Мы засмеялись. Даже Рисик с козочкой.
— Доехали до моря, и Маша в него полезла. И целый час, наверное, не вылезала. А мы с папой так и остались в свитерах. Ждали её на берегу. Пока она наговорится с Балтийским морем.
— Так что я за тот прошлый раз иску-ку-куп-пался, — сказал папа, который вернулся к нам.
— Как водичка? — спросила мама, щурясь от солнца и ветра.
— Хороша-а-а!
Мама сфотографировала папу с полотенцем на шее и отправила снимок дяде Пете. Потом она начала что-то ещё набирать в телефоне.
— Не залипай в электронике, глаза испортишь, — важно сказал ей Гриша.
Он слез с маминых колен и принялся кормить Рисика остатками пирога.
— Я веду дневник, — объяснила мама.
— Зачем?
— Записываю, что с нами случилось.
— То есть про наше прошлое? — уточнил Гриша. — А зачем? Всё равно оно исчезает. Уходит куда-то, и всё. Как бы проваливается.
— Вот я и не даю ему провалиться, — объяснила мама. — События в прошлом похожи на следы на песке. Ты сначала оставляешь их. А потом перечитываешь в дневнике и ищешь путь в будущее.
Мама подвинула ногу и показала, как на песке остаются следы от кед.
— То есть дневник — это такой мостик? — спросил Гриша. — Как бы соединялка? Между тем, что было, и тем, что будет?
Мама кивнула.
— Тогда… Тогда я всё-таки был на Балтийском море! И тоже с ним разговаривал! — воскликнул Гриша. — Раз всё это никуда не проваливается, то я просто пробежал по соединялке сюда и вот сижу. Второй раз говорю с морем.
— Первый! — заспорила я.
— Второй!
Я отмахнулась. Достала блокнот и записала мысль, которая по-прежнему била у меня в голове мокрым хвостом.
«Когда я вырасту, то куплю себе у моря белый домик. Буду жить в нём ОДНА. Может быть, заведу козочку. И ВСЁ».
И отодвинулась от Гришки подальше.
— Вкусный пирог, — сказал папа, который уже немножко согрелся. — Но перед аквапарком надо подкрепиться посерьёзнее.
— Аквапарк! — завопил Гриша. — Горки! Бассейны! Стрелялки!
— Тихо, — прошептала мама. — А то море обидится.
Мы ещё посидели на пляже. Воздух пах и соснами, и морем сразу. Чайки кружились над велосипедистами. Гришка зарыл ноги в песок: и свои, и папины. А я так долго смотрела на море, что у меня внутри всё стало синим.
Потом мы пошли в кафе. По дороге родители обсуждали, что в Юрмале живут некоторые российские звёзды, то есть певцы и артисты, и было бы интересно кого-то из них увидеть.
В кафе мы уселись на террасе. Когда заказали всё для обеда «посерьёзнее»: суп, рыбу и огромный гамбургер для моего братца, — Гришка закричал:
— Подождите! Мы про кого-то забыли! У нас же ещё есть член семьи.
— Кто? — не поняла я и покосилась на маму.
Может, у неё опять кто-то сидит в животе? Может, ещё один братец? Мало мне одного…
— Твоя козочка, — объяснил Гриша. — Прости, Рисик не оставил ей пирога. Всё съел на пляже. У него теперь болит живот. Так что давай закажем что-то для твоей козочки. Может, салат?
Мама поглядела на нас и снова принялась строчить что-то в своём дневнике в телефоне. А я открыла блокнот и дописала: «А если нам с козочкой станет скучно в домике у моря, то мы позовём папу и маму. Бабушку и дедушку. И, может быть, Гришу. Если будет себя хорошо вести».
А Гриша поглядел на маму, которая всё строчила и строчила, и пробурчал:
— Да-а-а… Теперь я знаю, что отвечать вам с папой, если будете ругаться, что я залип в электронике!
Большие и маленькие горки в аквапарке «Ливу»
Пока мы добирались до аквапарка, Гришка меня спрашивал:
— А ты на каких горках будешь кататься? На больших или маленьких?
Я пожимала плечами. И правда, на каких? Наверное, на больших.
Но когда мы подъехали и я увидела зелёную, синюю и жёлтую горки, огромные и страшные, как василиск из «Гарри Поттера», я засомневалась.
— Мам, — прошептала я, — ты на какой горке будешь кататься?
— Ни на какой, — покачала головой мама, — я боюсь горок.
Я немного успокоилась. Если что, мы с мамой вдвоём где-нибудь поплаваем.
— Я вообще плавать не хочу, — заявила мама. — Я стесняюсь ходить в купальнике. Можно я вас в холле подожду?
— Ну привет, — сказал папа.
А я опять расстроилась. Без мамы… Да ещё и горки эти непонятные.
— Ладно-ладно, — вздохнула мама. — Всей семьёй пришли, всей семьёй и уйдём.
— Да какая разница! — махнула я рукой. — Всё равно у нас каждый своё любит.
А Гришка всё скакал и повторял, что это мечта его жизни. Мы вошли внутрь просторного холла. Папа направился к кассам.
— Сколько времени оплачивать? — крикнул он маме.
— Сто часов! — ответил за маму Гриша.
— Трёх хватит, — решила она.
Оплатив вход, мы потопали по длинному коридору к раздевалкам. Там мы разделились, чтобы переодеться в купальники, и встретились уже в просторном зале. Там было мокро и шумно. Повсюду носились дети с большими жёлтыми кругами, скатывались с горок, плюхались в бассейны. Я осмотрелась и поняла, что мы как будто на огромном пиратском корабле. Внутри корабля были витые горки, водяные пушки, из которых мальчишки обстреливали друг друга, лесенки и мосты. И вдруг послышалось:
— Жа-а-ах!
Мы с мамой закричали и пригнули головы — прямо сверху на нас опрокинулась гигантская бочка воды. Гриша с папой успели отбежать и теперь хихикали над нами. Я задрала голову: бочка висела над кораблём и постепенно наполнялась водой.
— Бежим! — крикнула я маме. — Сейчас опять перевернётся!
— Да наоборот, это же весело! — завопил Гриша и побежал прямо под бочку.
А она всё не переворачивалась. Тогда папа с Гришкой принялись стрелять друг в друга из водяных пушек. А я, посматривая на бочку, быстро скатилась с парочки горок. Мама же всё оглядывалась.
— Смотри! — сказала она. — Видишь, какой интересный бассейн?
— Длинный, — кивнула я. — Как река!
— А это и есть река! — сказала мама. — В интернете написано, что это река Ориноко. Если войти в неё вон там, она понесёт вперёд.
— Давай попробуем? — обрадовалась я.
— Только с папой, — решила мама.
Но Гришка тянул папу на крутые горки.
— Давайте прокатимся по реке, и пойдёте на свои горки, — попросила я.
