— Да брось ты расстраиваться, ну пошепчутся и перестанут, — успокаивает меня Кристина. — Зато тебя будут теперь бояться, поскольку ты близка с главой.
— Да я не расстраиваюсь, мне все равно, что они думают, — отвечаю подруге, отпивая кофе. Мы сидим на первом этаже в небольшом кафетерии для сотрудников. Кристина доедает пончик с шоколадом, а я просто пью кофе и смотрю в окно, на центральную улицу и вечно куда-то спешащих людей.
— Тогда почему ты уже несколько дней сама не своя, только киваешь мне и улыбаешься через силу? — я сама не знаю, что со мной, просто грустно.
— За маму переживаю.
— Ты же говорила, что все хорошо!
— Все хорошо. Просто всегда есть риски.
Так бывает, когда все хорошо и нет никаких проблем, а от чего-то грустно.
Это пройдет…
Наверное, пройдет…
Кристина начинает меня развлекать, рассказывая про свой поход по магазинам, о встрече с одноклассницей, а я продолжаю смотреть в окно. Мое внимание привлекает машина, на которой меня возят на работу. Артем останавливается возле главного входа, из машины выходит Аронов и сердце пропускает удар. Я ненормальная. Я ловлю себя на волнении и каком-то трепете, как у девчонки при виде понравившегося мальчика. Это абсурдно, учитывая то, что меня купили, а в последнюю встречу намеренно унизили. Осматриваю его идеальное темно-синее пальто с высоко поднятым воротником, брутальную щетину, которая скрывает шрам, мужественный профиль. Даже шрамы на руках и вздутые вены уже не кажутся мне отталкивающими. От этого мужика исходит аура власти, роскоши и опасности. Виталий высокий широкоплечий, статный. Не качок, но довольно сильный. Сама не замечаю, как смотрю на него не отрывая глаз, следя за каждым движением в надежде, что он обернется и увидит меня. А потом из машины выходит женщина и Аронов галантно подает ей руку. Его спутница высокая, стройная, даже худощавая. Такая утонченная, даже манерная, словно балерина. На ней короткая белая шуба и длинная юбка в пол. На руках длинные кожаные перчатки, на голове стильный платок, как у кинозвезды — полная моя противоположность. Ее бордовые губы расплываются в улыбке, когда она подаёт руку Виталию, а на его лице играет циничная ухмылка. Женщина выходит из машины, но Виталий не опускает ее руки, а наоборот укладывает ее на свое предплечье и ведет спутницу внутрь здания.
Дыхание учащается, и я сама не понимаю, зачем соскакиваю с места и быстро иду в холл, чтобы ещё раз посмотреть на эту парочку. Останавливаюсь, ничего вокруг не замечая, вижу только — Виталий с женщиной возле стойки, они чего-то ждут и мило беседуют. Его спутница усмехается, смотря на Виталия заинтересованным взглядом. Если задуматься, то мне все же непонятно, зачем этому мужику заводить содержанку в виде меня, когда он может запросто затащить в постель любую. К ним подходит охранник и передает какую-то папку. Аронов подхватывает женщину за талию и ведёт к лифту, наклоняется, что-то шепчет, вызывая ее смех. Они проходят в лифт и устремляются наверх. А я так и стою в холле, смотря в никуда. Мне должно быть все равно, где он и с кем, но внутри что-то трепещет и горит от злости. Вот почему он не звонит мне уже почти неделю! А как же его слова о том, что он не будет заводить других женщин?!
— Лен! Да что с тобой?! — меня приводит в себя подруга. — Тебе плохо?! — выдыхаю, закрываю глаза, пытаясь прийти в себя. Это же хорошо, что он занят другой и оставил меня в покое?! Хорошо, хорошо, повторяю себе, а в голове только одна мысль: «Что он делает там с этой женщиной?!» А что ты хотела, Леночка?! Это сделка и ты его собственность! Ты содержанка! И он имеет право делать все, что хочет! — думаю я, но спокойней не становится.
