— Например, в «Гарри Поттере» авторша насмехается над всеми, кто хоть иногда протирает пыль, — вещала Петровна. — Упаси бог увидеть, какой бардак у нее дома.
Я пожала плечами. Мне это никогда не приходило в голову. В фильмах про Гарри Поттера уборка как-то не упоминалась.
Мы поскорее смотали из спальни: то еще зрелище, эти Леины лифчики на сушилке. Следующая комната оказалась совсем крошечная, но именно ее мы и искали. Во всяком случае, у Петровны глаза вдруг загорелись не хуже чем у кошки. В каморке размером с кладовку у меня дома помещался стол, а на столе — компьютер. Места и так было мало, но на полу еще громоздились коробки, откуда торчали выдранные из газет листы и прочая макулатура. На стене висела пробковая доска, к которой были пришпилены разноцветные бумажные квадратики. Петровна поворошила содержимое одной из коробок, а затем посветила телефоном на доску. Щурясь, она пыталась разобрать Леин почерк.
— Это что, списки покупок? — спросила я.
— Не-а, заметки про каких-то людей. Наверно, для очередной книжки.
Я протиснулась мимо Петровны, наступив на коробку из-под обуви — там что-то затрещало и захрустело. На квадратных бумажках, прикнопленных к доске, записи были одна кошмарней другой. «Девочка, 13 лет, у матери рак, отец алкоголик». «Парень, 16 лет, впервые в жизни страстно влюблен, а предмет воздыханий в депрессии». «Девочка, 11 лет, переезжает в большой город, все ее травят».
— Что это за жесть?
— Идеи, — отозвалась Петровна. — Всякие жалостливые истории для книг.
— Но почему с ними со всеми происходят какие-то ужасные вещи?
— Ну, все же любят читать про ужасные вещи.
— Я — нет, — отрезала я.
— Да брось, ты тоже. Главное, чтобы кончалось хорошо.
Петровна отвернулась от доски и плюхнулась на вертящийся стул. Включила ноутбук — Лея оставила его в режиме гибернации, — и выругалась.
— Ну конечно, запаролен!
Она вбила что-то в окошко для пароля, и нам вдруг открылся Леин виртуальный рабочий стол — такой же захламленный, как и квартира.
— Как тебе это удалось?.. — я уже готова была поверить, что Петровна тоже колдунья.
— Эта баба такая же самовлюбленная, как и большинство людей. В качестве пароля она взяла бы либо кличку кошки, либо свой собственный псевдоним.
— А откуда ты знаешь, как зовут кошку?
Петровна вздохнула, словно я спросила несусветную глупость. И принялась кликать файл за файлом, листать бесконечные белые простыни, испещренные буквами. Потом достала из сумки флешку, воткнула в компьютер и стала копировать данные.
— Что ты с этим будешь делать?
— Читать.
— Шутишь?
— Я хочу знать, нет ли у нее чего-нибудь и про меня.
— Разве мы за этим пришли?
— А ты что думала? Полюбуемся ее вонючим бельишком — и по домам?
— Я думала, мы пришли из-за меня. И из-за Яспера. — Я чувствовала себя одураченной.
— И из-за этого тоже, — согласилась Петровна. — Но, честно говоря, я не рассчитывала найти в ее квартире ничего полезного для тебя. Здесь явно нет никаких доказательств того, что Лея за тобой следит. Сама посуди: подзорной трубы не наблюдается. На доске не висит твоя фотография, утыканная дротиками. Похоже, Лея всё, что пишет, берет из головы. Иногда крадет идею из газеты, но о тебе в газетах вроде бы пока не писали. Так что я хочу посмотреть, не хранит ли она на жестком диске еще чьи-нибудь судьбы.
— И как ты это намерена выяснить?
— Ну, по крайней мере себя-то я узнаю, — пробормотала Петровна. — Или ты считаешь, что только твоя жизнь достойна стать сюжетом для книги?
Мне казалось, что мы торчим в этой каморке уже много часов. Стоя за спиной у Петровны, я смотрела, как она перекидывает на флешку файл за файлом, и испытывала глубочайшее недоумение. Я-то всю дорогу считала, что мне ужасно не повезло вляпаться в стремную историю с книжкой, описывающей мою жизнь. И вот передо мной сидит Петровна, которая, похоже, совершенно иного мнения на этот счет. Впервые за все время, что мы знакомы, у меня возникло чувство, что она мне завидует. Неужели ей кажется, что это круто — стать героиней книги? Что это повод для гордости? Разве я в итоге сделалась знаменитостью, как мечтала в детском саду? Ох, иначе я тогда воображала свою звездную жизнь: на голове корона, дом завален пакетиками «Скитлз», все лезут ко мне фотографироваться и задаривают игрушками.
Но дома в холодильнике лежал только грюнколь, и голова была тяжелая — как всегда, когда я слишком много думаю. Уж Петровне ли не знать! Так неужели она правда считает, что это прекрасно, когда из книжки любой может узнать, что ты иногда запихиваешь грязные носки в ящик письменного стола?!
Ноутбук у Леи был старый и громоздкий, будто из прошлого века. Звуки он издавал такие, будто вот-вот взорвется от перегрева. Кошка тем временем уютно устроилась в коробке с газетными вырезками. Я тронула Петровну за плечо — руки у меня дрожали от волнения.
— Пошли отсюда.
— Иди, если хочешь, — откликнулась она.
— Я правда уйду.
— Да проваливай уже!
Я окончательно растерялась. Она даже не обернулась! По-прежнему перетаскивала на флешку все документы подряд, даже какую-то полную фигню.
— Окей, — сказала я. И, переступив через кошку, потопала в направлении прихожей. Идти надо было через спальню. И оттуда я услышала, что в замке поворачивается ключ.
— Петровна! — прохрипела я. — Кто-то идет!
Она моих слов, естественно, не разобрала: ноутбук гудел слишком громко. Мне казалось, что я попала в один из тех кошмарных снов, когда понимаешь, что тебе грозит опасность, но не в силах двинуться с места. Я не могла пошевелиться, голос мне отказал, сердце колотилось где-то под языком.
Дверь распахнулась, Лея, чертыхнувшись, швырнула сумку в прихожую; я юркнула за дверь спальни. Похоже, парализовало меня все же не окончательно. Лея сбросила пальто и двинулась на кухню. Но вдруг резко изменила курс. Наверно, услышала, как надрывается ноутбук. Она прошла мимо двери, за которой спряталась я, прямиком в свою писальню, где спиной к ней сидела Петровна.
— Ага, застукала! — крикнула Лея раздраженно и в то же время весело. Похоже, в первую секунду она приняла Петровну за кого-то другого. Но едва Петровна обернулась, Лея отшатнулась и стала судорожно рыться в карманах в поисках телефона. Впрочем, достать его она не успела. Я отпихнула дверь, подскочила к ней, схватила с пола толстенную книжищу и изо всех сил треснула Лею по голове.
* * *
Такой книгой никого в нокаут не отправишь, поучала меня впоследствии Петровна. Лучше бы за передышку спасибо сказала! Надо было хватать подсвечник или пресс-папье (откуда, простите?) — тогда бы я действительно вырубила Лею и мы смогли бы сбежать. И, вполне возможно, она о нас никогда бы не вспомнила.
