Работа давно отлажена и идёт по схеме. Не нужно учиться управлять тысячами людей, нужно научить управлять ими других. В каждом отделе свой начальник и мне плевать, кто виноват, наказывается руководитель. Метод кнута и пряника самый эффективный. Никакого панибратства и дружбы с подчиненными, даже мой заместитель стоит в моем кабинете, переминаясь с ноги на ногу, и не сдвинется с места, пока я не прикажу. Никому нельзя доверять, иногда даже собственным ощущениям. Шесть лет назад я пустил пулю в лоб последнему человеку, которого считал своим другом и братом. У меня нет друзей и близких, есть только работа, она же моя мать, жена и любовница, которая периодически меня трахает. Я одиночка по жизни, социопат, меня напрягает общество, особенно когда вокруг одни шакалы, которые льстят в глаза, стелются перед тобой, изображая друзей, но с удовольствием, за определенную плату, воткнут нож в спину. Нет преданных и верных людей, каждого можно купить и продать, вопрос в цене. И я сейчас не только про деньги. Есть и другие расценки: алчность, жалость, жажда жизни, страх, главное — к каждому найти подход.
Всего, что у меня есть, я добился сам. Да, не всегда честным путем, но это мои грехи, которые я брал и беру на душу, уже не считая. И я обязательно рассчитаюсь за них, отвечу за все, но только перед судом божьим. Хотя это все лирика, бывает, иногда что-то находит на меня, и я ухожу в высокие материи. От скуки, наверное … Не верю я ни в Бога, ни в дьявола. Нет там ничего после смерти. Там полная темнота, и небытие — мы просто перестаем существовать. Никакой души, рая и ада — ничего. Печально, а всем так хочется верить, что жизнь вечна. Вера — самая сильная движущая сила на этой земле.
Пока подписываю накопившиеся бумаги, по ходу изучая их содержимое, секретарша стоит рядом, и я буквально чувствую ее напряжение. Юлия работает у меня совсем недавно и еще не привыкла ко мне. Моя старая секретарша ушла в декрет… нет, не по моей вине. Девушка напряжена, кажется, ещё чуть-чуть и она грохнется в обморок. Неужели, я такой страшный? Да, требую я много, но и плачу достойно. Не терплю безответственных и непрофессиональных людей. Все вокруг считают меня монстром, жестоким, циничным, бездушным, и я не спешу их переубеждать. Возможно, так и есть — я не умею жить по-другому. В моем мире нельзя давать слабину, иначе опустят на дно.
— У вас очень красивый почерк, почти каллиграфический, — выдает Юлия, когда я передаю ей подписанные бумаги. Ненавижу лесть и лизоблюдство, не терплю лжи и фальши. Выгибаю бровь, и девушка тушуется, забирая бумаги, почти выходит из кабинета, но оборачивается, словно что-то вспоминая.
— К вам там просится женщина из финансового отдела.
— По вопросу?
— Не знаю, говорит, по личному.
— Я личные вопросы не решаю, — отвечаю я. — Передайте, что все вопросы — к ее непосредственному начальнику, — Юля кивает и быстро скрывается за дверью. Откидываюсь на кресло, набираю номер одного из партнеров и решаю рабочие вопросы. Через минуту дверь моего кабинета резко открывается и на пороге появляется женщина лет тридцати, а за ней вбегает Юлия, пытаясь преградить дорогу. Входит женщина уверенно, но, как только встречается со мной взглядом, останавливается теряясь.
— Виталий Андреевич, я объяснила, что вы заняты, — оправдывается Юлия, — Но она… — не находит слов, тыча в женщину пальцем.
— Я не займу много вашего времени, просто хочу, чтобы вы знали, что творится в вашей компании, — блондинка отодвигает мою секретаршу и проходит вглубь кабинета. На лице полная решимость и одновременно отчаянье. Становится интересно, что за этим стоит.
— Вернитесь к работе, Юлия, я разберусь, — моя секретарша кидает недовольный взгляд на блондинку и быстро выходит из кабинета, громко цокая каблуками.
— Представьтесь, — говорю женщине, замечая, как с нее слетает вся решимость.
— Меня зовут Елена, я работаю в финансовом отделе… точнее работала….
— Очень приятно, Елена, надеюсь, что у вас очень веская причина врываться в мой кабинет, — немного отодвигаюсь в кресле, принимая расслабленную позу, расставляя ноги.
— Вот, — женщина подходит ближе, опускает на мой стол платежку и тут же отступает от меня на несколько шагов, вызывая мою усмешку. Что же они шарахаются-то от меня? Что находят в моем взгляде? Неужели, все так плохо?
— Продолжайте, Елена, у вас есть пять минут, мое время дорого стоит, — поторапливаю женщину. Она начинает что-то объяснять про цифры, расчеты, которые она сделала верно, но в платёжке ошибка, я внимательно слушаю, вникаю, и одновременно осматриваю блондинку детально. Обычная молодая женщина, милое лицо, светлая кожа, несколько веснушек на носу, резко очерченные губы, особенно верхняя. Не худышка, не модель, не пытается строить из себя гламурную дурочку, как это сейчас принято. Блондинка с формами, с шикарной грудью, не тяжелой и обвисшей, а с красивой, высокой. Возможно, в утягивающем белье — слишком плоский живот для ее комплекции. Тёмно-синее строгое платье, чуть ниже колена, красивые ноги в бежевом капроне и соблазнительные пышные бедра. Интересно, склоняю голову на бок, ловя себя на мысли, что хочу ее попробовать. Не знаю, что именно меня в ней привлекает. Елена — симпатичная, приятная, но обыкновенная женщина, каких тысячи, встретил бы такую на улице — не обратил внимание.
— Вы приказали наказать виновных, но я не совершала этой ошибки, — резюмирует блондинка. И голос у нее приятный, такой бархатный сексуальный.
— Я впервые слышу об этой платежке. Я не занимаюсь проверкой бумаг, — женщина замолкает и сводит брови.
— Тогда все понятно! — с возмущением заявляет она.
— Что вам понятно? — обращаю внимание на ее руки с аккуратным маникюром и бесцветным лаком. Люблю, когда у женщины ухоженные руки, без хищных ярких длинных ногтей.
— Дело в том, что Федор Егорыч имеет интимную связь с сотрудницей Александрой Селеной, он решил подставить меня, чтобы посадить ее на мою должность. Это не справедливо и.… - блондинка немного задыхается и быстро моргает, чтобы не сорваться. В глазах обида и полное отчаянье, а на самом дне глаз безысходность.
— Очень интересно? С чего такие выводы?
— Все об этом знают, они особо не скрывают, — выдыхает женщина, словно у нее закончились силы, и устало осматривает мой кабинет, задерживая взгляд на чучеле полярной совы. Работа выполнена мастерски, кажется, что птица живая.
— А с чего я должен вам верить? Где доказательства, что это не ваша ошибка? Может, вы хотите подставить своего начальника? — я, конечно, поручу проверить эту информацию и почти верю этой женщине, потому что она за минуту грамотно разложила все по полочкам. Но ей необязательно об этом знать.
— Я не знаю… Я просто не могу потерять эту работу. У меня ипотека, сын и больная мама, — почти шепчет она, словно стыдно об этом говорить, но выхода нет. — Тем более я не могу потерять работу, потому что начальник продвигает любовницу, — сам ненавижу, когда заводят интрижки на работе, и виновные будут наказаны.
— Меня должно это трогать?! — выгибаю брови, а блондинка закусывает губы и сжимает ладони.
