Я пытаюсь поднять руки и потереть сонные глаза, но не могу пошевелиться. Пытаюсь поднять голову, но она обездвижена. Опустив глаза, вижу, что связан и обнажен. Руки, ноги и грудь обмотаны слоями толстых полиэстеровых ремней.
И тогда я перестаю шевелиться и полностью замираю. Я понял, почему мой разум наполнили воспоминания из Аркана. Я в камере. Не совсем такой, как предыдущая, но настолько похожей, что по спине пробегает холодок.
Через какое-то время мои глаза приспосабливаются к тусклому свету, и тогда я вижу, что эта камера поменьше той, что была в Аркане. Четыре стены, в центре одной из них – экран. Эта камера отличается от моей старой: нет ни раковины, ни унитаза, ни окна.
Меня сковывает страх, хочется кричать, но я остаюсь неподвижным, застыв от ужаса.
Я снова в тюрьме, снова в камере. Но эти стены расположены не под углом, и они не из бетона, а из какого-то белого пластика, бездушного и пустого, а сама камера правильной квадратной формы.
Оглядевшись, я понимаю, что нахожусь в Блоке.
День 1 в Блоке
Сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот разорвет грудную клетку.
Я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза и текут по щекам.
Если все это реально и я снова в тюрьме, то лучше бы я умер еще тогда, в крысином туннеле, лучше бы Тайко убил меня, когда мы его освободили в первый раз. Лучше бы меня убили задолго до того, как я снова попал в тюрьму. Смерть была бы раем по сравнению с этими четырьмя стенами.
– Нет, – наконец удается мне выговорить слабым голосом.
Я пытаюсь натянуть ремни, но ничего путного из этого не выходит.
– Нет, – повторяю я, слышу ужас в своем голосе, и это пугает меня еще сильнее.
Я извиваюсь изо всех сил, натягивая ремни. Знаю, что мне не вырваться, но паника и страх, охватившие меня, заставляют реагировать подобно дикому зверю, попавшему в ловушку.
Я резко замираю, услышав, как в двери открывается люк. Повернув голову в направлении, откуда исходит звук, вижу, как в темноте сияют два ярких света. Я жду, когда тюремщик заговорит.
– Мистер Кейн, – произносит голос, – вы готовы успокоиться?
– Успокоиться? – переспрашиваю я. – Успокоиться?! Нет, не готов я успокоиться, ты, кусок дерьма! Ты, бесчеловечный монстр! Ты, хр…
Без предупреждения… я замолкаю и застываю. Я даже не почувствовал укол в основание позвоночника, был слишком занят криками и попытками вырваться, но лежа парализованный и совершенно инертный, я знаю, что произошло.
Я слышу, как распахивается дверь и раздаются шаги моего похитителя. Когда он приближается к кровати, свет его глаз падает на меня.
– Мы были вынуждены ввести вас в состояние стазиса
[19], – говорит мужчина, и теперь, когда у меня нет выбора и я вынужден лежать неподвижно, я узнаю этот голос. Это не Гален Рай, я уверен, но где-то я уже слышал его раньше.
Подойдя ближе, тюремщик садится на край кровати. Я вижу, как руки мужчины тянутся ко мне, и слышу звук раскрывающихся оков, удерживающих мою голову. Без поддержки мышц шеи голова опрокидывается и упирается в левое плечо, шея слегка выгнута и опущена вперед так, что я начинаю дышать с громким хрипом. Под этим углом мне видны лишь его руки, покоящиеся у него на коленях, – молодые, но мозолистые руки работящего человека.
– Стойкость, которую вы проявили, Лука… поразительна.
Он говорит тем же высокомерным тоном, что и солдат на крыше. Но все же я знаю этот голос, знаю!
– Нам кое-что нужно от вас, Лука. Сейчас мы выведем вас из стазиса.
Белый свет из глаз, падающий на его руки, становится оранжевым, и мой паралич проходит.
Я вдыхаю полной грудью, наслаждаясь ощущением того, как кислород снова поступает в кровь. Но взглянув в лицо тюремщику, перестаю дышать. Оцепенев, словно ко мне вернулся паралич, я не могу поверить в то, что вижу: мой друг, мой наставник, мой сосед из Аркана. Я смотрю на призрак. Передо мной сидит Мэддокс Фэйрфакс.
– Ты же умер, – говорю я, тихо хрипя. – Ты мертв.
Его лицо не выражает никаких эмоций.
– Нет, Лука. Мэддокс Фэйрфакс очень даже жив.
– Ты… – начинаю я. – Прошу, скажи… Ты ведь не стоишь за всем этим, ты не делал этого, ведь нет?
– Мэддокс Фэйрфакс не ответит, пока мы не разрешим, – говорит Мэддокс прежним механическим и холодным голосом.
– Ты и есть Мэддокс! – кричу я, отчаяние и растерянность берут верх.
– Неверно, – отвечает Мэддокс. – Но мы позволим тебе говорить с Мэддоксом Фэйрфаксом.
На смену растерянности приходит очередная волна жуткого страха, когда свет в глазах Мэддокса гаснет, а его ничего не выражавшее лицо вдруг оживает в ужасе и замешательстве. Наклонившись вперед, он касается моей щеки.
– Убей меня, Лука, прошу тебя. Ты должен убить меня, ради Бога!
– Мэддокс? – произношу я дрожащим голосом, видя, что моего друга гнетут безумие и страдание.
– Они контролируют меня, Лука, управляют моим телом. Я пленник. Я в ловушке.
Внезапно Мэддокс встает на ноги и, откинувшись назад, замахивается головой на твердую пластиковую стену камеры.
Я понимаю – еще до удара – что он хочет удариться головой, чтобы убить себя, но за долю секунды до того, как голова коснется стены, в его механических глазах снова включается свет, и он застывает на месте, все эмоции с его измученного лица исчезают.
Он медленно поворачивает голову ко мне, затем спокойно садится на стул подле кровати.
– Что, черт возьми, это было? – спрашиваю я.
– Это был Мэддокс Фэйрфакс, – отвечает нечто, похожее на Мэддокса, – одно из наших тел-носителей. Фактически первое в истории успешное тело-носитель.
– Вам придется объяснить, – говорю я, пытаясь придать голосу командный тон, но не в силах заполнить его ничем, кроме страха.
– Нет, Лука. Это не переговоры, а требование. Вы скажете нам, где прячутся остальные.
Теперь я понимаю: нечто, контролирующее Мэддокса, контролирует и мои воспоминания, пытаясь заставить меня сказать, где мои друзья.
В дверях появляется тень. Человек стоит спиной к освещенному коридору, и я не сразу понимаю, что это Гален Рай.
– Позвольте мне поговорить с ним, – произносит он невероятно добрым голосом.
– Очень хорошо, – отвечает нечто, похожее на Мэддокса. Он встает и направляется к двери, а Гален, чьи глаза перестают светиться, занимает его место на стуле.
