- Но ты знаешь, как меня зовут, и где я живу, - я позаботился о том, чтобы она владела этой информацией, и моя совесть была чиста. Я не могу рисковать, не обрубив концы.
Ее дыхание участилось.
- Ты больной ублюдок. Я ничего не знала о тебе, пока ты сам не рассказал. Отпусти меня. Я не скажу ни слова. Да, я бывший гребаный полицейский. Ты прав. Но меня вышвырнули из полиции. Так что даже если я что-то скажу, мне все равно никто не поверит.
Я зажигаю фитиль. Свеча потрескивает маленьким пламенем, освещая темное помещение. Я ставлю свечу на каменный пол и лезу в карман.
Ее глаза расширяются при виде моей монеты.
- Это правда, Мак. Я не...
- Не называй меня так.
Я подбрасываю монету один раз, заставляя ее замолчать.
- Ты сама себя привела сюда. Ты видела слишком много. На складе я дал тебе возможность уйти, но твои дурные привычки копа взяли верх. Тогда у меня не было другого выбора, кроме как взять тебя с собой, - я снова подбрасываю монету. - Но я же разумный человек. Теперь я могу дать тебе другой выбор.
Ее горло сжимается, когда она сглатывает.
- Есть кое-что, что я должен сделать, - говорю я, делая шаг вперед. Она отодвигается от меня, пятясь назад. - Одна очень важная вещь, которую я не могу позволить тебе испортить. Так что выбор за тобой, Мак. Орел - я сохраню тебе жизнь, пока не закончу свое дело. И потом отпущу тебя. Или решка - я убью тебя прямо сейчас. Избавлю себя от лишних хлопот, поскольку ты уже доказала, что приносишь достаточно проблем.
Ее спина упирается в стену. Деваться некуда.
- Или ты можешь просто отпустить меня сейчас.
Я улыбаюсь. Она симпатичная. В каком-то безумном смысле.
- Ты готова?
Она все еще здесь. Ее темные глаза сверлят меня насквозь.
Я подбрасываю монету в последний раз.
Она не ждет, пока я ее поймаю, и принимается дергать за цепь.
Я ловлю монету и качаю головой.
- Дерьмо.
Я бросаюсь к ней, и она отпускает цепь, а ее руки поднимаются в защитном жесте. Надо отдать ей должное, она не кричит.
- Пожалуйста... не надо.
В последнее время я слишком часто рисковал. Я либо старею, либо устаю. Наверное, и то, и другое. Мне нужно очистить место преступления до утра, а я не могу этого сделать, пока эта женщина бродит по моему подвалу. Одна женщина не сможет остановить то, что я начал.
Схватка завязывается мгновенно. Она набрасывается на меня, как дикий зверь, вцепившись всеми зубами и когтями.
Она умудряется пустить мне кровь, впиваясь ногтями в шею, как дикая кошка, прежде чем я успеваю схватить ее за запястья. Я придавливаю ее своим телом, прекращая борьбу.
Ее глаза широко распахнуты, дыхание настолько учащенное, что я боюсь, как бы она не потеряла сознание, но она не отводит взгляда. Она смотрит мне прямо в лицо. Я не уверен: то ли это любопытство сквозь ужас, то ли ее натура полицейского, желающего запомнить черты лица... но она не моргает.
Флипизм для большинства - это философия обмана. Это не религия или вера. Подбрасывание монеты - верный способ не подвергать сомнению мои решения. Как будто мне бросают вызов прямо сейчас, когда я смотрю в ее немигающий взгляд.
- Это первый раз, когда я не позволяю монете принимать решение, - в моем голосе звучит тихая угроза.
Ее грудь вздымается, дыхание обдувает мое лицо.
- Не заставляй меня пожалеть об этом, - я отпускаю ее руки и делаю шаг назад.
Ее тело дрожит, уровень адреналина зашкаливает. Она падает на пол, натягивая рубашку на колени. Ткань порвалась еще сильнее. По ее щекам текут слезы. Но она не рыдает. И не боится - пока нет. Полное осознание ситуации, в которой она оказалась, настигнет ее позже. Насколько близко она подошла к смерти.
Я отступаю еще дальше. Тошнотворное чувство разрывает мое нутро.
Я должен избавиться от нее вместе с Келлером. Я иду на риск. И ради чего? Ради бывшего копа?
Нет, в ней есть что-то еще. Какая-то ниточка тянет меня к ней, чтобы распутать ее историю. Она как-то в этом замешана.
Я направляюсь к двери и останавливаюсь, прежде чем уйти.
- Я принесу тебе новую рубашку.
Глава 5
Гнусный замысел.
Макенна.
Вокруг меня абсолютная тишина. Постоянный звон, свойственный пустому и глухому замкнутому пространству, наполняет мою голову. Это сводит с ума, и внезапно я начинаю бояться, что потеряла слух.
Отгороженные бетоном звуки окружающего мира - даже самые незначительные, чаще всего легко игнорируемые в обычной жизни шумы – просто напросто отсутствуют здесь. Я скребу пальцами по каменной плите, чтобы прервать тишину и прекратить звон.
Я вся покрыта синяками и продрогла, и, честно говоря, мне страшно... но я нашла его.
Его. Человека с холодными, как камень, голубыми глазами.
Я закрываю веки, позволяя воспоминаниям всплыть на поверхность.
Звук бегущей воды. Запах ручья. Вспышка молнии. Бушующий шторм.
Я попала под ливень. Грязная земля скользит под ботинками. Я теряю равновесие, и меня уносит оползень. Я вытираю лицо и ползу вверх по каменистой насыпи, и в этот момент вижу его. Массивная фигура, возвышающаяся над Хадсоном.
Раздается крик, и я понимаю, что он исходит от меня.
Он поворачивает голову на источник звука. Его глаза находят меня. И когда молния рассекает небо, освещая черную, как смоль, ночь, мерцание озаряет его глаза. Они – единственное, что я могу рассмотреть. Эта небесная голубизна, повторяющая оттенки полосы, раскалывающей небо.
Его суровый взгляд держит меня в заложниках. Я не могу заставить свои легкие работать. Мое тело словно пригвоздили к покатому обрыву охватившим меня чувством страха и шока. Я боюсь пошевелиться... потому что он держит нож у горла Хадсона.
Я тянусь за пистолетом, вытаскиваю его и прицеливаюсь. Мой палец тянется к спусковому крючку.
Прицел четкий. Я могу просто взять и…
Достаточно одного небольшого промежутка времени. Мгновения сталкиваются и замирают. Небо темнеет, скрывая Хадсона и этого мужчину из моего поля зрения. Я возвращаю свое оружие в кобуру. Взбираясь по насыпи и срываясь на бег, я чувствую, как мои икры горят огнем. Я словно в погоне за штормом, умоляя молнию вспыхнуть. Мне нужно увидеть Хадсона живым. Я не могу успокоить сбившееся дыхание. Моя грудь пылает и отчаянно нуждается в кислороде.
Когда небо снова вспыхивает с очередным раскатом грома, я уже стою на коленях рядом с Хадсоном. Мои руки испачканы в красном. Я прижимаю скользкие пальцы к его шее, но дрожу от осознания того, что его больше нет. Пульса под моей ладонью не прощупывается.
