На следующий день я, закончив пары, выходила из университета. Юрик умотал гораздо раньше, таинственно блестя глазами. Никаких тайн, само собой, просто очередной роман — неделька. Это я так называла его увлечения, потому что длились они не больше недели.
Я посмотрела в телефон, понимая, что, еще немного — и попаду в час пик. А единственное, что мне не нравилось в столичном метро — это давка в час пик. Поэтому, следовало поспешить.
Со стороны стоянки раздался громкий взрыв смеха, я повернулась. И опять натолкнулась на знакомый серый взгляд. Ну надо же! Сегодня у меня не было пар в его группе, но все равно встретились.
Глеб стоял возле высокого массивного джипа, абсолютно черного, с какими-то хромированными деталями, очень брутально и дорого выглядящего, в компании нескольких парней и девушек из его группы.
Увидел меня и замер. А затем повернулся и что-то сказал в салон машины.
Водительская дверь открылась, и к Глебу подошел еще один парень. Выше его на полголовы и тяжелее килограммов на пятнадцать. Очень большой, очень. Крупный, массивный, но двигающийся неожиданно легко для такой комплекции. Я бы не сказала, что у него сильно выделялись мускулы, как у любителей качалок. Нет, он смотрелся единой глыбой, ни углов, ни выдающихся частей. Как медведь, за кажущейся добродушностью прячущий звериное жестокое нутро и звериную же, дикую силу. Парень был явно южных кровей, темноволосый, небритый, улыбнулся белозубо Глебу и сразу стал смотреться гораздо моложе. Есть такая особенность у южных мужчин, с подросткового возраста они начинают выглядеть старше своих сверстников.
Глеб коротко что-то сказал ему, кивнул на меня, стоящую на крыльце с телефоном в руках. Я как раз думала, что, может, вызвать такси, или попробовать наземный общественный транспорт? Очень уж не хотелось спускаться в метро.
Парень обернулся на меня и замер, глядя так пристально, что я почувствовала себя неуютно. Поежилась, отчего-то напрягаясь и, решив рискнуть, направилась к станции метро, спиной ощущая неотступные взгляды.
Они гармонично смотрелись рядом, эти парни.
Глеб — сухая, жилистая сосна, которую не согнешь, не сломаешь, и его приятель — крепкий кряжистый дуб, еще молодой, но уже отвоевавший себе пространство своей необъятной кроной.
Внешне порывистый, но жесткий волк и внешне мягкий, но невозможно опасный в своей непредсказуемости медведь.
И моя идиотская филологическая привычка мыслить ассоциациями…
Парни как парни, ничего особенного. Мои студенты. С которыми мне еще год время от времени общаться.
— Татьяна Викторовна! — знакомый голос окликнул меня уже у перехода.
Я оглянулась. Ну вот он, знакомый джип и двое парней на переднем сиденье.
Глеб выскочил из машины и подошел ко мне.
— Здравствуйте! Вас подвезти, может?
Ой, а чего это мы на вы? А как же " садись ко мне на колени, вкусная"?
— Нет, спасибо, я на метро.
Вот уж чего я точно делать не буду, так это в машину садиться. Особенно, когда ее водитель того и гляди на мне дырку проглядит своими жгучими южными глазами.
— Да ладно вам, час пик же. А нам все равно делать нечего, — продолжал уговаривать Глеб, и руки его несколько раз отчетливо дернулись в мою сторону, словно хотел, как в первый раз, за локоть прихватить и сломить сопротивление. Силой.
Я, поборов инстинктивное желание встать подальше, а то и вообще побежать прочь, стояла, спокойно глядя в серые серьезные глаза, и никуда не собиралась двигаться. Уж точно, не в их сторону.
— Спасибо, мне так привычней. А у вас, если мне не изменяет память, по крайней мере по моему предмету есть домашнее задание. Это к вопросу о том, что делать нечего. До свидания, Глеб.
Развернулась и пошла, стараясь не вилять бедрами. И ловя себя на неуместном желании поправить прическу и провести рукой по юбке, проверяя, на месте ли подол, не перекрутилось ли чего. А все почему? А все потому, что не надо так смотреть на свою учительницу. Как не на учительницу.
Домой я добралась быстро, даже сама удивилась. И на ногу только один раз наступили.
Залезла в душ. Закрыла глаза, отчего-то вспоминая серый острый взгляд и жгучий черный. Рука сама, помимо воли, потянулась вниз, но я вовремя пресекла непотребство. Это еще что такое? Что это еще за мысли? Воспоминания? Хочешь расслабиться, вспоминай своего первого парня! А нет, такое лучше не вспоминать… Ну тогда, не знаю,
Джая Кортни, что ли… В образе Бумеранга… Но уж точно не своих студентов! Это противоречит не только профессиональной этике, но и здравому смыслу!
Конечно, приятно, когда молодые парни так смотрят. Раньше на меня особо никто не смотрел. Не сказать, что я несимпатичная, но заучек не любят. Это Юрка почему-то на меня внимание обратил. А так-то в основном все обращают внимание на говорливых, активных, смешливых. Ну, или просто красоток. А это не про меня.
Так что с точки зрения психологии все со мной понятно. А вот здравый смысл и инстинкт самосохранения страдают. И сильно.
Но я, конечно же, не собиралась никак реагировать на ситуацию, кроме как сугубо профессионально, разумеется.
Исключительно профессионально.
Глава 4
Я задержалась на кафедре, накидывая конспекты лекций на следующую неделю.
На улице вовсю гулял сентябрь, готовясь к бабьему лету, настроение было совсем нерабочее. Да и сложно поймать настрой, прекрасно зная, что, по сути, твоя подготовка, поиск каких-то интересных фактов, фишек, чтоб зацепить студентов новой темой — это просто… Да, это просто бисер перед свиньями.
После трех недель работы я начала понимать, почему физкультурников никто не хотел брать. Бисер перед свиньями — это для новичков или равнодушных. А на кафедре, как я успела понять, были в основном люди, увлеченные своей работой, двое из преподавателей, серьезная и строгая Виолетта Федоровна и веселая пышка Антонина Васильевна, даже выходили со своими программами на город и страну. Правда, титулов не завоевали, но и то, что участвовали — огромная честь.
Сам университет был по большей своей части гуманитарной направленности. Филологи, журналисты, историки, географы, ну и, конечно, экономисты и менеджеры разных мастей, куда ж без них? Физкультурники появились в здании недавно. Буквально пять лет назад. Но успели потеснить гуманитариев, и значительно. Руководство университета очень быстро смекнуло, насколько полезны для имиджа и повышения платежеспособности могут быть спортсмены, и теперь активно набирало все новые и новые группы. Правда, на выходе ничего, кроме различных видов тренеров, учителей физкультуры и тому подобное, предложить не могло, но даже этого хватало.
Юрка был прав: мало кто из выпускников шел на тренерскую или в школу. В основном, всем нужны были корочки о высшем образовании, а не знания. Само собой, что, если физиологию, анатомию, и тому подобные профильные предметы приходилось учить, то с гуманитарными никто не считался, полагая их еще одной досадной нагрузкой к диплому.
