— Умница! — получаю похвалу и поднимаю голову, смотря сквозь пелену экстаза на триумфально улыбающегося Виталия, который поправляет трусики и слизывает мою влагу со своих пальцев. Так не бывает, но по моему телу проходит ещё одна волна возбуждения. Меня шокирует этот его жест, кажется таким грязным и одновременно приводит в восторг. Наверное, с этого момента я перестаю стесняться показывать ему свое тело. Если он вытворяет такие вещи, значит я явно ему нравлюсь.
Виталий продолжает осматривать меня, протягивая мне бокал с вином. Принимаю его, отпиваю несколько глотков, чувствуя, как по телу разливается удовольствие. А Граф-то не так уж и плох. И, возможно, у нас получится взаимовыгодная сделка.
— Ты прекрасна, когда отпускаешь себя и отдаешься чувствам, — расплываюсь в довольной улыбке от комплимента, но меня быстро спускают с небес на землю.
— Надеюсь, мы преодолели этот барьер? — Аронов посматривает на часы, берет свой телефон и набирает чей-то номер. — Одевайся! — кидает он мне уже не так мягко, а в приказном тоне. — К сожалению, у меня нет больше времени. — Да! Это Аронов, — Виталий начинает разговор, поднимается с кресла и отходит окну. А я соскакиваю со стола и быстро натягиваю на себя вещи. Я ошиблась, с хищником нельзя быть на одной волне. Он может быть спокойным, нежным и игривым, но в любой момент свернет тебе шею. Виталий умеет спускать с небес на землю. Вот и хорошо! Не нужно очаровываться, Лена! Ни к чему это! Полностью одеваюсь, поправляю волосы, и вновь чувствую себя измотанной, словно из меня выжали все силы. Хочу домой, в горячую ванну и в теплую кровать.
— Вот, — Аронов протягивает мне визитку какой-то клиники, заправляет рубашку и надевает пиджак. — Завтра твою мать ждут там. Обследование, консультации, операция и протезы, все уже оплачено. Там очень хороший нейрохирург, — кручу в руках визитку, радуюсь и огорчаюсь одновременно. Как я расскажу маме эту новость? Я так хотела прекратить мучения матери, что даже не придумала, как я ей это все преподнесу.
— Есть одна проблема, мама не примет ничего, если узнает, что… эм…
— Я понял, — обрывает меня Виталий. — Что ты предлагаешь? — он открывает сейф и достает оттуда какие-то бумаги.
— Могут ли в этой клинике и этот хирург сказать маме, что это помощь благотворительного фонда, мецената там какого-нибудь. Ну, например, тебя, но без моего участия, — Виталий отрывается от бумаг, поднимает на меня задумчивый взгляд, долго что-то ищет в моих глазах, а потом кивает.
— Хорошо, дай мне тогда еще день, я все подготовлю. Мой водитель ждет тебя на стоянке, а мне нужно совершить еще пару важных звонков, — Виталий намекает, что мне нужно уйти, и я спешу покинуть его кабинет. Я не знаю, во что ввязалась, но с этим мужиком легко не будет.
ГЛАВА 9
Виталий
Темно. Почти ничего не видно. Щелкаю выключателями, но света нет. В душе тревога, сердце колотится как сумасшедшее и одновременно на адреналине вхожу в раж, медленно продвигаясь по полумрачному дому, зная, что тварь где-то рядом. Я бесшумен, но он меня чувствует, от этого и прячется.
