– Меня зовут Виктория. Я психолог. Вы у меня в гостях. Тебя зовут Богдан, верно? — повернулась она к сыну.
Он молча кивнул. Контакт с посторонним сразу не настроить с ним.
— Богдан, видишь, в углу стоит стол?
Мальчик проследил за её рукой, которая указал на тот самый угол.
— Да.
— Там есть альбом и фломастеры. Иди, порисуй. Знаешь, что нарисовать?
— Машину?
— Нарисуй машину. Иди, не стесняйся. Всё, что на столе — можно брать.
Сын на миг замялся и глянул на меня.
— Иди, Богдан. Раз сказали «можно» — значит, можно.
Он послушался и пошёл к столу, сел и притянул к себе фломастеры. Пока ребёнок увлёкся рисованием, Виктория повернулась ко мне:
— Итак, Вера, сегодня я пообщаюсь с Богданом на предмет того, как он воспринимает роль папы в своей жизни и как лучше подготовить его к знакомству с ним. Скажите, мальчик что знает о своём отце?
Я собрала руки в замок, и глядя на свои пальцы, ответила:
— Что папа есть, но он уехал. На Север. И не может нам писать, звонить и приезжать.
— То есть, Богдан уверен, в том что его отец жив и в принципе где-то существует?
— Ну да.
— Понятно. Что ж, если бы вы ему сказали, что он мёртв, всё было бы сложнее. Мальчик говорит о папе? Спрашивает что-то?
— Да. Когда приедет папа, спрашивает.
— В какой момент? Просто так вспоминает? В его возрасте слишком долго думать об одном и том же ребёнок пока не может.
— Когда видит других детей с папой, или вместе с мамой и папой.
Виктория постучала карандашом по столу, задумавшись:
— Значит, по идее, Богдан ждёт его домой. Ему хотелось бы иметь полную семью, как у его друзей.
— Похоже, что так.
Психолог устремила внимательный взгляд на меня:
— А вы сами как относитесь к появлению отца Богдана? Ваше дело я читала. Вы не были знакомы с Игорем Сергеевичем, пока он не появился с требованием прав на ребёнка.
Жаловаться или настучать на Игоря язык не повернулся. Вздохнула и аккуратно высказалась:
— Наши отношения сложились не совсем гладко, но я понимаю, что Богдану общение с отцом нужно.
Женщина внимательно вглядывалась в моё лицо и ловила каждую реакцию на свой вопрос.
— Он на вас оказывает психологическое давление?
— Мы пока просто не можем найти контакт.
Сама не знаю, почему вдруг решила промолчать. Ненавижу, когда меня жалеют. Итак все кругом считают меня слабачкой. Я должна быть сильной ради сына.
— Если я приму решение, что ребёнку стоит познакомиться с отцом, вы не будете против?
— Мне это трудно. Но ради Богдана я не буду им мешать. Только если он не будет у меня отнимать права на сына.
— Таких требований нет у Игоря Сергеевича.
— Нет? — даже удивилась.
— Он просит равные с вами права. И хочет, чтобы ребёнок жил с ним.
— Без меня? — во рту опять пересохло от страха.
Виктория неожиданно взяла меня за руку.
— Успокойтесь, Вера. Никто не позволит ему вас разлучить. Я вижу, какая между вами и мальчиком крепкая связь матери и ребёнка. Вас ни в коем случае нельзя заставлять жить раздельно. И я скажу об этом судье обязательно.
Скажу честно, на душе отлегло. Похоже, эта женщина видит мои страхи насквозь. Появилась надежда, что не всё в этом мире куплено. В голове билась фраза о том, что Игорь не просит лишать меня прав. Даже если он каким-то образом сможет добиться того, чтобы Богдан жил с ним, он не сможет избавиться при этом от меня насовсем. Наверное, понимает, что это просто нереально — психолог не позволит.
— Как же тогда? — растерянно спросила я её.
Она пожала плечами.
— Пока не знаю. Ситуация кажется тупиковой. Игорь Сергеевич очень упрям. С ним трудно работать. Судья решит за вас, если вы не договоритесь между собой.
Я лишь вздохнула. Как с ним договориться, когда Тихомиров хочет увезти моего ребёнка в свой дом, который пусть даже в тысячу раз лучше, чем наша маленькая квартира, я не знаю!
— Вашу позицию я поняла.
Виктория встала на ноги и отправилась к столу, за которым сидел Богдан.
— Ну показывай, что ты нарисовал?
____
Сын пододвинул рисунок блондинке, и она взяла в руки альбом. Улыбнулась.
— Очень неплохо, малыш. Ты где-то видел такую машину?
— Да, во дворе стоит такая.
— Она тебе нравится?
— Очень.
— Кто же за рулем? Ведь это не мама.
— Это Папа. Он приехал.
Я и психолог переглянулись.
— Видите, вы сами внушили ребёнку, что Папа есть, и скоро приедет. Он его ждёт.
— Смотри, что у меня есть! — Виктория поставила перед Богданом небольшой ларец с игрушками.
Сын снова сначала вопросительно посмотрел на меня, и когда я ему одобрительно кивнула, заглянул с любопытством внутрь. Стал перебирать игрушки. В основном мягкие, разные зайчики, мишки.
— Кто похож на тебя? Найди такую игрушку.
Богдан выбрал небольшого зеленого динозаврика, как Раптор из известной рекламы.
— А почему динозаврик?
— Он маленький и весёлый.
— Хорошо. Сажай его в центр стола, сюда, — показала рукой психолог.
Ребёнок сделал, как она попросила.
— Теперь найди маму в ларце. Кто похож на твою маму?
Богдан, закусив губу, принялся рыться в игрушках, и вытащил на поверхность кошку с усиками и милым хвостиком.
Вопросительно посмотрел на Викторию.
Она ему улыбнулась:
— Почему же кошка?
— Красивая. И ласковая.
Не смогла сдержать улыбки. Как приятно слышать такие вещи от сына.
— Понятно. Сажай маму-кошку тоже на стол.
Он посадил игрушку, олицетворяющую меня, рядом с динозавриком.
— Все верно, мама — эмоционально значимая фигура. Вы — одно целое. — тихо сказала она мне. — Так я и думала.
— Теперь, Богдан, выбери третью игрушку — это будет Папа.
— Папа? — поднял карие глаза Игоря на нас мальчик.
— Да. Ведь ты ждёшь его домой, я верно понимаю?
— Жду… — опустив глаза, ответил Богдан. — Только он все никак не приезжает к нам с мамой.
— Найди игрушку, которая больше всех похожа на твоего папу.
