— Подойди и встань передо мной, — велел он. Землянин подчинился.
Взяв таз у раба, Саркис приказал:
— Сними головной покров!
И едва Джерри повиновался, его с головы до ног окатили водой. С ужасом и изумлением он увидел, что кожа, облитая водой, обрела свой изначальный цвет.
— А теперь, — в гулком голосе Истязателя звучало ликование, — кто ты такой?
— Джерри Морган с Земли.
— А не раб новилы Найши?
— Нет.
— И не принадлежишь к бронзовой расе Кальсивара. И тебя не зовут Гудо. Ты солгал мне, и тебе известно, какое за это полагается наказание. В жертвенный загон его! И пусть он станет первой жертвой, приветствующей великого Солнечного Бога на восходе!
Джерри проволокли через гогочущую толпу к воротам огромного загона, окруженного каменной стеной в тридцать футов высотой. Стражник распахнул ворота, и кряжистые охранники швырнули землянина в загон.
Могучая рука помогла ему подняться — это был Юд.
— Вот уже не чаял увидеть тебя здесь, — сказал великан, — да еще с природным цветом кожи. Этот Саркис, должно быть, настоящий чародей!
— Или очень догадлив, — отозвался Джерри, — или же, что вероятнее всего, видел меня при дворе вила Нумина.
— Вполне возможно. Я слыхал, что Истязатель много времени проводит вдалеке от своей армии и что он прилетает и улетает один в большом флаере. Улетая, он всякий раз поднимается прямо к солнцу, покуда его машина не исчезает из виду, и объявляет, что, мол, возвращается в свой солнечный дом.
— Ну, для таких визитов ему понадобился бы скафандр попрочнее теперешней одежки, — заметил Джерри. — Неужели его люди и вправду верят, что он летает на солнце?
— Многие верят, — отвечал Юд. — Другие, я убежден, только делают вид, что верят. Они встали под знамена Саркиса, потому что ему сопутствует удача, а его набеги сулят большую добычу.
Покуда они разговаривали, в загон втолкнули последних обреченных из числа сегодняшних пленников. И вскоре после этого внезапно, как всегда на Марсе, наступила ночь — в сухой разреженной атмосфере мало преломляется свет и не бывает долгих сумерек. Загон погрузился в полную темноту.
В еще более глубокой тени стены Джерри шепотом продолжал свой разговор с Юдом.
— Так ты говоришь, загон на краю озера, а горы с пустыми седлами плавают совсем недалеко от берега?
— Во всяком случае, я их видел, когда меня вели сюда; остались ли они там и сейчас, не знаю. Не понимаю только, каким образом ты сумеешь взобраться на стену.
— Это тебя пусть не интересует. В любом случае все мы обречены, так что попытка не пытка.
— Это верно, — согласился Юд. — Давай-ка пошепчемся с остальными и узнаем, кто из них захочет присоединиться к нам.
— Скажи им, чтобы сняли пояса и отдали мне, — сказал Джерри, — и я буду говорить то же самое. Двадцати поясов нам хватит, чтобы добраться до верха стены и спуститься на землю по ту сторону. Встретимся здесь, когда поговорим со всеми.
Через несколько минут Джерри и Юд столкнулись в кромешной темноте.
— Сколько у тебя поясов? — прошептал землянин.
— Больше, чем нам нужно, — шепотом ответил великан. — Двадцать семь.
— У меня тридцать два, — сообщил Джерри. — Мы сделаем две цепи. Все решили идти с нами, и нам нужно будет как можно скорее переправить их через стену.
Как только были готовы две длинные цепи из поясов, Юд расчистил Джерри место для разбега. Все это делалось в полном молчании, но едва слышный шепоток пробежал среди пленников, когда они услыхали, как землянин разбежался и прыгнул, и они увидели над стеной его очерченный звездным светом силуэт — Джерри подтянулся и выпрямился на стене.
Концы обеих цепей были привешены на поясе у него за спиной, но Джерри не спешил отцеплять их. Он быстро и настороженно огляделся. Между стеной и краем озера не было видно стражников. Большинство лагерных костров уже догорело до углей, но оттуда все еще неслись буйные звуки пирушки, и обрывки песен мешались с шумом пьяных ссор.
Уверившись, что путь свободен, Джерри снял с пояса цепи и принялся спускать их одновременно по обе стороны стены. Его кулаки пропустили по десять поясов, когда он почувствовал, что цепи коснулись земли. Тогда Джерри легонько дернул одну из них, затем ухватился за нее обеими руками и навалился спиной на внешний край стены. Пояса натянулись до упора от солидной тяжести, но земные мускулы Джерри удержали их с легкостью. И через несколько секунд рядом с ним на стене оказался Юд.
Рыбак дернул цепь, подавая знак людям внизу, и, когда она натянулась, спустился по другую сторону стены и крепко ухватился за концы обеих цепей.
Устроившись на стене, Джерри командовал действиями беглецов, подавая знак оставшимся внизу, когда очередной их товарищ взбирался на стену. Наконец он насчитал шестьдесят человек — это значило, что жертвенный загон опустел. Тогда он подтянул цепи, перебросил их на наружную сторону, сам перебрался через край стены и, повисев на вытянутых руках, спрыгнул на землю.
Беглецы молча разобрали и надели свои пояса, затем взялись за руки, образовав в темноте живую цепь, и бесшумно двинулись к озеру. У самой воды они остановились, и Юд шепотом дал последние наставления.
— Помните, — предостерегал он, — ни звука, ни плеска. Может статься, что нам придется разделиться — тогда местом встречи будет южная оконечность болот Тарвахо. Передайте это по цепочке, а потом плывите к горам, хватайте тех, кто поближе, и летите прямо на север.
Человеческая цепь распалась на звенья, и люди рассыпались — остались лишь Юд и Джерри. Поскольку землянин не умел управлять гором, они решили бежать вдвоем на одном птицезвере.
Проплыв немного, они оказались под боком у огромного гора, который зафыркал и замотал головой, когда двое людей вскарабкались ему на спину. Юд, который уселся впереди, отцепил крючья цепей, продетые в отверстия перепончатых крыльев. Двойное предназначение этих цепей стало ясно Джерри чуть позже, когда рыбак прицепил одну из них к своему поясу, а другую — к поясу землянина.
— Обычно всадник прицепляет страховочные цепи с двух сторон, — пояснил он, — чтобы не свалиться на землю, если вдруг случайно выскользнет из седла. Ну, а поскольку нас двое, придется каждому удовольствоваться одной цепью.
В сбруе был легкий гибкий жезл, одним концом прикрепленный к веревке, обвитой вокруг шеи гора, а другим — к луке седла. Великан поднял жезл, и гигантский птицезверь стремительно поплыл вперед, а потом взлетел, шумно захлопав крыльями. Это было условным знаком взлетать для других беглецов, и они один за другим взвивались в воздух. Послышался громкий плеск воды и хлопанье крыльев.
К этому шуму присоединились крики часовых, решивших вначале, что на горов напали водоплавающие ящеры, которыми кишело болото.
