– Какие у вас основания для этого утверждения?
– Я слышал признание Роба Кастиллигана, арестованного за соучастие в этом деле.
– Вы имеете официальный статус?
– Нет. Я лицо неофициальное.
– Продолжайте.
– Предположительно, вы хотите безопасного возвращения детей.
– Предположим, – слегка улыбнулся Аудмар.
Герсен игнорировал двусмысленность.
– Вас известили, как обеспечить их возвращение?
– Внести выкуп. Письмо пришло два дня назад.
– Вы заплатите?
– Нет. – Голос Аудмара был мягок и спокоен.
Герсен и не ожидал другого ответа. Члены Института, достигшие сотой и близких степеней были вынуждены сохранять невосприимчивость к любым формам внешнего давления. Стоило бы Аудмару внести выкуп и он сознался бы в своей уязвимости, тем самым подвергая опасности и себя и Институт. Эта политика была общеизвестна; и в десятый раз Герсен удивился, почему похитили детей Аудмара. Проявил ли он ранее податливость? Или похитители просто ошиблись?
– Вы знали, что Хеккус замешан в этом деле? – спросил Герсен.
– Нет.
– Теперь, когда вы знаете, предпримете ли вы шаги против него?
Аудмар слегка пожал плечами, как бы давая понять, что месть – такое же признание уязвимости, как и уплата выкупа.
– Если быть полностью откровенным, – продолжал Герсен, – я имею причину считать Кокора Хеккуса своим личным врагом. Я не так ограничен, как вы; я могу воплотить свои чувства в действия.
В глазах Аудмара блеснуло нечто похожее на зависть, но он только вежливо наклонил голову.
– Я пришел к вам за информацией и за той помощью, которую вы сочтете уместным оказать мне.
– Очень мало или никакой, – ответил Аудмар.
– Тем не менее, вы человек, и любите своих детей. И вы, конечно, не хотите, чтобы их продали в рабство?
Аудмар улыбнулся горькой, дрожащей улыбкой.
– Я человек, Кирт Герсен, и быть может, в глубине души более жестокий и примитивный, чем вы. Но я – посвященный девяносто четвертой степени, у меня слишком много силы и я должен применять ее с исключительной осторожностью. Поэтому… – он сделал неопределенный жест, подразумевающий целый комплекс идей.
– Паралич? – предположил Герсен.
Аудмар предпочел не отвечать на поддразнивание. Он сказал ровным тоном:
– Я не знаю о Кокоре Хеккусе ничего такого, что не было бы общеизвестно.
– В настоящее время он самый активный из Лордов Тьмы. Он творит много бед.
– Он – мерзкое создание.
– Вы знаете, почему Кокор Хеккус похитил ваших детей?
– Я думаю, ради выкупа.
– Сколько он потребовал?
– Сто миллионов севов.
Герсен, пораженный суммой, не нашелся, что сказать. Аудмар мрачно улыбнулся.
– Я, правда, считаю что мои Даро и Викс стоят этих денег. И много больше.
– Вы можете столько заплатить?
– Если я решу платить. Проблема не в деньгах. – Аудмар повернулся к бумаге и перу.
Герсен почувствовал, что его терпение истощается.
– За последний месяц, – сказал Герсен, – Кокор Хеккус похитил двадцать человек, может и больше. Это – последний подсчет, который был сделан МПКК перед тем, как я уехал из Авенты. Все жертвы – влиятельные и богатые люди.
– Кокор Хеккус очень спешит, – заметил Аудмар безразличным тоном.
– Именно. Каковы его цели? Почему именно сейчас ему срочно нужна куча денег?
Аудмар был заинтригован. Потом, ощутив направление разговора, он бросил на Герсена внезапный резкий взгляд.
Герсен добавил:
– Похоже, что у него на уме какой-то гигантский проект. Я не думаю, что он собрался на покой.
– Не после двухсот восьмидесяти двух лет.
Герсену стало ясно, что Аудмар знает о Хеккусе много больше, чем кажется на первый взгляд.
– Похоже, что ему нужно два миллиарда севов – если все выкупы одинаковы. Зачем ему эти деньги? Он строит флот боевых звездолетов? Реконструирует планету? Основывает университет?
Аудмар глубоко и задумчиво вздохнул.
– Вы полагаете, что у него есть важная и, вероятно, вредоносная цель?
– Почему бы иначе ему понадобилось столько денег?
Аудмар нахмурился и раздраженно покачал головой.
– Жалко было бы нарушить великие планы Кокора Хеккуса. Но с моей точки зрения и в соответствии с политикой Института… – Его голос постепенно замер.
– Дети на Обменном Пункте?
– Да.
– Вы, вероятно, не знакомы с их обычной процедурой.
Сначала вычисляется время на дорогу туда и обратно, затем добавляется пятнадцать дней. В течение этого времени только, так называемая, первично заинтересованная сторона вправе внести выкуп. Но по истечении срока, это может сделать каждый, кто пожелает. Если бы у меня было сто миллионов севов, я бы мог сделать это.
Аудмар пристально изучал его несколько мгновений.
– А почему бы вы захотели сделать это?
– Я хочу узнать, зачем Кокору Хеккусу столько денег. Я хочу знать как можно больше о Кокоре Хеккусе.
– Ваши мотивы, я полагаю, далеки от чисто академической любознательности?
– Мои мотивы к делу не относятся. Я могу сделать следующее. Если я получу сто миллионов севов плюс оплату моих издержек, я отправлюсь на Обменный Пункт и выкуплю ваших детей. Кстати, сколько им лет.
– Даро – девять лет, Викс – семь.
– В то же время я постараюсь установить мотивы действий Кокора Хеккуса, его цели и нынешнее местопребывание.
– А потом?
– Узнав все, что смогу, я доставлю сюда ваших детей и, если вас это заинтересует, расскажу о том, что узнал.
На лице Аудмара ничего нельзя было прочесть.
– Каков ваш нынешний адрес?
– Я живу в Авенте, в отеле «Креденца».
Аудмар встал из-за стола.
– Очень хорошо. У вас одиннадцатая степень. Вы знаете, что должно быть сделано. Узнайте, зачем Кокору Хеккусу нужна огромная сумма денег. Он изобретательный человек с богатым воображением, и часто удивлял нас. Институт считает его замечательным экземпляром и считает некоторые побочные результаты его зловредной деятельности достойными изучения. Больше я сказать не могу.
Герсен, без дальнейших церемоний, вышел из комнаты. В тихом холле он встретил женщину, которая впустила его в дом. Она окинула его испытующим взглядом. Герсен спросил:
