулся хозяин. Он принес две тарелки жареного мяса, немного картофельного пюре и пару кусков хлеба. Мужчина не забыл и про воду, которую поставил на стол в кувшине вместе с двумя кубками. Деньги Фрейи исчезли в кармане его фартука.
– Ты из семьи Фионы?
– Нет, – ответила она и сунула кусочек мяса в рот. Тот был слегка обуглен, со стойким привкусом дыма, как будто жаркое висело слишком низко над огнем.
– Откуда вы? – незамедлительно поинтересовался хозяин. Фрейя подняла глаза от своей тарелки. Хозяин наблюдал за ней трезвым взглядом, свидетельствовавшим о том, что мужчина не выпил ни капли собственноручно изготовленной медовухи. Были ли его вопросы обычным любопытством или он что-то подозревал?
– Эвадир, – ответил Ларкин, прежде чем девушка успела открыть рот. Акцент прозвучал в его голосе явственнее, чем прежде.
– Я бывал там когда-то в детстве. Красивый город, – сказал хозяин, рисуя тряпкой вялые круги на стойке.
– Это правда, – подтвердил Ларкин, не задумываясь, прежде чем склонился над своей тарелкой и снова принялся за еду. Хозяин наблюдал за ним еще несколько мгновений, но в конце концов потерял к мужчине интерес и посвятил себя другим гостям, в то время как музыкант, подыгрывая себе на лютне, спел первый куплет еще раз и перешел ко второму.
Нужно здесь остановиться, чтоб себя не показать
Злобной твари с черной силой и ушами ей под стать.
Утром бойся, ночью прячься, лучше стой, остановись,
Твари с острыми ушами ни за что не покажись.
– Эвадир? – с любопытством уточнила Фрейя, обращаясь к Ларкину. Она не хотела упускать возможность узнать больше о молчаливом Хранителе.
