— Смерть лжевилу! Смерть Истязателю! Проткни насквозь его гнилое сердце!
— Сдавайся или умри! — сказал Джерри, приставив острие меча к груди врага.
— Сдаюсь! — пробормотал мовил Тоор.
— Взять пленника! — приказал Джерри и спрятал меч в ножны.
Двое воинов бросились исполнять его приказ, а он повернулся, чтобы отсалютовать своим царственным гостям. Джуния уже присоединилась к своему отцу, и вил обнимал ее хрупкие плечи, а она гладила голову Нима.
Зовил Манит широко улыбнулся, принимая салют Джерри.
— Ты доставил нам редкостное развлечение, друг мой, — сказал он. — Я рад, что ты пригласил нас полюбоваться на это зрелище.
— Да я и не приглашал, — отвечал Джерри. — Я рассчитывал, что вы появитесь, когда все будет закончено.
— Ну, тогда благодарение Дэзе, что ты просчитался! Я не пропустил бы такой забавы и за миллион тайзос.
Вил Нумин держался куда более сдержанно.
— Теперь, когда ты захватил мою столицу, как ты намерен поступить с ней? — спросил он.
— Я полагаю, что ты предложил руку своей дочери тому, кто поможет тебе вернуть Ралиад, — заметил Джерри.
— Я предложил это моему другу зовилу Маниту, а не убийце моего сына! — прогремел вил.
— Одну минутку, ваше величество! — вмешался зовил Манит. — Сдается мне, что вы весьма несправедливо поступили с моим другом Джерри Морганом. Он не убивал вашего сына.
— Так кто же сделал это?
— Я убил зовила Шива, защищаясь, — сказал принц. — Я повстречался с ним в коридоре неподалеку от апартаментов Джерри Моргана, и он напал на меня безо всякого предупреждения, когда мой меч был в ножнах. Я отскочил, и только то, что остриг меча наткнулось на кость, спасло мне жизнь. Затем я обнажил свой меч, и мы сразились.
Бесстрастное лицо вила Нумина ничем не выдало его чувств, но его рокочущий голос вдруг задрожал:
— Не понимаю… Не понимаю, почему Шив так бесчестно напал на тебя…
— Я могу объяснить и это, — ответил зовил Манит. — Мо-вил Тоор восстанавливал его против меня. Он сам хотел жениться на Джунии и, убрав с дороги тебя и наследного принца, сделаться вилом Кальсивара. Как видишь, его планы претерпели некоторые изменения, но по сути своей остались прежними.
Вил Нумин повернулся к пленнику, впился в него жестким взглядом своих бесстрастных глаз.
— Судя по всему, — проворчал он, — мой племянник виновен не только в смерти моего сына, но и во всех наших бедах и недоразумениях. Будь он моим пленником…
— Он и так твой пленник, вил, — сказал Джерри. — Я отдаю его тебе вместе с твоей столицей и всей твоей империей, которая, по правде говоря, мне совершенно ни к чему. Все, чего я прошу взамен, — формально освободи тех моих соратников, которые были рабами, прости тех, кто преступил твои законы, и позволь всем нам уйти с миром.
— Так ты не желаешь править Кальсиваром?
— Ни в коей мере.
Вил снова повернулся к своему коварному племяннику.
— Мовил Тоор, — начал он, — я приговариваю тебя…
Но тут его прервали. Никто не обращал внимания на бронзовокожую девушку в серой одежде рабыни, которая незаметно пробиралась через толпу — туда, где спиной к ней стоял мовил Тоор. Джерри почуял неладное лишь тогда, когда краем глаза уловил отблеск кинжала, который девушка незаметно сунула в правую руку принца.
Оружие в руке подтолкнуло отчаявшегося принца к действию. Прежде чем стражники, стоявшие по обе стороны от него, успели сообразить, что происходит, он прыгнул вперед, схватил вила за бороду, заплетенную в косички, и занес кинжал, чтобы ударить прямо в сердце монарха.
Для всех, кроме Джерри, это происшествие было настолько неожиданным, что они лишь беспомощно ахнули и остолбенели. Но землянин вовремя заметил блеск кинжала, и, когда Тоор прыгнул, Джерри отстал от него лишь на долю секунды. Одним скользящим движением он вынул меч из ножен и взмахнул им. Секунду назад зрители, обступившие их, видели бронзовокожего принца с кинжалом, занесенным для смертельного удара, — и вот уже поднятая рука и ухмыляющаяся голова упали, отсеченные одним страшным ударом.
За спиной Джерри женский голос пронзительно выкрикивал проклятия. Он обернулся и увидел новилу Найшу в серой одежде рабыни, которая извивалась, пытаясь вырваться из рук двоих его воинов.
— Что такое? — прогремел вил Нумин. — Мою племянницу продали в рабство?
— Это она передала кинжал Тоору, ваше величество, — осмелился сказать один из солдат.
— Тогда она получит приговор, который я приготовил для ее братца-предателя, — проворчал монарх. — Новила Найша, ты лишаешься своего королевского титула, имущества и поместий. Ты предпочла укрыться за рабской личиной, так носи же ее теперь как свою настоящую одежду. И завтра тебя отправят на невольничьи торги.
Он взмахнул рукой, и солдаты уволокли прочь женщину, которая все еще лягалась, кусалась и царапалась, проклиная всех и вся.
— Дэза, помоги тому, кто ее купит, — сухо заметил зовил Манит.
Затем вил повернулся к землянину.
— Джерри Морган, — сказал он, — ты не только вернул мне дочь и империю, но и спас мне жизнь. Награда, которую я обещал тебе на равнинах Лэв, отныне твоя. Миллион тайзос и раддек Доор.
При этих словах сердце Джерри горько сжалось. На миг ему даже захотелось оставить себе империю, которая была в его власти — только руку протяни, — лишь бы сделать Джунию своей вопреки явному нежеланию вила отдавать свою дочь плебею. Но он вспомнил, что Джуния обещана в жены Маниту, а империя ему не нужна. Ему нужна только Джуния… и свобода.
— Мне ни к чему ни богатство, ни титулы, — сказал он. — Вольная, полная опасностей и приключений жизнь в пустыне и на болотах мне куда больше по нраву, чем ваша душная городская жизнь. Лучше я буду спать под драгоценным куполом звездных небес, чем во дворце с золоченой крышей, усыпанной бесценными алмазами; лучше буду видеть восход солнца над песчаными дюнами или в утреннем тумане над болотами Атаба, чем над самыми роскошными зданиями вашего огромного города. Я хочу вернуться к своим диким кочевникам — скакать верхом и охотиться, жить и…
— И любить? — быстро договорила Джуния, подходя к нему и глядя на него сияющими глазами, — в значении этого взгляда усомниться было невозможно.
— И любить! — подтвердил Джерри, заключая ее в объятия и впиваясь страстным поцелуем в ее губы.
— Тогда возьми меня с собой, мой Плебей, — прошептала она.
Джерри поглядел на вила.
— В моем мире, — сказал он, — у разбойников принято говорить: «Кошелек или жизнь!» Ты знаешь, что я держу в своей руке весь Кальсивар. И я, разбойник и изгой Марса, теперь говорю тебе: «Империя или твоя дочь!» Выбирай.
Мгновение вил, лишившись дара речи, сжигал его гневным взглядом. Затем что-то подозрительно дрогнуло в его обычно бесстрастных глазах, и он ответил: