Глава 2
Врач не подвёл и приехал вовремя. Он неуверенной походкой подошёл к столу и сел в кресло напротив меня после того, как я коротко ему кивнул. Я смотрел на него, нахмурив брови, и мой взгляд заставлял нервничать Давыдова — он то и дело меня положение тела, а на лбу выступила испарина. Я молчал и ждал, когда Андрей начнёт рассказывать. Поднял брови, и он начал говорить:
— Я поднял информацию в нашей системе, — пододвинул ко мне папку с документами из архива центра. — И выяснил, что четыре года назад произошла ошибка. Я тоже о ней не был в курсе. Виновный попытался скрыть следы своей халатности и…
— Мне плевать, в курсе ты или нет, — оборвал его холодным тоном. — Дальше.
— Понимаю, — нервно глотнул доктор. — В следствии этой ошибки ваш эмбрион действительно остался жив и попал к Вере Прибрежной. Она не знала, что эмбрион не принадлежит ей, ни о чём не подозревая, выносила и родила мальчика. Девушка считает его своим сыном.
— Да, но по факту она — просто суррогатная мать. Верно?
— Ну, если брать аспект науки, то да — яйцеклетка Веры не участвовала в оплодотворении, а значит, она — не биологическая мать Богдана, а…инкубатор, если можно так выразиться.
— А если сдать тест ДНК, мальчик будет моим?
— Да, ведь набор ДНК взят с вашего сына. Значит, этот ребёнок — его близнец, только родившийся позже. Я обязательно проведу проверку и накажу всех виновных в этом деле.
Да, но сына, которому тогда был необходим этот брат-близнец, уже не вернуть.
— Прошлого не исправить. Но у тебя есть возможность искупить эту ошибку в настоящем.
— Как? — тихо спросил врач, осознавая груз своей вины.
— Езжай к Вере. Уговори её отдать ребёнка. Делай, что хочешь, но она должна отказаться от него в мою пользу.
Андрей хмыкнул, и поправил галстук. Потом прочистил горло и решился высказаться:
— Вы…понимаете, что это невозможно? Мать не отдаст своего ребёнка.
— Так ты объясни ей, что он она никакая не мать.
— Но Вера уверена, что мальчик — её родной сын.
— Меня не волнует, в чём уверена Вера. Даю сутки. Свободен.
Глава 3
Вера.
Без телефона как без рук. Угораздило же потерять свой гаджет на вчерашней конференции! Сим-карту не удалось восстановить без потери контактов, теперь ищу по записной книжке от руки нужные номера.
В дверь позвонили. Бросила взгляд на часы — ещё нет девяти утра. Ну и кто такой невоспитанный ходит по гостям так рано? Распахнула дверь и увидела на пороге доктора Давыдова.
— Доброе утро, — поздоровался он со мной.
— Доброе, — удивленно ответила, совершенно не понимая, чтобы он мог забыть у меня дома столь рано утром.
— Помните меня? Доктор Давыдов Андрей Евгеньевич. Вы у нас делали ЭКО, Вера.
— Конечно, — ответила я. — Проходите.
Отошла вглубь небольшого коридора квартиры, врач зашёл следом, прикрыв дверь за собой.
— Вера, разговор будет очень серьёзный. Где можно присесть?
— В гостиной, — указала я рукой на комнату слева от нас.
Мужчина прошёл к дивану и сел. Он коротко глянул на меня, поправил манжеты на рубашке, а потом собрал руки в замок и заговорил:
— Простите, что так рано, но дело не терпит отлагательств. Вера, должен сообщить вам, что спустя четыре года выяснилось, что при проведении вашей процедуры ЭКО была допущена…ошибка.
Я заволновалась. Мне уже не нравилось начало разговора. Давыдов же продолжил:
— Дело в том, что эмбрион, который был подсажен, вам не принадлежал. Его, к моему большому сожалению, перепутали с чужим, что привело нас всех в неудобную, и даже патовую, ситуацию.
— То есть, вы хотите сказать, что мой сын вовсе не от того донора, про которого вы мне рассказывали?
— Да, Вера. Донором случайно оказался совершенно другой мужчина. Он хотел воспользоваться точно таким же экспериментальным эмбрионом, как и ваш. Только другим. Сотрудники лаборатории перепутали пробирки. Ваш — погиб, а второй попал к вам.
— Так, и что? — сузила глаза.
Доктор немного помялся, поправил галстук, который и без того выглядел идеально, и ответил:
— Мужчина, что стал по факту отцом вашего ребёнка, обнаружил ошибку. И теперь он требует права на мальчика.
У меня внутри всё рухнуло в этот момент. Пальцы в миг заледенели.
— Как это — требует права? Он ему никто, просто донор. Ведь он подписывал об этом документы. Как этот донор узнал, что ребёнка выносила и родила именно я? Ведь вы обещали мне конфиденциальность. Вы что — раскрыли ему мои данные? Вы хотите, чтобы я в суд на вас подала за это?
— Вера, успокойтесь, пожалуйста. И дослушайте. Простите. У меня не было выбора. Этот мужчина — очень влиятельный, он сам откуда-то достал эти данные. Я лишь подтвердил, что вышла ошибка. Он не донор. Тоже пациент, как и вы. Этот человек хотел оплодотворить суррогатную мать. Он знает о том, что у вас оказался его эмбрион.
Это что ещё за мужчина такой, у которого столь длинные руки, что даже к доктору в картотеку смог залезть? Или Давыдов попросту блефует. Не хочет говорить, что сам информацию и предоставил.
— Значит, так, — встала я на ноги и сложила руки на груди. — Я ничего не знаю. Богдан — мой сын, и я никому его не отдам, даже если выяснится, что его донор — сам президент. Ваша ошибка — вот и разбирайтесь с ней сами. А меня оставьте, пожалуйста, в покое. Ему нужен сын — так пусть сделает ещё одного. Мужчине это явно проще, чем выносить и родить другого мне. Я могу вообще больше не иметь детей. Вы ведь знаете, почему я делала ЭКО без мужа.
— Да, знаю, — почесал макушку врач. — Вера, вы правы. Но я тоже оказался в этой ситуации по вине всего одной ошибки. Роковая случайность. Поймите, этот мужчина… Он вас всё равно не оставит в покое. Этот ребёнок был очень важен для него. Он не сможет родить другого такого же.
— Почему это?
Теперь уже встал Давыдов и нервно заходил по комнате.
— Вы не всё знаете. Эти материалы были для вас засекречены. Разработки только начинают получать практику. Этот эмбрион…не обычный ребёнок. Он — клон. Погибшего сына этого донора. Другого такого уже не сделать. И поэтому он намерен отобрать Богдана. Это его сын, а не ваш.
— Что? Клон? Вы серьёзно? — брови поползли наверх.
Да нет, такого быть не может! Фантастика какая-то.
— Да. Медицина уже вышла на новый уровень. Я ведь говорил, что эмбрион экспериментальный. Вы стали частью этого эксперимента, и должны были выносить клона, только другого. Но к вам попал сын этого мужчины. Понимаете, мальчик…болел. Его было уже не спасти. И тогда его отец обратился в наш центр, чтобы мы сделали клона ребёнка.
