— Ура! — воскликнула мама.
— Так ещё пробки! — с тревогой сказал папа.
— Пробок нет! — весело воскликнул таксист.
— Ура! — закричали мы с мамой.
И вдруг… вдруг Гришка заорал так, что, наверное, было слышно в зоопарке.
— РИСИК! РИСИК! — кричал брат. — Он остался у того водителя! Папа! Позвони ему!
— Гриш, ты что, — растерялся папа. — Я не могу. Он уехал уже.
— Но у тебя остался его номер! — рыдал Гриша. — Пожалуйста! Мне очень нужен Рисик! И я ему нужен!
Но мы уже летели в аэропорт, и ничего поделать было нельзя. Это было ужасно. Я представила, как Рисика всё дальше и дальше увозит машина, и мне самой захотелось плакать. Гриша уткнулся маме в коленки и ревел.
— Ну Гриш, — гладила она его по плечу. — Ну вдруг у этого дяденьки есть дети? Они будут рады новому жильцу. Полюбят Рисика, как ты!
— А если не полюбя-я-ят!
— Как его можно не полюбить, он такой славный!
— А если нет дете-е-ей! Если он оди-ин! Если не станет кормить Рисика-а-а… Тот умрёт от голода-а-а! Или просто выкинет в мусорку-у-у! Скажет: «Крыса — источник чумы-ы-ы! Место ей на помо-ойке»…
Гриша был безутешен. Доехали мы быстро. Выскочили из машины, вытащили чемоданы, попрощались с таксистом. Родители радостно переглядывались: «Успели! Успели!» Но вслух никто не радовался. Как можно было веселиться, когда у Гриши такое горе.
— Купим нового, — сказал папа. — В «Икее». Их там полно.
— Да, но ведь это будет уже не Рисик, — тихо и печально сказал Гриша.
Он всё всхлипывал и всхлипывал. Никак не мог успокоиться. Я полезла в рюкзак, чтобы достать свою козочку. Может, она немного утешит Гришу? Может, она поговорила с рижскими козочками и те рассказали ей, что в зоопарке живёт припеваючи несколько крысок, очень похожих на Рисика? Я потянула за молнию и вдруг… вдруг… увидела… РИСИКА!! Прямо в моём рюкзаке!
— Гришка! — закричала я.
— Рисик! — закричал Гришка.
Он схватил крысёнка, стал обнимать, целовать, прижимать к себе.
И тут я вспомнила. Когда вылезала за Гришей из первой машины, я вытащила Рисика из кармана и сунула в рюкзак. А потом забыла. От волнения, что мы можем опоздать. Гришка выслушал всё это и принялся обнимать и целовать меня. Не люблю я этого. Но тут уж ладно. Разрешила ему. В такой день.
А родители наконец стали шумно радоваться, что успели. И ещё мама сказала папе:
— Знаешь, они меня замучили своими ссорами. Но когда кризис, она рядом. И он тоже.
— Здорово, — сказал папа.
— Это вы про кого? — спросила я с подозрением.
— Про козочку с Рисиком, — быстро ответила мама.
Когда мы устроились в самолёте, Гришка открыл банку с «Рижской смесью», и все выбрали себе по леденцу. Я взяла один для козочки. Зелёный. Как будто он из травы. И вдруг моя козочка сказала:
— Сейки!
Я даже испугалась. Вдруг на самом деле они с рижской козочкой поменялись местами? И теперь я везу домой настоящего козлёнка?! Ой, что будет!
— Представляешь! Она говорит «сейки», — сказала я шёпотом брату. Родителям — побоялась. Заставят вернуть козлёнка обратно в зоопарк. А брату не страшно. У него у самого в рюкзаке крысёнок сидит.
— Пусть лучше говорит «чау»! — сказал Гриша. — Мы вот-вот взлетим!
— Чау-чау! — засмеялась я.
— Чау-чау, Рига, — хором сказали козочка с Рисиком, который уже высунул любопытную мордочку из рюкзака.
Солнце заглянуло в иллюминатор и помахало лучом.
— Чау! — прошелестело оно низким голосом, похожим на бас Илмарса. — До скорой встрэтши, мои друзья!
