– Я на одной женился, да отвергнет ее Господь.
– Не знал, что у вас есть жена, сэр Гай.
– Проблема в том, что у меня ее нет. Она сбежала, чтобы присоединиться к лесным разбойникам, да будут прокляты ее глаза.
– Разбойникам? Конечно, ты шутишь! Зачем леди…
– Потому что она не леди, вот зачем! Но поэтому я на ней и женился. Возможно, де ла Круа, ты, как странствующий рыцарь, сможешь это понять. Я служу своему королю, но быть шерифом графства Ноттингем – непыльная работа для какого-нибудь неженки. А я воин. И всегда им был. Я сражался за все, чего добился в этой жизни, и за своих женщин тоже. После тяжело добытой победы испытываешь удовольствие. Меня не привлекают изнеженные ивы, что гнутся при малейшем ветре. Клянусь богом, мне нужна женщина, которая будет драться, царапаться и пинаться! Я забрал Мэриан у ее отца, и он был рад избавиться от беспокойной девчонки, но мне нравился ее дух! О, какой бой она устроила мне в нашу брачную ночь! Чертовка почти вырвала мне глаза и чуть ли не уничтожила мое мужское достоинство! Я избил ее до синяков, а она все еще не сдавалась. Я тогда думал, спасибо, господь, ты послал мне женщину!
– Действительно, – сухо сказала Андре.
– За первую неделю нашего брака она трижды пыталась меня убить, – сказал шериф. – Один раз она попыталась заколоть меня во сне. С тех пор у меня этот шрам на плече. После того случая я, как заканчивал с ней, стал ее связывать и затыкать ей рот, чтобы спокойно спать. Во второй раз она попыталась отравить мою пищу. Мне очень повезло – в тот день у меня не было аппетита, я только выпил эля и съел немного фруктов. И все же ее усилия стоили мне моей лучшей гончей. Я снял с ее плеч немного кожи плетью и в дальнейшем заставлял ее попробовать все мои блюда. В третий раз она использовала бандитов. Она часто слышала, как я говорил о зачистке леса от этих подонков, и перед тем, как король вернулся, я часто сам водил патрули в лес. Ну, ей удалось связаться с преступниками через одного из конюхов, и они устроили на меня засаду. К счастью, они настолько же неумелы, насколько и бесчестны, и я улизнул, убив многих из них и взяв нескольких в плен. Моя добрая жена, несомненно, опасаясь, что ее роль в заговоре будет мною раскрыта, под покровом ночи освободила заключенных из моих казематов и сбежала с ними, совершенно не догадываясь, что я уже знал об этом и сделал побег возможным, надеясь проследить за ними до их тайного лагеря.
– И тебе удалось?
– Отнюдь. К сожалению, я потерял их в лесу.
– А твоя жена?
– С тех пор она остается с ними.
– У меня сложилось впечатление, что ты был бы рад от нее избавиться, – сказала Андре.
– Так могло показаться, но я скучаю по кровожадной сучке. Она делала жизнь интересной в эти спокойные времена. Но однажды я верну ее, помяни мое слово. Она особенная женщина, де ла Круа. По правде говоря, я не думаю, что она когда-либо простит богу то, что он сделал ее женщиной. Возможно, подобный переизбыток духа неуместен в представительнице ее пола.
Гай хмыкнул.
– Ей следовало бы быть мужчиной.
– Действительно, – сказала Андре, – не могу представить себе женщину, которая не была бы удовлетворена таким страстным мужем, как ты.
– Я надеялся, что ты поймешь, – сказал шериф. – Мы определенно понимаем друг друга, де ла Круа. Как насчет того, чтобы как-нибудь ночью вдвоем пойти по бабам?
– Возможно, мы так и сделаем, – сказала Андре, – после того, как закончим наши текущие дела.
– Да, сначала всегда надо думать о долге. Тем не менее, у мужчины должно быть время, когда он прежде всего мужчина, что скажешь?
– Воистину, – сказала Андре. – Иначе женщины забудут о своей роли в жизни.
Шериф заржал.
– Мы же не можем этого допустить, не так ли?
– Определенно нет. Во что превратится этот мир, если женщины забудут свое место?
– Возможно, они бы даже начали носить шпоры и участвовать в турнирах, – сказал Гай, смеясь. – Вот это была бы картина, а?
– Мне кажется, эль перевозбудил мое воображение.
– Несомненно. Бог создал женщину, чтобы она служила мужчине, так и должно быть.
– Быть может, когда-нибудь ты найдешь ту, кто будет служить тебе как следует, – сказала Андре, улыбаясь.
– Я выпью за это, – сказал шериф.
– Как и я, сэр Гай.
– О чем ты молчишь, Андре? – сказал Марсель.
– Я думала о шерифе, братишка.
Марсель нахмурился.
– Не нравится он мне. Он меня пугает.
– Он и мне не нравится, Марсель. Он животное, а не человек.
С другой стороны, различие ведь минимально, так ведь? Странным господам мы служим в эти дни.
– Андре, почему мы должны ехать в Торквилстоун? Я боюсь. Я чувствую, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Андре натянула поводья лошади.
– Я научилась доверять твоим ощущениям, братишка. У тебя есть предчувствие?
– Чем больше мы приближаемся к Торквилстоуну, тем сильнее становится мой страх, – сказал Марсель. – Давай туда не поедем. Наши лошади отдохнули, день только начался, и между нами и нашими проблемами может быть много миль до того, как он закончится.
Несколько мгновений Андре молча сидела на лошади, слушая, как поют птицы.
– Андре?
– Звучит соблазнительно, Марсель. Но я… я тоже боюсь. Черный рыцарь – он какой-то колдун. В какое-то мгновение ничего нет, а в следующее он уже стоит за моим плечом. Он порождение дьявола, Марсель.
– Значит, нам надо с ним сразиться.
– Боюсь, у нас нет подходящего оружия. Как сражаться с колдуном?
– Я не знаю.
– Я тоже. Возможно, мы найдем способ. Но до тех пор мы должны выжидать и выполнять его приказы.
– А если мы так и не дождемся?
– Да, время всегда работало против нас, Марсель. Но ведь никто не может управлять временем.
– Значит, едем в Торквилстоун?
– Да, братишка. Поехали.
Его путы уже почти развязались.
Хукер напряг мышцы на руках и запястьях, когда его связывали, и теперь, идя впереди своего мула и позади двух норманнских рыцарей, он старался сделать все возможное, чтобы разработать слабину и освободить руки. Дорога была узкой. Если бы он мог освободить руки, у него были бы хорошие шансы на побег. Возможно, он сумел бы оторваться от них в лесу, но сделать это со связанными руками было бы намного сложнее. Сначала он должен был их освободить. К счастью, его место в колонне позволило ему попытаться. Де Брейси и Буа-Гильберт медленно ехали на своих лошадях прямо перед ним. Позади него тащился мул с навьюченным на него доспехом из найстила, а за мулом шел Исаак, которому на пятки наступали оруженосцы. Каждый раз, когда он начинал протестовать, один из них отвешивал ему тумака, так что теперь он только что-то бессвязно бормотал. Хукер не мог разобрать, что он говорил, но ему показалось, что он уловил пару слов на иврите. Старик молился.
