А сейчас она была в полном сознании — и в диком бешенстве. От удара она покачнулась; мы тут же набросились на нее и ловко связали проводом от компьютера. Не исключено, что и без моего коварного маневра мы бы с ней справились: длиннющие Леины руки и ноги были мягкие и безвольные, словно она никогда не держала ничего тяжелее компьютерной мышки. В отличие от нее, Петровна — здоровенная кобыла, да и я не задохлик, хотя вот уже четыре года как забросила тренировки.
Теперь Лея сидела на кровати с носком во рту, потому что сперва она, естественно, попыталась заорать. И сверлила нас яростным взглядом.
— Да не нервничайте вы так, — сказала Петровна. — Нам надо с вами поговорить.
Лея издала в ответ какой-то странный звук — то ли злобный, то ли жалобный.
— Ну вы же сами понимаете, что мы не вынем эту штуку, а то ведь вы опять кричать будете, — сказала я. — Но если вы пообещаете вести себя тихо…
Лея и Петровна разом повернулись ко мне. Петровна покрутила пальцем у виска — ну вот разве союзники так себя ведут?
— Предложи вариант получше! — рявкнула я. — Что ей, всю оставшуюся жизнь так сидеть, с вонючим носком в пасти? Тем временем в нашем классе станет одним Яспером меньше — да и черт с ним! Зато ты сможешь просмотреть все файлы и выяснить, нет ли там каких-нибудь тайн из твоей жизни. Мы же за этим пришли, да?
Лея посмотрела на меня, на Петровну и снова на меня, затем негодующе затрясла головой и стала корчить какие-то гримасы — насколько носок в зубах ей это позволял. И тут Петровна повела себя неожиданно: протянула руку и одним движением выдернула кляп из Леиного рта. Лею это, похоже, удивило не меньше, чем меня. Во всяком случае, кричать она не стала.
— Моя крошка права, — сказала Петровна. — Мы должны с вами поговорить. А вы должны нам кое-что объяснить. То есть вообще-то вы, конечно, ничего не должны. Но вы уж, пожалуйста, соберитесь и помогите нам. А потом можете идти в полицию, если хотите, мне плевать. Там меня и так знают.
— Ты меня преследуешь с той встречи в библиотеке, — Лея ткнула в мою сторону дрожащим пальцем. — И в «Старбаксе» ты мне показалась совершенно чокнутой.
— Кто бы говорил! — хором воскликнули мы с Петровной и на автомате схватились за руки — старый ритуал времен начальной школы, о котором мы почти забыли, потому что давно уже не случалось, чтобы мы одновременно сказали одно и то же. Да и раньше такое происходило не то чтобы часто — так, время от времени, по чистой случайности. Гораздо чаще Петровна озвучивала нечто противоположное тому, что вертелось на языке у меня. И я соглашалась, потому что она, увы, почти всегда оказывалась права.
— Как вы вообще здесь оказались? Хотели меня обокрасть? — спросила Лея.
— Женщина, ну вы даете! — отозвалась Петровна. — Вы же как-никак писательница! Зачем же задаете такие дурацкие вопросы? Лучше бы дверь покрепче запирали. И что из всего этого хлама, по-вашему, представляет ценность?
— Ноутбук? — робко предположила пристыженная Лея. — Деньги?
— Какие бы бабки вы тут ни хранили, я бы за ними на такую верхотуру ни в жизнь не полезла, — надменно отрезала Петровна. И ткнула пальцем в меня: — А уж у ее папаши вообще денег куры не клюют.
— Боюсь, уже клюют, — честно сказала я. — Он же ребенка ждет.
— Дети в твой кошелек не полезут, только от наследства отхватить могут, — успокоила меня Петровна и снова повернулась к Лее. — А что вы вообще тут делаете? Почему вы не в Бад-Тьмутараканхене, как значится на сайте?
— Всё отменилось. Сайт редко обновляют, — мрачно буркнула Лея. — Развяжите меня уже. Вы обе абсолютно ненормальные. Но мне это нравится. Давайте поговорим.
Конечно, она нам ни чаю не предложила, ни даже глотка воды. Но, может, оно и к лучшему — кому охота пить из ее мутных стаканов? Спасибо и на том, что она не бросилась звонить в полицию или звать на помощь с балкона, а осталась сидеть на своей засаленной постели. Мы в некотором замешательстве переминались с ноги на ногу, пока Петровна не нашла выход: цапнула с кровати подушку, бросила ее на пол и уселась. Я последовала ее примеру — правда, подушки мне уже не досталось.
Затем я попыталась все объяснить. Это оказалось трудновато. Из меня та еще рассказчица — сроду связного текста произнести не могла. В том числе и по этой причине я не поднимаю руку на уроках. Когда я пытаюсь соединить вместе хотя бы три предложения, люди смотрят на меня с раздражением и начинают как-то почесываться, словно мое беканье-меканье вызывает у них зуд. А если мне предстоит делать доклад, я все записываю заранее — каждое слово, каждую цифру, даже вопрос «Есть вопросы?».
Петровна, обычно относившаяся ко мне более терпимо, в этот раз беспокойно ерзала на подушке. Наконец не выдержала и принялась рассказывать за меня. По-моему, это было совершенно бесцеремонно — вот так взять и запустить лапы в мою жизнь, а уж особенно после того, как по мне прошлась Лея. Но нельзя было не признать: Петровна, как всегда, нашла правильные слова.
— Ничего себе! — сказала Лея, когда Петровна закончила. Я готова была поклясться, что она обескуражена. — Я же просто сконструировала такого типичного незамысловатого подростка. Чтобы как можно больше тинейджеров могли себя с ним ассоциировать.
Мне не послышалось? Она только что назвала меня тупой? И посредственной? А Петровна, змея такая, еще и ухмыляется? Съездить бы им обеим той самой книжищей по кумполу!
— Тем не менее никто, кроме меня, себя в книжке не узнал, — сказала я.
— Да никто, кроме тебя, эту книжку и не читал, — возразила Петровна. И повернулась к Лее: — Мы еще не совсем сошли с ума. Поверьте, мы уже сто раз всё это перетирали. И я твердила, что в книжке нет ничего индивидуального. Но она настаивает, что вы в точности описали ее жизнь. Прям сама не своя стала, уж мне ли не знать. Да и потом, с ней действительно происходит то же самое, что рассказывается в книге: родители в разводе, мать на диете, у отца новая пассия, и внезапно выясняется, что они ждут спиногрыза.
— Я просто описала все, как оно обычно и бывает в жизни, — сказала Лея. — Что тут такого уникального?
— Ну почему вы все время пытаетесь увильнуть? — вмешалась я. — Если вы без спросу берете жизни других людей и лепите из них книжки, то вы воровка! Хуже того: вы убийца. Вы убиваете Яспера — просто так, мимоходом. А ведь он вам ничего плохого не сделал!
Лея почесала в затылке, потом взгляд ее прояснился, и она закивала.
— Ах да, осиный укус. Глупость, конечно. И из-за этого ты теперь чего-то от меня хочешь?! Но что значит «убиваю»? Мальчик из моей книги — литературный герой. Я его придумала. И могу с ним делать все что захочу. И вообще он никакой не Яспер!
— Ну совесть-то имейте! Нельзя же распоряжаться людьми, как вам вздумается! — вырвалось у меня.
Лея схватилась за голову.
— Да кем я распоряжаюсь? Что ты несешь? Это же буквы. Типографская краска. Я все это сочинила. Я в своем праве.
