– Какого черта я должен помогать вам? – спрашиваю я, ошеломленный бесстрастной ненавистью к Хэппи.
– Потому что жизнь и свобода – это самое важное для людей, и мы предлагаем вам вашу жизнь и свободу в обмен на информацию.
– Вы можете манипулировать моими воспоминаниями – почему бы вам просто не покопаться в них, и вы увидите, что я не знаю, где находятся те, кто вам нужен? – Я надеюсь обмануть Хэппи своим блефом.
– Мы не можем выбирать доступ к какому-то определенному воспоминанию, а на поиск нужного могут уйти годы. Но мы готовы попробовать.
– Это не сработает. Я понял, что это было нереально, и пойму снова.
Гален достает что-то из внутреннего кармана и прежде, чем я осознаю происходящее, делает на моей груди прямой и глубокий порез.
Сердце начинает учащенно биться при виде крови и от боли в ране. Десять секунд спустя нет ни боли, ни крови. Рана зажила.
Искусственный интеллект, управляющий Галеном, вытирает лезвие платком и кладет обратно в свой внутренний карман.
– Я могу это сделать потому, что ваше обновление пересиливает мой основной код – я не причинил вам вред. Мы предоставили вам эти обновления для того, чтобы вы стали батареями – аккумуляторами, которые можно использовать снова и снова. Поверьте мне, мистер Кейн, вы ничего не знаете о жестокости в Блоке. Советую вам принять предложение. Вы стоите миллионы монет. Скажите нам, где остальные, и мы предоставим вам выбор: стать свободным и быть жертвой преследования, подобно собаке, или стать носителем и пережить конец человечества, стать одним из нас.
Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю. Имени Малакая не было в списке батарей Хэппи, и имени Кины не было. Я отказываюсь верить, что Кина мертва, что Малакай мертв. Они здесь, со мной, я знаю это. Их тоже схватили. Они живы. Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас, я знаю.
Закрыв глаза, я сжимаю руки в кулак, наслаждаясь тем, как мое тело подчиняется командам мозга. «Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас». Я представляю себе своих друзей и знаю, что они придут; знаю, что они не остановятся, пока не вытащат всех нас из этого ада.
– Я не скажу вам, – отвечаю я.
Челюсти Галена Рая сжимаются искусственным интеллектом, управляющим им, и я улыбаюсь: это первое проявление человеческой эмоции, которое я вижу от одного из них. Хэппи сердится. Хорошо.
– Тогда это наш с вами последний разговор, – глаза Галена зажигаются оранжевым светом. – Добро пожаловать в Блок, Лука Кейн.
В мой спинной мозг вонзается игла, и тело тут же становится вялым. Еще четыре иглы с прикрепленными к ним трубками автоматически перемещаются по воздуху и вонзаются в меня: одна в запястье, две глубоко в живот и последняя в шею.
Дверь захлопывается.
Меня оставили пялиться в потолок, голый белый потолок.
«Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас».
Я лежу часами, не в силах пошевелиться.
Я вижу, как жидкость из моего тела выводится через одну из трубок, выпирающую из желудка, и понимаю, что Блок выполняет все мои жизненные функции: он сохраняет мне жизнь, следит за мной, кормит меня, поддерживает во мне нужный уровень воды.
Двенадцать часов спустя дверь камеры с грохотом распахивается, и входят двое солдат Совершенных. Мне сковывают руки за спиной и бросают на пол. Начинается жатва энергии.
Она продолжается двенадцать часов. Уже к седьмому часу я готов отрубить себе руки и вернуться к адскому параличу. По прошествии двенадцати часов поступает вода, за ней жара; сжав зубы, я обещаю солдатам, пришедшим снова приковать меня к кровати для ввода в состояние стазиса, что однажды убью их.
Я лежу, и единственное, что помогает мне скоротать время, – это размышления, а именно понимание того, что долго я в таких условиях не протяну. Я думаю о заключенных Блока, которых видел в день Отсрочки: сумасшедшая женщина впереди меня; съежившийся мужчина, преследуемый невидимыми существами; женщина, которая плевала и произносила воображаемые заклинания. Все они сошли с ума, и теперь я знаю почему. Никто не может долго терпеть такого рода пытки.
«Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас».
Мысленно я повторяю эти слова снова и снова, зная, что это правда; зная, что наши друзья придут за нами, что не позволят нам гнить в этом месте.
Время идет, и каждая минута – длиною в жизнь. Я чувствую, как клаустрофобия завладевает моим разумом.
«Но они идут за нами, – твержу я себе, – они идут нам на помощь».
День 3 в Блоке
«Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас».
Я повторяю эти слова час за часом. Я представляю, как мои друзья крадутся по городу, сражаются с солдатами и штурмуют Блок, но из часа в час ничего не происходит, только разрушительная тишина и безмолвие.
«Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас».
Я знаю, почему мы представляем для них такую ценность: последняя Отсрочка сделала нас идеальным источником чистой энергии для машин. Сколько бы сил ни отнимала у нас жатва энергии, мы восстанавливаемся быстро и вскоре готовы к следующей жатве.
«Пандер спасет нас, Под и Игби спасут нас, Дэй и Шион спасут нас».
Я твержу себе это, чтобы перестать проигрывать в голове смерть Блю и его прощальные слова: «Я снова буду совсем один?» Его испуганные глаза. Я твержу себе это, чтобы не думать об отце, падающем с крыши Вертикали, спасшем мне жизнь, жертвуя собой. Я твержу себе это, чтобы не думать о Рен, страдающей, как и я… из-за меня. О Малакае, некогда харизматичном, уверенном и смелом Безупречном, которому я завидовал, потому что он был лучше меня, завидовал, потому что Рен любила его больше, чем меня, завидовал, потому что все смотрели на него, а не на меня, и теперь я понимаю, что моя зависть была беспочвенной. Он был хорошим человеком, полным жизни и любви, а теперь он… что? Мертв? Лежит, как и я, парализованный в Блоке? Я стараюсь не думать о Кине, но именно о ней думаю больше всего, и это разбивает мне сердце снова и снова.
Приходит время очередной жатвы энергии, и я молюсь древним богам, в которых никогда не верил, чтобы они помогли моим друзьям целыми и невредимыми прийти за мной как можно скорее.
А когда жатва завершается, меня снова приковывают к кровати, и все начинается заново.
Я чувствую, что начинаю терять рассудок.
День 6 в Блоке
На самом деле я не сплю, это скорее состояние транса, глубокая медитация, когда разум на время отключается в самые трудные часы. Я не могу закрыть глаза, поэтому просто бесконечно смотрю в одну и ту же точку, пока не перестаю что-либо воспринимать.
Когда я выхожу из транса и мой разум возвращается к жизни, я начинаю думать о возможности побега, но знаю, что это бессмысленно. Они сковывают мне руки, перед тем как вывести из паралича, и тащат к месту жатвы, а когда она заканчивается, я так измучен, что не могу даже поднять голову, не говоря уже о том, чтобы вырваться из хорошо охраняемой тюрьмы. Нет, я должен ждать, когда они совершат ошибку, но они никогда этого не делают.
