— Телефон, дядь Алтем.
— Не звони.
— Надо позвонить в скорую, Лия, — не успокаивается мужчина, укладывая меня на мягкий пружинистый матрас, и нависает сверху, прикасаясь губами к моему лбу. — У тебя жар.
— Артём, нет. Не надо, — вцепляюсь в манжеты его рубашки, — я в полном порядке.
Главное, теперь и себя в этом убедить. Мучают меня уже пару недель подозрения касательно моего состояния, которые я заталкиваю в самую глубь сердца, боясь подтверждения. Потому что было у меня в жизни уже однажды такое…
— Чушь. Лия, ты только что чуть у меня на глазах сознание не потеряла.
— Спорим, женщины в твоем обществе в обморок еще не падали? Буду первая.
— Не смешно, Алия!
Обеспокоенный взгляд блуждает по лицу, а его ладонь приятно холодит горячий лоб и щеки. Приятные ощущения, от которых мой воспаленный организм готов урчать от удовольствия. В потемневших изумрудных глазах настоящая паника и испуг, и мне даже совестно становится за свои неуместные шутки.
— Я в порядке, правда, Артём, — накрываю своей ладошкой большую мужскую ладонь, так бережно поглаживающую по волосам. — Просто переутомилась, наверное, бывает такое.
Разумеется, он ни разу мне не поверил, а умчался за градусником и горячим крепким чаем.
Тяжело опускаю голову на подушку, ощущая, что странное состояние не отпускает. Меня морозит и лихорадит, как при простуде. Но если до этого пару дней было все более-менее терпимо, то сейчас для полноты картины снова появилась тошнота, и это уже начинает пугать. Похожее состояние было у меня почти пять лет назад, когда я узнала про то, что у меня будет Майя. Но не может быть, чтобы это была… беременность? Последний секс был у меня почти два месяца назад с… Артёмом. Таблетки. Я точно была на противозачаточных, но, черт… в этом месяце задержка. Внутренний мандраж накрывает, но глупо и дальше закрывать глаза на слишком очевидные симптомы и тешить себя надеждой на акклиматизацию. Похоже, мне нужен тест. И к врачу. Как можно скорее.
— Ты заболела, да, мусь? — заползает мне под бочок мышка, обнимая своими нежными ручонками.
Похоже на то… братиком или сестренкой "заболела".
Глава 46. Стельмах
Остатки недели до выходных забиты делами и встречами. Длительное отсутствие в головном офисе в Штатах сказывается в виде новых проблем, которые приходится экстренно дистанционно решать. Плюсуем сюда приближающееся открытие клуба, где с горем пополам мы с Гаем "подбили" все документы, и подвешенная "история" с сеткой наших с Сергановым отелей, получаем: аврал на работе. И если бы не вечера, которые с лихвой компенсируют дневную беготню, то я бы уже загнулся под грузом проблем. А вечера стали тем, ради чего я и просыпаюсь теперь каждое утро, заставляя себя впахивать и брать новые высоты. Ради них. Уже который вечер я провожу в компании Лии и Майи и внутренне начинаю привыкать и ловить кайф от новых для меня ощущений: причастности к чему-то большему, чем свое одиночное существование.
Созвоны днем с Алией и регулярный смс-диалог для нас стали уже чем-то само собой разумеющимся. А для меня еще и жизненно необходимым: слышать ее, знать, что она со мной. Когда девчонка долго молчит и не пишет, внутренний собственник начинает рычать и злиться. Так что ее милое "доброе утро" в ответ на мое приветствие — доза, так теперь необходимая мне.
— Дядь Алтем, заплети мне косичку! — принеслась на кухню дочурка, тряся черными кудряшками во все стороны и заскакивая ко мне на руки.
Сегодня, как и все дни, я заявился к девчонкам после работы. Признаю, без приглашения. Но тянет со страшной силой. Иногда ловлю себя на мысли, что даже спать уезжать в свою пустую огромную квартиру не хочу. Рядом с Лией и Майей даже дышится, черт побери, легче.
Усаживаю непоседу на высокий стул и стягиваю маленькую непослушную копну в кулак, стараясь сильно не тянуть и абсолютно не зная, что делать дальше. Как-то я больше привык трепать женщинам волосы, а никак не завязывать. Грубые руки не привыкли к таким манипуляциям.
— Лия… — растерянно ищу глазами блондиночку и замечаю, как, стоя немного в сторонке, она тихо посмеивается над нами. — Что делать дальше?
— Плести, — прикрывая рот ладошкой и усердно сдерживая хохот, говорит девчонка. — Делишь на три прядки и вот таким вот образом… — показывает странные манипуляции, что мои руки мысленно уже скрутились в узел, и я ни хера не понял, — заплетаешь.
— Издеваешься, да?
— Дядь Алтем… — дрыгает непоседа ногами, умудряясь крутить головой по сторонам. — Ты сделал мне косичку?
— У дяди Артёма руки не из того места растут, мышка.
— Это как? — хлопает пушистыми ресницами дочурка.
— Почему же сразу издеваюсь? — качает головой задира голубоглазая и острым локотком отодвигает меня в сторону. — Наслаждаюсь. Смотри и учись, беда-па… — вовремя прикусывает язык и, испуганно округляя свои невероятные глаза, смотрит на меня. — Кхм… беда-парикмахер.
— Точно… парикмахер.
Понимаю, что хочу слишком много и слишком быстро, но мечтаю услышать не пресловутое "Дядь Артем", а "папа".
Ладно, всему свое время.
— Вот так… — начинает Лия показывать нехитрые действия, но я ее уже не слушаю и косички так и не научусь плести, похоже. Боясь спугнуть девушку, неуверенно кладу руки на ее талию и, сжимая пальцы, притягиваю к себе. Захватывая в плотное кольцо рук и, прижимая к своей груди, слышу нервный выдох и ощущаю, как ее хрупкая фигурка дрожит, а руки, крепко вцепившиеся в непослушные локоны нашей дочурки, путаются и трясутся. Утыкаюсь носом в светлую макушку и блаженно закрываю глаза, вдыхая любимый запах, любимой… именно любимой женщины. Вспоминаю вкус ее губ и нежность рук, закипая и сходя с ума от ее близости и сбившегося дыхания. Меня ведет рядом с ней. Каким же я был тупым придурком, что не понял этого раньше. Меня же просто клинит на ней. С самой первой ночи, с первого взгляда и нашего первого раза, когда я вел себя, как последний скот. Девчонка, которая была влюблена в меня столько лет и желала получить только каплю нежности и ласки от желанного мужчины, получила исключительно грубость. Убить меня мало за это.
— Артём… — хриплым голосом призывает к благоразумию девушка, когда одна ладонь неосознанно ползет под тонкую блузку, касаясь мягкой, нежной кожи, плоского животика, а губы целуют в мочку ушка. "Голод" и почти месяц без секса дают о себе знать мощнейшим стояком и постоянным дискомфортом. Самоудовлетворением заниматься не привык, но, похоже, уже и до такого скачусь, потому что этот огонь по венам от вожделения невыносимо терпеть.
— Муся, а мы новую мозаику будем собилать?
Голос дочурки выдергивает из забытья, возвращает в реальность, и я отстраняюсь. Мы здесь не одни, и Лия до сих пор держит меня на некотором расстоянии от себя. Оно и правильно — заслужил. Не имею права просить сейчас чего-то большего, хоть и вижу, что ее реакция на меня тоже предельно однозначна.