В ушах раздается свист, и буквально в нескольких сантиметрах от меня пролетает пуля, врезаясь в стену, а потом еще одна, и еще, но все мимо цели. Скрываюсь в коридоре, улавливаю движение на лестнице и направляю ствол туда, но не стреляю…
Дышу, дышу, дышу, в глазах пляшут вспышки, яркий свет. Выстрел. Кровь. Она на лестнице. В красивой позе драматической актрисы. Словно прилегла отдохнуть или устала. На голубом платье растет огромное бордовое пятно. Вновь вспышка. Мои руки и рубашка в крови, и чёткое понимание, что её больше нет! Что-то кричу, куда-то звоню, трясу уже бездыханное бледное тело. Злюсь, требуя открыть глаза, зажимаю рану на груди, но все это бесполезно. Она не вернется… никогда…
Вновь вспышка, яркая, ослепляющая… Я на кровати, в своей комнате. Опять темно, холодно и сердце колотится как сумасшедшее. В горле пересохло, трясет и на грудь что-то давит. Зажмуриваюсь, тру лицо руками, пытаясь отдышаться. Резко подскакиваю на кровати, включаю светильник и осматриваю руки. Чистые, но присутствует ощущение, что они в крови. Так и есть, просто не каждому дано это увидеть. Перевожу взгляд на часы — всего четыре утра. Падаю назад на подушки, хотя уже понимаю, что уснуть не удастся. Кислорода мало, мне душно и одновременно холодно. Сердце стучит так, словно сейчас разорвется. Лежу, смотря в потолок, пытаясь перетерпеть это состояние. Иногда мое тело неподвластно контролю. Ненавижу эти сны и это состояние, в которое они меня вводят!
Закрываю глаза, а там опять чертова лестница, море крови и ОНА, в моих руках. Я убил тебя, моя любовь… и себя убил. Только ты ушла в рай, оставив меня в этом вечном аду. Все правильно, всем досталось по заслугам. Но ты очень жестока….
Открываю глаза больше не в силах видеть ее бледное лицо и контрастное яркое бордовое пятно, разрастающееся на ее груди. Встаю с кровати, иду в ванную и начинаю мыть руки, тщательно, с большим количеством мыла, но все тщетно, я никогда не отмоюсь. В груди разрастается привычная боль, она медленно, но верно заполняет меня, сковывая тело. Это фантомная боль, но она настолько явственна, что мне хочется кричать. Иду в гостиную, к бару, рассматриваю бутылки: коньяк, текила, виски, все не то, открываю холодильник и наливаю себе чистой водки в большой стакан для виски. Дозатор мешает быстро наполнить стакан, руки дрожат, и водка проливается на стойку. Боль усиливается, меня почти скручивает, но я терплю, стискивая челюсть, почти кроша зубы. Залпом выпиваю стакан жгучего алкоголя. Дыхание перехватывает, какое-то время не дышу совсем, а потом выдыхаю, чувствуя, как жжет внутренности.
Передвигаю кресло к зеркалу, падаю в него, устраиваясь в полусидячем положении и смотрю себе в глаза. Иногда я сам не выдерживаю своего мертвого взгляда, там на дне зрачков ничего нет — пустота. Глаза отражают состояние моей души. А души у меня нет. Есть только оболочка. Она все у меня забрала… Справедливо, учитывая, что я забрал у нее жизнь. Закрываю глаза, откидываясь на спинку кресла, становится немного теплее, уже не трясет как ненормального и дышать легче — отпускает. Я больше не усну, но впадаю в прострацию до намеренного полного опустошения души, тела, выгоняя все мысли и воспоминания. Расслабляюсь, концентрируюсь на этой пустоте, два глубоких вдоха, и один медленный выдох, задерживаю дыхание до жжения в легких и вновь два глубоких вдоха и выдох… перед глазами пустота, тело отрывается от реальности — меня нет….
Елена
С утра совсем нет настроения. Не знаю почему, может, пресловутый ПМС, в который я не верю, может осенняя погода нагоняет тоску, а может вся моя жизнь в целом. Все вроде хорошо: я работаю, мама проходит обследование в одной из лучших клиник, я наконец могу подумать немного о себе, но что-то гложет. Нарастает тоска и чувство внутреннего одиночества. Со мной иногда такое бывает, я впадаю в депрессию и начинаю жалеть себя, считать никчемной женщиной, ухожу в себя, анализирую жизнь, думаю о том, что могло бы быть все иначе, если бы я не была дурой.
