Ворон подготовил три вагона поезда. Зен и Нова еще не успели их изучить. Первым был старый ведущий вагон со спальней и ванной комнатой на верхней платформе, жилыми помещениями внизу и небольшим медпунктом в задней части. В середине шел вагон-буфет с морозильными камерами, набитыми едой. В заднем вагоне был целый склад вещей, которые, по мнению Ворона, должны были ему понадобиться: промышленный 3D-принтер, небольшой безбортовой грузовик с вездеходными шинами, два крытых отсека с запасными топливными элементами. Там был шкафчик, набитый скафандрами, и док, где заряжались фонарики и дроны-бабочки. Были стойки с ружьями, ледорубы, мотки веревок и коробки с другими припасами.
Одного взгляда на все это нагромождение вещей было достаточно, чтобы Зен ощутил теплое чувство от обладания всем этим. У него получилось, он стал богатым, как всегда мечтал. Теперь у него был собственный поезд.
Правда, не было никого, перед кем он мог бы им похвастать. Стражи, мудрые искусственные разумы, наблюдавшие за человечеством, не хотели открывать новый К-шлюз. Ради его открытия Ворон творил ужасные вещи, а Зен и Нова были его пешками. Они разбили поезд Императора, а сам Император был убит. Теперь они никогда не смогут вернуться в Империю Сети. Мать Зена, его сестра и люди, которых он называл друзьями, были потеряны для него так же, как если бы он умер. Проведя кончиками пальцев по гладкой поверхности шкафов Ворона из живой древесины, он ощутил первый острый приступ тоски по дому.
Он вытряхнул из пластиковой коробки несколько пакетов с аварийными рационами Железнодорожных войск и вернулся с ними в служебный вагон. Нова стояла там же, где он ее оставил. Пойманный в ловушку жук дребезжал и шуршал крыльями в ее сложенных ладонях. Она склонила голову набок.
– В чем дело? – спросил Зен.
– В голосах, – сказала она. – Где-то около семидесяти пяти килогерц. Очень примитивные радиосигналы. Я думаю, что это голоса.
Тут вмешалась «Дамасская роза»:
– Я тоже их слышу. И, кажется, впереди есть станция…
Она открыла голографический экран и показала им вид с передней камеры корпуса. Среди зеркальных лагун поднимался невысокий холм. Железнодорожная линия тянулась к нему, и Зен видел, что там сходятся и другие ветки, извиваясь по низким насыпям вдоль воды. Одна из них пересекала длинный белый мост, похожий на рыбий скелет. По краям холма виднелось еще что-то белое – возможно, деревья или здания. А на вершине вырисовывались более крупные строения, сверкавшие странными гранями.
– Ворон был прав, – тихо сказала Нова. Слово «был» в отношении Ворона казалось ей более странным, чем все, что могло встретиться им в этом мире. У моториков не бывает родителей, но она считала, что относится к Ворону так, как человек относится к родному отцу, если этот отец умен, скрытен и довольно опасен. Она не то чтобы любила Ворона, но не представляла, что однажды его переживет. Ей хотелось, чтобы он все это увидел.
Насекомое нетерпеливо трепыхалось между ее пальцами. Зен протянул коробку и постарался не смотреть, как она запихивает жучка внутрь, закрывая крышку. Это навело его на неприятную мысль о приближавшейся станции. Станционные Ангелы, эти таинственные фигуры из света, которые иногда появлялись у К-шлюзов дома и рассказывали Ворону, как открыть новый шлюз, сами были немного похожи на насекомых: гигантские фигуры богомолов, сотканные из света. Возможно, они будут ждать их здесь, чтобы поприветствовать «Дамасскую розу». Но Ворон говорил, это всего лишь проекции, так что вдруг настоящие Станционные Ангелы – и в самом деле гигантские жуки? Насекомые высотой с гимнастический снаряд?
Нова уже убрала коробку с жучком в карман куртки. Теперь она стояла у окна и смотрела на улицу. Зен встал рядом. Она не сводила глаз с проносившихся мимо пейзажей, но ее рука нашла руку Зена, и он переплел их пальцы. Тогда, в те отчаянные часы, когда новый шлюз еще не открылся, он сказал, что любит ее, и они поцеловались. Теперь он не знал, что думать по этому поводу. Это странно – хотеть поцеловать моторика. Наверное, для моториков так же странно хотеть поцеловать человека, и он спрашивал себя, захочет ли она сделать это снова. Он всегда скрывал эмоции, даже от самого себя. Там, где Зен раньше жил, было не принято показывать, будто ты что-то ценишь, потому что другие люди могли это с тебя снять или разбить, или просто избить за такое. Он почти боялся своих чувств к Нове. Но очень радовался, что она рядом.
За окном он видел бледные веретенообразные деревья с пластинчатыми листьями, трепещущими на ветру, а между ними эти… здания? Люди? Здесь все, кроме деревьев, было незнакомо Зену. А потом задвигалось что-то длинное…
– Это что, поезд?
– Это Червь, – сказала Нова.
– Не совсем, – поправила «Дамасская роза». – Он меньше и проще.
На вид он был такой же недостроенный, недорощенный, как Червь Ворона. Сквозь серебристую раковину, торчали длинные гребни, раскачиваясь взад и вперед, будто щупали воздух. По бокам виднелись узоры, похожие на отметины на раковинах каури
[2], а под ними – роговая пластина, которая выглядела привинченной к металлическим колесам. Он тащил за собой вереницу повозок. Когда Нова приоткрыла окно, они услышали глубокий, нестройный, дрожащий зов.
– Песня поезда? – спросил Зен.
– Если и так, – фыркнула «Роза», – то она не очень хороша.
Но «Роза» ответила собственным сигналом, и инопланетный поезд замедлил ход, чтобы дать ей возможность обогнать себя. Она остановилась у места, которое могло быть только станционной платформой, по-видимому, сделанной из сплошной плиты древнего стекла. На покрытой инеем поверхности собрались существа этого мира и с любопытством разглядывали «Дамасскую розу». Их голоса лились через окно, они пронзительно кричали и улюлюкали, словно стая птиц в джунглях на рассвете. Нова нахмурилась и включила программу перевода.
– Кто-то треплется со мной через очень непонятный канал, – чопорно объявила «Дамасская роза». – Понятия не имею, чего они хотят.
– Я думаю, мы влезли в их расписание, – нервно заметил Зен. – Если они ждали следующего поезда на Планету Икс, то, наверно, недовольны тем, что вместо него появились мы.
Платформа быстро заполнялась. Никто там не напоминал людей хотя бы отдаленно, а разнообразие существ было такое дикое, что Зен понимал, что, видимо, смотрит на обитателей дюжины миров, а не одного. Среди них было много трехногих антилоп в одеждах цвета индиго и черных стеклянных масках, а еще какие-то прозрачные гигантские тритоны, чьи внутренние органы трепыхались и пульсировали в туманном теле. К передней части платформы пробрался кальмар, который каким-то образом научился ходить по земле и стал трогать щупальцами окна «Розы». Если бы Зен не держал Нову за руку, то подумал бы, что он оказался в кошмаре.
Но Нова просто повернулась к нему, улыбнулась и сказала:
– Ну, идем! Давай представимся.
И прежде, чем он успел попросить ее подождать или сбегать в последний вагон за ружьем Ворона на случай, если эти сбившиеся в кучу существа попытаются его съесть, она открыла двери, и они вышли, так же держась за руки, навстречу шуму, запаху и свету инопланетной станции.