— Что ты делаешь вечером? — спрашиваю я у подруги.
— Да как всегда по пятницам. Ничего. Фильм посмотрю, наемся вредной еды, — усмехается Кристина.
— Давай сходим в наш любимый караоке, выпьем, поорём наши любимые песни? Мы сто лет с тобой просто так не отдыхали, — предлагаю я, чтобы выкинуть всякий бред из головы.
— А давай! — кивает Кристина.
***
Просыпаюсь от того, что очень хочется в туалет. Голова тяжелая, хочется пить и тело ватное. Черт, похоже, мы вчера перебрали с Кристиной. Глаза не открываются, веки тяжёлые. Со стоном переворачиваюсь на живот и натыкаюсь на чье-то тело. Сначала думаю, что это подруга, но когда открываю глаза, то вижу рядом с собой Аронова. Твою мать! Резко сажусь на огромной кровати, натягивая на себя одеяло. Фокусирую взгляд и осматриваю довольно просторную спальню в темных тонах. Мебель из тёмного дерева, тяжёлые шторы, скрывающие дневной свет, потолок из матового зеркала. Рядом со мной спокойно спит Аронов в одних боксерах. А я совершенно не помню, как здесь оказалась. Последнее, что помню, это то, как окончательно отпустила себя, почувствовав опьянение, и мне было хорошо. Перевожу взгляд на Виталия, стараясь не шевелиться. Осматриваю его грудь в шрамах, начиная внимательно их изучать — что пережил этот человек? Черт, не о том думаю! Голова раскалывается, и я начинаю потирать виски. Я редко пью, и практически никогда не напиваюсь. Я всегда знаю свой предел. Что со мной произошло вчера?!
Я в белье. Это означает, что мы не спали? Или это ещё ни о чем не говорит?
— Что, Елена Дмитриевна, голова болит? — с усмешкой произносит Виталий. Перевожу на него взгляд и понимаю, что он осматривает меня в отражение зеркала. Киваю, закрывая глаза и пытаясь хоть что-то вспомнить.
— Где моя сумка, мне нужен телефон?! — я договаривалась с соседкой, что оставлю сына всего на вечер, но не на ночь! Аронов кивает на кресло возле окна, где лежит моя сумка и платье. Соскакиваю с кровати, вынимаю телефон, набираю соседку.
— Валь, ты прости, так получилось… Как Андрюша? Я сейчас же приеду, — тараторю я.
— Лен, ты чего? Ты же вчера позвонила и предупредила, что оставишь Андрюшу на ночь. Я предложила взять его с нами в Аквапарк, ты согласилась и даже денег на карту мне перевела. Мы уже собираемся, — в недоумении произносит Валя.
— А, да, совсем из головы вылетело…
— Да ладно, я все понимаю, — усмехается соседка. — Иногда полезно вот так отдыхать. Особенно тебе. Так что ни о чем не переживай, отходи там, мы только вечером вернёмся.
— Спасибо, — выдыхаю я, сбрасывая звонок и сажусь на подлокотник кресла.
— Красивое белье. Тебе идёт бордовый, — произносит Виталий и, как ни в чем не бывало, поднимается с кровати.
— А…, - пытаюсь спросить, как я оказалась в его квартире. — Я… вчера…
— Ох, Елена Дмитриевна, — усмехается он, находясь в хорошем расположении духа. — Расскажите хоть, что вы праздновали вчера?
— Извини, я совершенно ничего не помню, — сознаюсь, я.
— Это я уже понял, Леночка, — Виталий не злится и это, наверное, уже хорошо. Он подходит ко мне, очень близко, обхватывает подбородок и смотрит в глаза. — Когда ты пьяна, то очень открыта и откровенна, и именно поэтому я не злюсь, — он точно может читать мысли.
