– Никаких обязательств? – уточнил Лукас.
– Абсолютно, мистер Прист. У вас карт-бланш.
– Это будет дорогое удовольствие.
Баннермен улыбнулся.
– Мы можем себе это позволить.
14
Андре проснулась под звуки музыки, но эта музыка отличалась от всего, что она слышала раньше. Звучание блок-флейты не показалось ей странным, но инструменты симфонического оркестра, сопровождающие блок-флейту в концерте Бартока, и завораживали, и пугали. Ее страх и непонимание усугублялись тем, что звук доносился отовсюду, но она не видела музыкантов. Она попала в какую-то волшебную страну? Она умерла?
Она медленно села, затем встала на пол и огляделась. Откуда звучала музыка? Что за странные инструменты издавали эти звуки?
Она находилась в домике лесного жителя, но это не была обитель обычного лесного жителя. В хижине был пол и ставни… Она открыла одну из них и увидела, что снаружи стояла ночь. Ночь! Но внутри хижины было светло, как днем. И тепло, хотя она нигде не видела огня. В центре комнаты располагался какой-то странный черный аппарат с отростком, протянувшимся от его верха и сквозь потолок. Он присел на корточки на четырех ногах, словно какой-то злой гном. Именно от этой черной штуковины исходило тепло. Она протянула руку и дотронулась до него, затем быстро отдернула ее назад. Она обожглась. Как-будто коснулась огня. Андре попятилась назад, в направлении кровати. Села, озадаченная.
Внезапно она быстро подошла к двери и распахнула ее, намереваясь бежать из этого недоброго места. Перед ней стоял колдун.
– Собралась куда-то? – спросил Хантер.
Она попятилась в комнату.
– Значит, я проклята, – сказала она тихо.
Хантер поднял брови.
– Почему ты так говоришь?
– Я вырвалась из когтей одного волшебника только для того, чтобы угодить в руки другого, – сказала она. – Вот что случается с теми, кто служит подручным дьявола. Мне некуда бежать. Моя душа потеряна. Что тебе от меня надо? Должна ли я пострадать от твоей мести за убийство другого волшебника? Я даже не поняла, как это произошло. Я устала думать. Слишком много такого, что не укладывается в голове. Делай со мной, что хочешь, и покончим с этим.
– Ты закончила?
– Мне больше нечего сказать.
– Что ж, это хорошо. Присядь. Пожалуйста.
Она села.
– Прежде всего, – сказал Хантер, – твоей душе ничто не угрожает. По крайней мере, с моей стороны. Я не служу ни богу, ни дьяволу, я сам себе господин. Если ты предпочитаешь думать обо мне, как о колдуне, карты тебе в руки, мешать не буду. На самом деле я не колдун, не волшебник, не маг, не кто-либо еще – просто человек. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело это принять, но ты постарайся.
– Но ведь магия…
– Это не магия. По крайней мере, не в том смысле, в котором ты ее понимаешь. Какому-нибудь дикарю, который никогда не видел доспеха, рыцарь показался бы порождением дьявола. Попытайся представить, что ты никогда не видела рыцаря в доспехе. Что ты ничего не знаешь о процессе изготовления доспехов, что ты ничего не знаешь о его свойствах. Живя в мире, в котором рыцаря никогда не видели, разве не могла бы ты предположить, увидев его, что перед тобой даже не человек, а какое-то ужасное существо с металлом вместо плоти и анимированное с помощью черной магии? Что ж, как бы нелестно это ни прозвучало, в данном случае я – тот самый рыцарь, а ты – тот самый дикарь. То, что я делаю, кажется тебе похожим на магию, потому что ты не понимаешь, что происходит, и ничего не знаешь о соответствующем ремесле. Просто я больше знаю, чем ты.
Он потянулся за бутылкой бурбона.
– Хочешь попробовать?
– Что это? – сказала Андре осторожно.
– Напиток. Ничего магического, обещаю. Он сделан из кукурузного сусла, солода и ржи. Называется виски. Эффект от его употребления схож с тем, как если бы ты выпила эля, только это варево гораздо более крепкое.
Он протянул бутылку, и Андре ее осторожно взяла.
После первого глотка ее глаза округлились, и она закашлялась.
– Клянусь богом! Ты пьешь эту бурду?
– К ней нужно привыкнуть, – сказал Хантер, – из-за ее крепости. Как только привыкаешь ко вкусу, действительно получаешь удовольствие.
– Это дает приятное тепло, – сказала Андре.
– Просто пей понемногу, – сказал Хантер. – Тому, кто никогда раньше не пробовал, эффект может показаться избыточным, как если бы младенцу дали эля.
– Это знание, о котором ты говорил, – произнесла она, – ты назвал его ремеслом. Но магия – тоже своего рода мастерство, не так ли? Одно дело – выковать комплект доспехов, и совсем другое – заставить музыку звучать из ниоткуда или появляться и исчезать по желанию. Как подобное может быть не магией? И этот черный аппарат, от которого исходит тепло…
– Он называется плитой, – сказал Хантер. – Смотри. Он открыл дверцу и продемонстрировал огонь внутри. – Просто причудливый камин, только более эффективный. Полностью из металла с огнем от дров и угля.
– Но разве металл не должен раскалиться докрасна и стать мягким от огня? – спросила Андре.
– Не должен, если его правильно подготовить, – сказал Хантер. – Металл толстый, а огонь недостаточно горячий, чтобы его размягчить. Просто, да?
– А эта трубка из металла?
– Это просто дымоход, отводящий дым наружу.
– А музыка?
– Это будет объяснить сложнее, – сказал Хантер.
– Я попробую понять.
– Ладно… попробую растолковать. Есть музыкальные инструменты, с которыми ты знакома, такие как, например, деревянная флейта и лютня. Есть и другие музыкальные инструменты, о которых ты никогда не слышала. Они издают совсем непохожие звуки.
– Взгляни, – сказал он, показывая ей звуковую систему. – С помощью этого устройства можно записать звук музыки, сделанной музыкантами. Так же, как монах записывает святые произведения на бумаге с помощью искусства письма, так и это устройство записывает звуки. И воспроизводит их.
– Как?
– Как. Хороший вопрос. Как объяснить электронную звукозапись женщине средневековья? Ладно, пока что ты должна удовлетвориться следующим: существует способ сохранения звуков, извлеченных музыкантом. Способ сохранения устной речи называется письмом. Один говорит, другой записывает его слова, а затем еще один, кто умеет читать, может воспроизвести эти слова, прочитав то, что было написано. В каком-то смысле это похоже, только связанные с этим знания, намного серьезнее. Это… инструмент… который сохраняет звуки так же, как письмо сохраняет слова. Только с этим инструментом нет необходимости читать. Инструмент записывает звуки, а затем проигрывает их тебе. Он даже может воспроизвести звук твоего собственного голоса. Возможно, я покажу тебе потом.
