Оглядывая стол, заставленный золотой посудой, белоснежную скатерть с гирляндами зелени по краям и массой алых орхидей посередине, герцог подумал, что Лорену трудно было бы не заметить даже среди всей этой роскоши и блеска.
Ее нежная юность и простое белое платье выделялись настолько, что если бы это все происходило на сцене, она была бы в центре внимания публики, совершенно затмив собой всех остальных.
» Видимо, я начинаю стареть, — цинично сказал он про себя, когда эта мысль мелькнула у него в голове, — раз молодость сама по себе уже является для меня соблазном «.
Но герцог тут же с раздражением подумал, что еще не настолько стар, чтобы жить прошлым, и, придя к такому заключению, какое-то время благодушно отвечал на заигрывания Дейзи Хеллингфорд.
Когда вскоре его взор снова обратился к Лорене, он счел это естественным: ведь он был судьей в споре, где фигурировали немалые деньги.
Герцогу казалось, что девушка слушала разглагольствования лорда Карнфорта с искренним вниманием, и, когда Дейзи понизила голос, чтобы сообщить ему что-то конфиденциальное, он услышал, что Арчи увлеченно распространяется о достоинствах своих скаковых лошадей.
На эту тему он всегда рассуждал с большим удовольствием.» Как умно со стороны Лорены, — подумал герцог, — навести его на эту тему в самом начале вечера «.
Герцог не знал, что Лорена очень кстати вспомнила, как ее мать однажды читала отцу опубликованный в разделе светской хроники список гостей, присутствовавших на одном очень шикарном приеме, где упоминалось и имя Хьюго Бенсона.
— Я помню Арчи Карнфорта, — сказал тогда отец Лорены. — Он приезжал к нам будучи еще мальчиком. Тогда я, конечно, и подумать не мог, что его лошади когда-нибудь выиграют дерби.
— Как бы я хотела увидеть эти скачки, папа! — воскликнула Лорена.
Отец удивленно посмотрел на нее.
— Почему? — спросил он.
— Я видела замечательную репродукцию картины Уильяма Фриса, — ответила Лорена. — Глядя, на нее, я представляла себе, что дерби, должно быть, чудесное зрелище.
Отец улыбнулся, забавляясь восторженным видом дочери.
— Так оно и есть, моя девочка. Весьма живописное зрелище. Я помню, я бывал там, когда учился в Оксфорде. Толпы народа, скопление экипажей, атмосфера возбуждения запомнились мне больше, чем сами скачки, — Мне бы так хотелось это увидеть собственными глазами, — сказала Лорена. — Я думаю, твой друг очень гордится, что выиграл самые известные скачки в мире.
— Откуда тебе известно, что они самые известные? — спросил отец с улыбкой.
— Я прочитала в» Таймсе «.
— Когда-нибудь ты их обязательно увидишь, — сказал отец. — Хотя маловероятно, чтобы мне случилось там еще побывать.
Тогда Лорена не придала значения этому разговору, но теперь, сидя за ужином рядом с лордом Карнфортом, она вспомнила о нем и поделилась со своим соседом.
— Не знаю, помните ли вы, сэр, но когда вы были еще мальчиком, то гостили в поместье моего дедушки и встречались с моим отцом.
— Бог мой! Как это было давно! — воскликнул он. — Это было вскоре после моего знакомства с вашим дядей, и, так как он уже кончал Оксфорд, а я был еще первокурсником, я был очень польщен, когда он пригласил меня к себе.
— И с тех пор вы оставались близкими друзьями? — спросила Лорена.
— Можно сказать и так, — ответил лорд Карнфорт, вспоминая, как часто они ссорились с сэром Хьюго.
— А в этом году ваши лошади участвовали в дерби? — поинтересовалась Лорена.
— Да, я выставлял одну кобылу, — снова оживился Арчи Карнфорт, когда разговор вернулся к его люби мой теме. — Я возлагал на нее большие надежды, но они не оправдались.
— А что случилось? — сочувственно спросила она.
Лорд Карнфорт тут же пустился в подробности, с любовью рассуждая о своих лошадях, о своих особых методах тренировок, о том, как он обычно безошибочно предсказывает, как они пройдут дистанцию и какое место займут в состязании.
Если бы он говорил об этом с любыми другими женщинами, они бы сочли его любимую тему чрезвычайно неинтересной и давно бы заскучали.
Но для Лорены это все было в новинку, и, слушая его внимательно, она поняла, что лошади были для него не просто увлечением, но страстью всей его жизни.
Когда он замолчал на минуту, она спросила:
— Вы не находите, что корм играет большую роль в физическом состоянии лошадей?
— Разумеется! — воскликнул лорд Карнфорт. — Я специально изучал различные способы питания скаковых лошадей и выработал свой собственный метод, оказавшийся в высшей степени успешным.
Он сделал внушительную паузу, и Лорена сказала:
— Мой вопрос может показаться вам странным, но так же ли внимательно вы относитесь к питьевой воде?
Лорд Карнфорт удивленно приподнял брови.
— Я потому спрашиваю, — поспешила объяснить Лорена, заметив его недоумение, — что в Риме, когда идут дожди, Тибр разливается, и было много сообщений о заболеваниях, вызванных плохой водой в затопляемой части города.
Она взглянула на лорда Карнфорта, чтобы убедиться, что он слушает ее, и затем продолжала:
— Хотя действие несвежей воды на людей и вызывает беспокойство, никто, похоже, не заботится о том, как от этого могут пострадать животные.
Помолчав немного, лорд Карнфорт сказал:
— Это очень интересная теория, которая, должен признаться, никогда не приходила мне в голову. Я всегда беру пробу корма, куда бы мои лошади ни отправились на состязания, но я никогда не думал проверять воду.
Герцог, прислушивавшийся к последней части их разговора, игнорируя усилия графини Дейзи привлечь его внимание, слегка наклонился вперед:
— Я никогда не думал, Арчи, что вода может иметь значение для спортивной формы лошадей, но теперь мне кажется, что это вполне соответствует здравому смыслу, — заметил он. — Более того, я склонен подозревать, что вода в некоторых конюшнях, где мы держим наших лошадей, определенно нечиста.
— В разных местах вода отличается… — начал было лорд Карнфорт, но не докончил фразу. Он на мгновение задумался.
— Ты знаешь, Элстон, — воскликнул он, — я убежден, что девочка права! Я помню, что на скачках три недели назад лошадям явно не понравилась вода, которую им давали, да и ведра были грязные.
— Это совершенно по-новому объясняет нам, почему лошади, которых мы отправляем на скачки абсолютно здоровыми, проигрывают там, где по всем расчетам они должны победить, — согласился с приятелем герцог., Когда герцог принял участие в разговоре, это привлекло внимание всех мужчин за столом. Сначала они просто прислушивались, а потом включились в спор, в котором все приняли участие.
Среди друзей герцога не было ни одного, кто, даже не будучи владельцем конюшни, не интересовался бы этим» спортом королей «.
