После ужина, когда все перешли в Голубую гостиную, Лорена благоразумно поспешила присоединиться к маркизе Трампингтон, которая ласково ей улыбнулась.
— Можно мне поиграть на рояле? — спросила у нее Лорена. — Если я буду играть негромко, я не помешаю никому разговаривать.
Маркиза догадалась, что Лорена опасалась столкновения с графиней, и поэтому сразу ответила.
— Прекрасная мысль! Я с удовольствием послушаю вашу игру. Я уверена, у вас в Риме был хороший учитель — Итальянец, для которого музыка составляла смысл жизни, — сказала Лорена.
Она подошла к стоявшему в алькове великолепному роялю. Как только ее пальцы коснулись клавишей, Лорена сразу же поняла, что вряд ли ей еще когда-нибудь представится возможность воспользоваться таким замечательным инструментом.
Но в Миере другого нельзя было и ожидать.
Она начала с Шопена, всячески стараясь не дать кому-нибудь повода сказать, что своей игрой она мешает им разговаривать.
Дамы окружили Дейзи Хеллингфорд, прекрасную и невероятно эффектную. «Она царит среди них, — подумала Лорена, — по праву возлюбленной герцога»
Почему-то эта мысль причинила ей какую-то странную боль Это было то же чувство, какое она испытала, узнав, что герцог был женат «Это все воображение», — сказала она себе и решительно сосредоточилась на игре.
От Шопена Лорена перешла к Оффенбаху, а затем мужчины появились в гостиной, и ей уже не было необходимости опасаться графини Увидев приближающегося к кружку дам герцога, она быстро поднялась из-за рояля и через ближайшую дверь выскочила на террасу Ночь была теплая, тихая, ни дуновения ветерка, звезды сверкали на небе, и под освещающей парк луной серебрилось волшебным блеском озеро.
Лорена спустилась с террасы на газон и, не думая, куда идет, стала удаляться от дома.
Теперь ей было смешно, что она могла кого-то бояться, но ей не хотелось, чтобы графиня Хеллингфорд испортила очарование, под которым она находилась с момента приезда в Миер.
У нее уже было такое чувство, что ее прекрасный сон нарушен, что она видит и слышит то, чего не замечала раньше, и это заставляет меркнуть завораживающую ее красоту.
«Это пробуждение, — подумала Лорена, — а мне так хочется продолжать видеть сны».
Она чувствовала, что сказка ускользает от нее, а на ее месте остается реальность, безобразная и неприглядная.
Ночная прелесть парка была как прикосновение прохладной руки к пылающему лбу.
Что бы ни происходило там, в сверкающей огнями гостиной, ей не было до этого дела. Вокруг была тишина, покой и волшебная ночь.
Воздух был напоен ароматом ночных цветов, иногда раздавался пронзительный писк летучей мыши. Лорене казалось, что она окружена пришельцами из потустороннего мира, хотя она и не могла их видеть.
«Может быть, — подумала она, — это люди, некогда жившие здесь и, как и я, искавшие в парке прибежища от своих забот и огорчений».
А может быть, это были небесные создания, имевшие власть посещать смертных и побуждать их к чему-то высокому, что несомненно существовало где-то, но оставалось недосягаемым для обычных людей.
К тому времени, когда Лорена оказалась у миниатюрного пруда, окруженного причудливо подстриженными тисовыми деревьями, она целиком погрузилась в невыразимо блаженный мир, созданный ее воображением.
Она испытывала такой духовный подъем, что все смущавшие ее мысли отпали сами собой.
В центре пруда находилась статуя Эроса с большой рыбой в руках, изо рта которой извергались струи воды.
Лунный свет посеребрил статую, и в тишине раздавался только тихий шепот водяных струй, переливающихся под отраженными в них звездами.
Лорена взглянула на небо и почувствовала где-то в себе, наверно в сердце, необыкновенную силу, о которой она говорила герцогу, силу, исходившую от бога.
И вдруг она услышала шаги по тропинке, ведущей к пруду. На какое-то мгновение она затаила дыхание, надеясь, вопреки разуму, что это был герцог.
Но вместо него в лунном свете она увидела майора Келвина Фэйна.
Герцог заметил, что Лорена вышла на террасу.
Элстон понимал ее желание удалиться и, когда вошел в гостиную, он испытывал облегчение, что ее не было рядом с Дейзи.
Его заинтересовало, кто бы мог предложить девушке сесть за рояль. Скорее всего это была Энид Трампингтон. Но он знал, что было бы неблагоразумно задавать вопросы.
— Вы будете сегодня играть, Элстон? — спросила Дейзи Сейчас она была в хорошем настроении. Герцог не знал, что было тому причиной: думала ли графиня, что она выиграла в поединке с неопытной соперницей, или это случилось потому, что он, желая спасти Лорену от злого языка, превзошел сам себя в любезности.
— Разумеется, — ответил он. — Я знаю, что вы любите азарт карточной игры.
— Вчера я немного выиграла, — сказала Дейзи, — но недостаточно. Вы должны сесть со мной рядом, Элстон, и снова принести мне удачу.
— Сначала я должен выяснить, чем желают заняться остальные мои гости, — сказал он. — Идите к большому столу и организуйте все, ведь вам всегда это прекрасно удается.
Дейзи улыбнулась с победным видом.
Графиня была в восторге, что герцог обращается с ней так, словно она была хозяйкой в Миере, чего она и добивалась.
«Он мой, — подумала Дейзи, — и чем раньше все поймут, что я могу устроить так, чтобы их сюда больше не приглашали, тем лучше!»
Для этого у нее не было никаких оснований, но Дейзи всегда верила в то, во что хотела верить.
Рассаживая игроков в баккара, графиня делала это с таким видом, как будто она здесь заправляла всем, будучи единственной, кто имел на это право.
Трое из гостей пожелали играть в бридж, и герцог только что нашел им четвертого партнера, когда он заметил, что Келвин Фэйн не собирается занять место за карточным столом, как он обычно это делал, а вышел на террасу.
Герцог сразу же сообразил, что майор Фэйн собирается последовать за Лореной, и с неожиданным раздражением подумал, как это неосторожно с его стороны: после скандальной выходки Дейзи перед завтраком Фэйн рисковал навлечь на девушку гнев Сары Сторр.
«Последний раз я приглашаю в Миер незамужнюю особу», — поклялся он себе.
И тут ему пришло в голову, что Лорена нарушила спокойствие его гостей не потому, что была юной и незамужней, а потому, что обладала необычной привлекательностью Но как бы там ни было, герцог, как хозяин дома, был ответственен за нее, и Фэйн не имел права уединяться с девушкой в парке, что наверняка взбесит Сару и вызовет толки, пусть и безобидные, среди других гостей.
Выбрав момент, когда Дейзи с головой погрузилась в игру, он вышел на террасу, раздумывая, куда бы могла пойти Лорена.
Сам не зная почему, герцог решил, что она направилась к пруду с водяными лилиями.
