Так я стояла довольно долго, прежде чем она отступила и я вновь ощутила свои пальцы.
Одно было известно наверняка: мое время подходило к концу.
Глава 18
Солнечный свет пятнами падал на бамбуковые оконные рамы, между облаками проглядывалась лазурная синева. Буря наконец прошла.
Впервые с тех пор, как я напала на нее, Амми встала с кровати. Половицы скрипнули под ее ногами, когда она, крадучись, пошла к двери. Я начала было садиться и уже открыла рот, чтобы позвать ее, но при звуке моего шороха она замерла.
Я тоже не двигалась. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Амми тихо выдохнула и закрыла за собой дверь. Я услышала ее быстрые шаги по лестнице.
Я еще никогда не чувствовала себя такой несчастной. Она избегала меня?
Я оделась, чтобы встретиться с ней за завтраком, и мысленно отрепетировала три фразы, которые планировала ей сказать. Что она будет в безопасности без меня, что я отправлюсь к Эдану. И что мне жаль, что я причинила ей боль.
Но увидев, как Амми помогает кухарке Лонхая месить тесто для паровых булочек, я незаметно сбежала.
– Ты не будешь завтракать? – спросила мадам Су, встретившись со мной в коридоре.
– Я уже поела, – солгала я. Затем посмотрела на моток бинта на ее подносе. – Кто-то ранен?
– Амми. Ты не знала? – Старшая швея нахмурилась. – Неудачно упала прошлой ночью. К счастью, у нее всего пара царапин.
Что-то поднялось по моей груди, из-за чего следующие слова прозвучали сдавленно:
– Она рассказывала, как упала?
– Да, мне пришлось чуть ли не допытывать ее, – со смешком ответила мадам Су. – Амми сказала, что споткнулась о котелок. Забавно, но я не помню, чтобы я оставляла его в вашей комнате.
Меня скрутило от чувства вины. Может, Амми никому не расскажет о прошлой ночи, может, вообще сделает вид, что ничего не произошло. Но, как и из меня в прошлом, из Амми была ужасная лгунья.
Не удивительно, что она не могла смотреть на меня этим утром и не захотела обсуждать случившееся.
Она боялась меня. Мне было больно, но я ее не винила.
Я тоже боялась себя.
…
– У тебя все хорошо? – спросил Лонхай чуть позже тем днем. – Мадам Су упомянула, что ты выглядела встревоженной, хотя, говоря по правде, ты все время сама не своя.
Я сосредоточилась на задании. Сегодня мне нужно было вышить горный пейзаж на шарфе местного вельможи.
– Взгляни на меня, друг мой.
Я упрямо смотрела перед собой.
– Простите, я сегодня поздно села за работу. Если не продолжу, то не успею закончить шарф вовремя…
– Ой, к черту шарф! Он подождет. Что стряслось, Майя?
Я наконец подняла голову. Лонхай впервые назвал меня моим настоящим именем. Звучало ли оно так непривычно потому, что я еще не слышала его из уст старого портного, или потому, что оно все меньше казалось моим?
Лонхай вздохнул.
– Пойдем со мной.
Я отложила шарф и последовала за ним в его личную студию. На этот раз, вместо того чтобы упиваться видом его рисунков и инструментов, я осмотрела палисандровые столы, обитые дорогой парчой стулья, бесценные расшитые свитки на стенах и расписанные вручную вазы на алых лакированных полках. Несмотря на всю эту роскошь, мой взгляд зацепился за мундир, висевший над столом Лонхая.
Парадная военная форма. К плечам были пришиты эполеты с бронзовыми кистями, сложные парчовые узоры инкрустированы кораллами и усеяны нефритовыми пуговицами. На левом рукаве был вышит… тигр.
– Он принадлежал шаньсэню?
– Да, – кивнул Лонхай. – Двадцать третьему.
Нынешний шаньсэнь, лорд Маканис, был двадцать седьмым. Значит, это мундир династии Цинминь. Очень мало творений тех времен пережило войны, в результате которых свергли последнего императора Цинминя.
– Он же…
– Бесценен? – закончил Лонхай. – Да, я потратил дурные деньги, чтобы добыть его. Но он служит хорошим напоминанием о том, что мы теряем в этих бесконечных войнах. Искусство. Искусство и наших детей. – Он понизил голос. – Сейчас опасные времена, мастер Тамарин. У нас есть серьезные основания полагать, что династия императора Ханюцзиня подходит к концу и на его трон воссядет шаньсэнь, но одним богам известно, что нас ждет в будущем.
Старый портной пристально на меня посмотрел.
– Ты в трудном положении – тебя хотят обе стороны. Мало кто может оказать тебе помощь, а ты не попросишь о ней даже в час нужды.
Эдан тоже отметил эту мою особенность во время испытаний.
Что ж, я действительно нуждалась в помощи. Отчаянно нуждалась.
– Буря прошла, – вот и все, что я смогла сказать. – Я планировала уйти этим утром, но…
– Ах да, я слышал, что твоя подруга упала.
– Да, – хрипло ответила я.
– Ты не говорила ей, что уходишь, – догадался Лонхай по моему виноватому выражению лица. – Может, все-таки подумаешь о том, чтобы остаться?
После случившегося с Амми ничто не могло изменить моего решения. Она не отправится со мной в Лапзур или даже в Турские горы, чтобы найти Эдана. Я не могла так рисковать.
– Нет. Я должна идти одна. Солдаты… ее никто не ищет.
Лонхай кивнул с мрачным видом.
– Здесь она будет в безопасности. Но ты… Майя, ты же понимаешь, что не уйдешь далеко пешком.
Я поджала губы.
– Мне бы не помешала лошадь. Я… я не могу обещать, что верну ее. И любые карты, которые вам не жалко отдать.
– К вечеру мои люди подготовят для тебя моего самого резвого скакуна. Ты же останешься на ужин?
– Я должна уехать, как только закончу свою работу для вас, – ответила я, качая головой. – До наступления сумерек. Боюсь, я и так слишком задержалась.
Лицо Лонхая омрачилось от моих слов, но, надо отдать ему должное, он не задавал больше вопросов.
– Да защитят тебя Мудрецы, юная Тамарин. И пусть боги защитят нас всех.
Я повторила его слова, но мне не хватило духу в них поверить.
…
Теперь, когда буря закончилась, улицы оживились. По дорогам со скрипом ездили экипажи, и я услышала, как мадам Су поприветствовала клиентов на пороге лавочки. Не желая, чтобы меня видели, я выскользнула из мастерской и пошла на поиски Амми. Я пыталась набраться храбрости, чтобы поговорить с ней перед отъездом.
Она стояла на кухне и помешивала в кастрюле суп.
– Майя, будешь суп? Садись, съешь хоть одну порцию, пока остальные швеи не набежали. У кухарки Лонхая сегодня выходной, так что на кухне только я.
Амми болтала больше, чем обычно, и несмотря на ее спокойный голос, я знала, что мое присутствие заставляло ее нервничать.
