В старой литературе об аквариумах встречаются утверждения, что один из сражающихся может пасть мертвым, проткнутый шипом противника. Очевидно, авторы этих книг никогда не пробовали «проткнуть» колюшку; и мертвая рыбка будет выскальзывать из-под самого острого скальпеля, прежде чем вам удастся продырявить ее прочную шкуру даже в том месте, где она не подкреплена костистым панцирем. Положите колюшку на какую-нибудь мягкую поверхность, которая, конечно, оказывает гораздо большее сопротивление, чем вода, и попробуйте проткнуть рыбку острой иглой. Вы будете удивлены, увидев, сколько силы требуется для этого. Благодаря чрезвычайной прочности своей шкуры колюшка не может получить в бою сколько-нибудь серьезной раны, да и сами сражения, если их сравнить с драками бойцовых рыб, безвредны до нелепости. Конечно, в ограниченном пространстве аквариума более сильный самец может загонять более слабого до смерти, но если в аналогичные условия поместить кроликов или горлиц, их взаимоотношения могут привести к такому же результату.
Колюшка и бойцовая рыбка ведут себя по-разному и в любви, и в драке, но как родители имеют много общего. У обоих видов не самка, а самец берет на себя устройство гнезда и заботу о молоди. И когда будущий отец еще только начинает подыскивать себе пару, у него уже готова колыбель для ожидаемых детей. Но здесь сходство кончается и начинаются различия. Колыбель колюшки, как уже упоминалось, лежит «под полом», а у бойцовой рыбки она расположена «над потолком». Иными словами, первая выкапывает небольшую камеру на дне водоема, а вторая строит гнездо на поверхности воды. Одна употребляет для постройки гнезда волокна растений и особые клейкие выделения почек, другая пользуется только воздухом и своей слюной.
Воздушный замок бойцовой рыбки, как и ее ближайших родственников, состоит из маленькой кучки пузырьков воздуха, покрытых прочным слоем слюны. Этот домик очень устойчив и слегка выдается над поверхностью воды. Уже в то время, когда самец занят постройкой гнезда, он окрашен в великолепные цвета, которые становятся глубокими и радужными в момент появления самки. Самец, подобно молнии, бросается к ней и останавливается, пылая. Если самка готова принять его, она «сообщает» об этом, обретая особую окраску, – на общем коричневом фоне появляются светло-серые вертикальные полосы. С плотно сложенными плавниками она плывет к самцу, который, трепеща от возбуждения, до предела расправляет плавники и поворачивается к невесте ослепительно сверкающим боком. В следующий момент кавалер поворачивается в сторону гнезда и плывет скользящими движениями, грациозно извиваясь всем телом. Манящий характер этих жестов ясен, даже если видишь их впервые. Телодвижения говорят: «Я уплываю от тебя, торопись и догоняй меня!» Между тем самец никогда не плывет быстро и не уходит далеко; он вскоре останавливается и поджидает самку, которая робко и застенчиво следует за ним по пятам.
Таким образом самец увлекает самку в гнездо, где начинается любовный танец, нежной грацией движений напоминающий менуэт. Однако экстаз, в котором пребывают исполнители, вызывает воспоминания о храмовых танцах острова Бали. По предписанию вековых законов самец все время обращен к партнерше своим роскошным боком, а она постоянно остается под прямым углом к нему. Самец не должен даже мельком увидеть бок самки, иначе он сразу станет злым и настроенным совсем не по-рыцарски, потому что показ бока означает у этих рыб, как и у многих других, агрессивные намерения и немедленно вызывает у каждого самца полную перемену настроения: самая горячая любовь сменяется дикой ненавистью.
Самец плавает вокруг самки, и она отвечает на каждое его движение таким образом, что голова ее все время обращена к партнеру. Танец исполняется в маленьком кругу, как раз под центром гнезда. Движения становятся все более неистовыми, краски – все более пылающими, круг – все меньше и меньше; наконец тела соприкасаются. Самец неожиданно туго обвивает своим телом туловище самки, осторожно переворачивает ее на спину, и, трепеща, оба совершают великий акт соединения. Икра и семя выделяются одновременно.
Самка несколько секунд находится в состоянии оцепенения, но у самца есть важное дело, которым нужно заняться тотчас же. Крошечные, прозрачные, как стекло, икринки тяжелее воды и сразу опускаются на дно. Положение тел при икрометании таково, что погружающиеся икринки движутся мимо головы самца, тем самым привлекая его внимание. Супруг мягко выпускает самку и скользит вниз в погоне за икринками, собирая их одну за другой в свой рот. Всплывая, он выдувает икринки в гнездо. Последние, вместо того чтобы снова погрузиться, теперь чудесным образом всплывают. Эта внезапная и удивительная перемена удельного веса объясняется тем, что сейчас каждая икринка покрыта пленкой слюны, способной держаться на поверхности воды. Самец спешит с этой работой, и не только потому, что он скоро уже не сможет отыскать в грязи крошечные прозрачные шарики, но и еще по другой причине: если он замешкается, самка может выйти из состояния транса и тоже начнет поглощать икринки. На первый взгляд может показаться, что она повторяет действия самца. Но если вы захотите посмотреть, как она будет складывать икринки в гнездо, ваши усилия будут тщетны: икра погибла безвозвратно, проглоченная самкой. Поэтому у самца есть все основания торопиться; он хорошо знает, почему нельзя позволить самке приблизиться к гнезду, когда после десяти-двенадцати спариваний все ее яички надежно сложены наверху между пузырьками воздуха.
Семейная жизнь красивых и отважных рыбок из группы цихлид
[23] находится на более высоком уровне, чем у бойцовой рыбки. Здесь уже и самец и самка заботятся о потомстве, а молодые рыбки следуют за ними, как цыплята за наседкой. Впервые на восходящей лестнице живых существ мы находим у этих рыб тот тип поведения, который считается людьми высокоморальным: самец и самка состоят в тесном супружеском товариществе даже после того, как размножение окончено. Они остаются вместе не только на время, которое требует забота о выводке, но – и это очень важно – гораздо дольше. Обычно это называют браком, если оба партнера вместе заботятся о потомстве, хотя для этой цели нет необходимости в настоящих личных связях между родителями. Но у цихлид они существуют.
Для того чтобы объективно установить, узнает ли животное своего супруга персонально, «в лицо», он должен быть заменен другим животным того же пола, находящимся в той же стадии цикла размножения. Если, например, пара птиц только что начала гнездиться и мы заменим самку другой, находящейся в психофизиологической стадии выкармливания птенцов, ее инстинктивное поведение, естественно, будет находиться в несоответствии с поведением самца. Если самец после такой замены начнет враждебно реагировать на присутствие самки, мы не сможем сказать с полной уверенностью, действительно ли он заметил, что новая самка не его «жена», или его раздражение вызвано тем, что новая подруга ведет себя «неправильно».
Меня крайне заинтересовало, как ведут себя в этом отношении цихлиды – единственные рыбы, связанные узами брака на всю жизнь. Первое, что нужно для разрешения этого вопроса, – это обладать двумя парами животных, находящихся в одной фазе репродуктивного цикла. Я был достаточно удачлив и вскоре приобрел великолепных южноамериканских цихлид Herichthys cyanoguttatus, вполне удовлетворявших этому условию. Латинское название, в буквальном переводе означающее «рыба-герой с голубыми пятнами», вполне оправдано: глубокие бирюзово-голубые переливающиеся пятна образуют причудливую мозаику на бархатно-черном фоне, а героизм, который проявляет размножающаяся пара этих рыбок даже по отношению к гораздо более крупному противнику, оправдывает вторую часть названия.
