— В чем дело? У меня все лицо в красных пятнах или цветы из ушей растут?..
Яспер моментально покраснел.
— Да нет. Просто… Ну, ты красивая.
— Что? — Я чуть не пролила воду на его тетрадь. — Ты шутишь?
— Нет. Правда. Извини.
Первым моим желанием было рвануть в ванную и быстренько глянуть, что у меня с лицом. Вдруг там что-то изменилось с тех пор, как я утром чистила зубы. Но я взяла себя в руки и осталась сидеть на месте. Яспер придвинул тетрадь поближе к себе и принялся что-то лихорадочно строчить, словно в голову ему внезапно пришел целый рой гениальных идей.
— Ты же этого не говорил, правда? — спросила я после паузы.
— Конечно, — тут же откликнулся он. — Вообще сидел молчал.
— Мне же просто показалось, да?
— Именно, — подтвердил он, не сводя взгляда с листочка в клетку.
Но, конечно, ничего мне не показалось. В последнее время я что-то часто стала сомневаться в своем рассудке. Да, учусь я не ахти, книжек не читаю, в детстве вообще собирала дурацкие наклейки с пони и мазала стенку соплями, но одно я знаю точно: я не идиотка. Все-таки лучшая подруга у меня не абы кто, а Петровна, а она тормозов терпеть не может. Во втором классе она опрокинула парту, потому что класс несколько уроков подряд умножал один на один. А однажды у меня стул из-под попы выдернула, потому что я слишком долго перерисовывала схему клетки из ее тетради в свою. Так что не так уж и плохо у меня с мозгами, и, наверное, я все-таки могу разобраться, что было, а чего не было.
— Эта наша встреча не имеет никакого смысла, — сказала я. — Ты же книжку в глаза не видел. А я осилила хорошо если пятую часть. Мы просто зря тратим время. Никакого доклада у нас не выйдет, пока не узнаем, чем там дело кончается.
— Тогда давай почитаем вместе, — предложил Яспер, расплываясь в улыбке.
— Я не могу читать, когда кто-то висит над душой, — отрезала я. — Иди домой.
У него сделался такой несчастный вид, что мне стало его жалко. Когда он перестал лыбиться, в нем появилось что-то от Бэмби, и я почувствовала себя тем негодяем охотником, который застрелил маму-олениху. Поэтому я повела Яспера наверх, в свою комнату, мы плюхнулись на кровать и стали смотреть «Темное дитя», причем я строго следила, чтобы расстояние между нами все время было не меньше полуметра.
* * *
Когда он наконец ушел — я с трудом его выперла, и даже в прихожей, казалось, его подошвы клеились к плитке, — откладывать стало некуда. Мне надоело, что книга постоянно опережает и ошарашивает меня. Я должна ее прочитать — целиком, до самой последней страницы. Я хочу знать, что мне предстоит.
Я быстро нашла место, на котором остановилась. На этот раз книжка поведала мне то, что я уже и так поняла. Одноклассник, с которым мне выпало делать совместную работу, самым дурацким образом в меня влюблен. В книжке это вызывало у меня такое же отвращение, как и в реальности. Нет, я ничего не имела против Яспера, он даже не такой противный, как многие другие. Не хамит, не выпендривается, не выносит мозг, всегда на позитиве. Рожа не прыщавая, и, наверно, даже учится он неплохо — а впрочем, не знаю: если честно, никогда не обращала на него внимания.
Книжка бесила меня: уж больно подробно в ней рассказывалось про Яспера, которого там звали Йонатан. Скука смертная. По какому праву авторша сжирает мое время, обсасывая всякую ерунду вместо того, чтобы сразу перейти к сути дела? Вот именно поэтому в детстве я читала только про приключения, а потом вообще переключилась на музыку. Песня через три минуты по-любому заканчивается, и не надо ломать голову, что там в ней еще произойдет. А когда читаешь, вечно такое чувство, будто весь сюжет можно описать одной фразой, но эта фраза по какой-то необъяснимой причине размазана тонким слоем по нескольким сотням страниц, так что в конечном итоге в мозгах остается сплошной гуляш. Может, кому это и нравится, но у меня терпения не хватает.
