— Да, результат превзошел самые смелые ожидания.
Глава 2
Когда мне едва исполнилось десять, мы с дядей попали в аварию. Я не очень люблю обсуждать эту тему, надоело, но, к сожалению, случившееся — часть моего прошлого, от которого никуда не денешься. Просто… так бывает. Мне не повезло, хотя последнее утверждение — весьма спорное. Могло быть и хуже, в газетах того года писали, что девочку укрыл ангел-хранитель, руками хирургов руководил сам Господь Бог… Живая, здоровая, какое счастье! Немного, правда, изменившаяся внешне, но нужно было радоваться и такому результату. Конечности — на месте, голова — на плечах. Я радовалась, правда. И родители мои радовались, поддерживали своего единственного ребенка, как умели.
Если шрамы на руке и плече можно было легко спрятать под одеждой, то лицо… Лицо, несмотря на все старания докторов, выглядело плохо. Просто отвратительно, если уж совсем честно. Вся левая сторона — один большой, безобразный шрам, который не спрятать ни под одним тональным кремом. Даже ближайшая подруга — кстати, Лехина сестра — свела наше общение на нет. Что ей еще оставалось? Никто не хотел с ней дружить, пока я терлась рядом. На меня было слишком больно смотреть, поэтому окружающие этого не делали.
Леха же лгал своим приятелям, будто я его младшая сестра, и иногда таскал за собой: на природу, в кино, или просто по городу тусоваться.
Мы никогда никуда не ходили вдвоем, даже когда я стала старше, ни о каких свиданиях и речи не шло. Но если собиралась компания, то я шла с ними, родители отпускали, доверяли ему. Иногда меня посещала опасная мысль, что они приплачивают ему за сострадание, мне даже снилось, как я подслушиваю их разговор и узнаю, что мой единственный друг на самом деле общается со мной исключительно из-за денег. Это была бы такая боль, которую вынести невозможно.
До сих пор меня страшит эта неприятная догадка, хотя я уже взрослая женщина, проработавшая комплексы с психологом.
Лехины друзья были старше меня в среднем на четыре года, но снисходительно терпели присутствие молчаливой мелочи, мне же было просто интересно все, что происходило вокруг. Я была для него в некотором роде обузой и понимала это, но не могла отказаться от нашего общения. Летом так и вовсе ежедневно звала поболтать на лавочке, крича под балконом его бабушки, благо он практически жил у нее во время каникул. Мы обсуждали компьютерные игры, фильмы, книжные ужастики и боевики, которые читали параллельно. Вернее, он рассказывал, что начал читать прикольную книгу, и я тут же неслась в библиотеку за точно такой же.
Врачи тогда сработали безупречно, меня спасли, сохранили жизненно-важные функции лицевых мышц, я родилась в рубашке! С эстетической точки зрения, конечно, дела обстояли плохо. Но медицина не стоит на месте, около пяти лет назад я познакомилась со своим вторым ангелом-хранителем — Сашком, крайне грамотным и ушлым молодым мужчиной, который имел связи в фонде «Другая красота». Если обобщить, люди из фонда дарили внутренне красивым людям приемлемую для жизни в обществе внешность.
Я подошла идеально: молодая девчонка, студентка медколледжа с такой физиономией, что без слез не взглянешь. Мне помогли написать трогательную речь, будто я поступила в мед для того, чтобы помогать людям так же самоотверженно, как однажды врачи помогли мне. Что, на самом деле, было недалеко от правды, просто я бы никогда не осмелилась сформулировать настолько душещипательно.
Случилось второе чудо, и меня взяли в программу! Благодаря Сашку я победила в огромном международном конкурсе и вместе с ним уехала в Америку, где прошла через несколько пластических операций у лучших хирургов, причем практически в прямом эфире — на канале «СашкинаМарго» можно посмотреть весь путь с последующей реабилитацией. Врачи подарили мне не просто обычную внешность, меня сделали красивой. Настолько привлекательной, что теперь я зарабатываю деньги своим лицом.
— Ты надолго приехала? Только не говори, что навсегда, — спрашивает Леха, с интересом изучая мое новое лицо. Я знаю эту реакцию: ему кажется, его подводят собственные глаза.
— У меня первый отпуск за пять лет, — обольстительно улыбаюсь, наблюдая за ним, — решила провести его с родными. Подумала, почему бы не навестить тебя, когда еще представится возможность?
— Правильно. Тогда поднимешься? Я ужасно голоден, — кивает на пакет.
— Да, с удовольствием, я даже десерт купила к чаю, — хлопаю по сумке.
— Тогда не будем терять времени, — он вновь окидывает меня цепким взглядом и слегка улыбается, совершенно непонятно, о чем думает. Скрывает шок, в котором пребывает? Или ждет подвоха? Глаза-то мои, те же самые. Если запутаешься, просто гляди в них.
Он мимоходом здоровается с бабульками, которые за его спиной меня подбадривают улыбками и тут же начинают переговариваться. Что-то мне подсказывает, о его жизни они осведомлены лучше меня, хорошо бы задать им несколько вопросов ради любопытства.
***
Поднимаемся пешком, так как лифтов в этих домах никогда не было. Интересно, почему он не купит жилье в более новом, современном районе? Судя по машине, парень не бедный. Столько вопросов! Продолжаю нервничать, просто находясь рядом с этим человеком.
— Ты когда прилетела? Давно в городе? — спрашивает он ровным голосом.
— Вчера, — пожимаю плечами и закусываю губу, следовало бы солгать. А то получается, не успела чемоданы распаковать, и сразу к нему. Поспешно добавляю: — Родители на работе, скучно. Решила прогуляться по знакомым местам, я все детство в этом районе прожила.
— Понял.
Стараюсь не сбить дыхание, которое уже подводит после третьего этажа, он идет чуть позади. Мне хочется скорее обо всем расспросить его! Восемь лет, шутка ли, нас разделяет целая жизнь, которая до неузнаваемости изменила обоих. Внешне — так точно.
Он открывает ключом надежную тяжеленную дверь. Раньше здесь стояла другая, обычная, обитая какой-то плотной тканью. Мы заходим в квартиру, я жадно рассматриваю новую обстановку: хороший ремонт, уютно, чисто, — и замираю, когда слышу шум внутри квартиры. Почему-то он поражает меня, просто выбивает из колеи.
О нет, это ведь собака? Пусть у него будет собака. Или кошка. Да хоть удав с крокодилом на пару! Родители не предупреждали, что у него есть домашние питомцы. Или… женщина.
Но навстречу к нам спешит, увы, не крокодил, а вполне миловидная девушка: темноволосая, примерно моя ровесница, в домашнем спортивном костюме и с высоким хвостом на затылке. Мы целую секунду в замешательстве смотрим друг на друга, потом Леха произносит:
— Ника, знакомься, это Рита, она теперь будет жить с нами. Как раз то, о чем мы говорили накануне, — и покровительственно кладет мне руки на плечи.
У девушки округляются глаза. У меня, в общем-то, тоже.
— Шутка, не удержался, — но при этом не улыбается. Вообще никто в этой прихожей не улыбается. — Это дочка Ожешко, она дружила с Катькой в детстве. А жаль, да? Хорошенькая, — тон настолько холодный, что им можно порезаться, как льдинкой. Леха чмокает меня в висок. — Рита, это Ника. Проходи, не стесняйся, будем обедать.