Лея Эриксон бесконечно тянула кота за хвост, и я воспринимала это почти как личное оскорбление. Лезет в мою жизнь и вместо того, чтобы прямым текстом рассказать о самом главном, ходит вокруг да около, разводит какие-то нелепые загадки. И ведь она точно знает, что Яспер-Йонатан для меня пустое место. Вон сама так и пишет.
Наконец терпение у меня лопнуло, и я пролистала книжку дальше, рассчитывая выяснить, правда ли отец с Алисией ждут ребенка и будет это девочка или мальчик. Но нужное место никак не находилось, и это сбило меня с толку. Тогда я отлистала назад, испугавшись, что что-то пропустила. Словом, просидела я над этой книжкой часа четыре без перерыва. Сроду со мной такого не бывало.
Когда я наконец ее захлопнула, голова у меня раскалывалась, а в глаза словно целую песочницу сыпанули. Да и вообще мне было как-то нехорошо. Вот так всегда с этими книжками, с ненавистью подумала я. Продираешься-продираешься, не чаешь дойти до конца, а потом сидишь, как мокрая курица.
По крайней мере одно мне стало ясно: не случайно Лея так подробно описывала Йонатана вначале. Она не просто листаж накручивала. У нее был свой замысел, такой чудовищный, что я и думать о нем не хотела. Может, подумаю завтра. Час поздний, глаза слипаются, в животе урчит.
Я принесла с кухни еще гуляша, съела все подчистую и поставила тарелку на подоконник. Попыталась немного посмотреть «Темное дитя», но не смогла: следить за перипетиями еще и этой истории сил уже не было.
Не раздеваясь, я легла на кровать и провалилась в сон.
Утром я проснулась с мыслью, что надо позвонить Петровне. Голова у меня по-прежнему гудела. Но Петровна, помнится, сказала однажды, что у воспитанных людей нынче звонить не принято: заставать человека врасплох — хамство. Понятия не имею, откуда у нее местами такие королевские манеры; неужели прямиком от киргизско-турецкого семейства?..
Воспитанные люди договариваются о звонке заранее по «Вотсапу», утверждала Петровна; ну разве что дело идет о жизни и смерти. Но о жизни и смерти дело не шло — по крайней мере, о моей или ее. При мысли, что опять придется возиться с буковками, мне стало плохо, поэтому я ничего писать не стала. Да и не знала я в точности, что написать.
Когда мы, как обычно, встретились в метро, я по-прежнему понятия не имела, что ей сказать. Книга стеной встала между нами. Мы молча шли рядом, рюкзаки оттягивали плечи, и Петровна грызла поседевшую шоколадку из автомата. Неподалеку от школы нам попался Яспер: уши торчком, ухмылка во всю рожу, словно это лучшее утро в его жизни.
— А-а, вот и ты! — сказал он мне. Петровна нахмурилась. С ее ростом в 179 сантиметров и IQ баллов эдак в 170 она не привыкла делить внимание со мной, а уж тем более довольствоваться вторым планом.
Я молча кивнула Ясперу, хотя у меня язык чесался гаркнуть: «Держись от меня подальше!» И дело тут не в моих желаниях — ради его же собственного блага. Но он увязался за нами и завел какой-то невнятный рассказ: я так и не поняла, то ли эта чушь ему приснилась, то ли он в кино на нее собрался. Уже на самом пороге класса до меня вдруг дошло, о чем он лопочет: он прочитал книгу. Почти до самого конца. Страниц двадцать осталось. Не сказать чтоб очень интересно, но вполне себе ничего — таково было его мнение, которого у него, впрочем, никто не спрашивал.
