Поживём-увидим…
Глава 17
День беседы с судьёй.
Вера.
Эту ночь спала плохо. Даже «валеринка» мне не помогла. Уснула под утро, теперь стояла у зеркала и планомерно замазывала свои круги панды под глазами. Аж несколько слоёв тона пришлось нанести, и еще несколько пудры.
Ну вот, так больше похожа на человека. По-моему, от нервов я ещё похудела. Лицо кажется более острым и даже подростковым будто. Сама себе не дала бы никогда двадцать семь лет. Но с косметикой всё равно понятно, что я всё же ушла далльше от подросткового возраста.
Нарисовала тонкие ровные стрелки от края до края глаза. Нанесла тушь. Голубые глаза стали ещё более огромными и яркими. На губы нанесла матовую помаду, они кажутся естественными и в то же время более красивыми и сочными. Нравится тебе моё лицо, Игорь? Полюбуйся. Только издалека, всё же. Да, я красивая. И без тебя знаю. Только тебе моя красота не светит. Я сама буду решать, кому она достанется.
Волосы заколола в аккуратный пучок на затылке. Одела ещё один брючный костюм, тёмно-вишнёвый — уж очень люблю их. Сидят они на мне очень хорошо. Брюки со стрелками на длинных ногах смотрятся здорово, пиджак облегает тонкую талию.
Ну теперь я точно уверена в себе. Я буду стоять на своём, раз ты не готов изменить свои требования, Игорь. Сколько бы не было у тебя денег, сил и власти, но меня тоже ластиком не сотрёшь.
— Богдаш, ты собрался, милый? — заглянула в комнату.
Сын, уже одетый, продолжал спокойно играть с конструктором. Никакого волнения или страха перед знакомством с отцом он сейчас не испытывает.
Вчера я ему сказала, что звонил папа. Он вовзращется, и завтра они могут увидеться и поговорить. Сын немного растерялся, но потом начал скакать по квартире с радостными воплями. Он счастлив, что теперь за ним в садик тоже придёт папа, как за другими. И выражает надежду, что папа теперь решит все наши проблемы и поможет маме…
Ну да. Конечно. Он решит… Уже так нарешал… Но ребёнку этого не нужно знать. Почему-то интуиция мне подсказывает, что какие бы не были у нас отношения с Игорем, папа он хороший, он многое даст Богдану, я должна ему позволить стать для моего ребёнка отцом. А интуиция меня еще никогда не обманывала. Счастье сына важнее всего для меня. Пока не родила, даже и не подумать не могла, что мать ради ребёнка на любые жертвы готова. Даже если мне придётся ещё попереживать, главное, чтобы Богдан получил относительно полную семью. Когда-то же мы с Игорем придёт к миру… Надеюсь.
— Идём, сынок. Нам пора.
Мальчик нехотя бросил конструктор и пошёл в коридор за мной. В машине он задумчиво смотрел в окно. Всё же волнуется, я чувствую. Переживаний не избежать в любом случае. Пусть для него это приятный стресс, но всё равно стресс.
Нас отправили в тот же кабинет, где мы беседовали с психологом. На пороге встретила Виктория, снова отвлекла Богдана игрушками, и обратилась ко мне:
— Сейчас подъедет Игорь Сергеевич. Он будет знакомиться с мальчиком при вас и мне. Не переживайте, ничего плохого не случиться. Рядом с вами ребёнок не будет бояться, и стресс вашим присутствием будет смягчён. Вы готовы?
— Конечно. Куда деваться…
— Ну да. Ваша повторная беседа не принесла должного результата, поэтому будем разбираться иначе.
Зазвонил телефон в руках психолога. Она приняла вызов:
— Да, Виктория. Поняла, спускаюсь.
Нажала кнопку завершения вызова и подняла голову на меня:
— Ну с Богом. Приехал папа. Я проинструктирую его тоже, ожидайте здесь. И постарайтесь не нервничать, иначе ребёнок испугается.
Я молча кивнула. Слова как-то не шли. Увидеть снова его при личной встрече мне будет сложно. Он даже без слов постоянно «дарит» мне своё слишком тяжёлое, как железобетонная плита, внимание. Но я должна его терпеть.
***
Мы остались вдвоем с Богданом.
— Мам, папа приехал? — мальчик даже побросал игрушки и встал на ноги.
Надо же, услышал, похоже, психолога.
— Да, милый. Иди сюда, — махнула ему рукой.
Он сел рядом, я обняла его, положив голову малыша себе на грудь. Начала перебирать его волосы, желая успокоить, приласкать.
Спустя минут пятнадцать пришли и Виктория с Игорем. Сначала в коридоре послышались шаги и разговоры. Низкий мужской и высокий женский голоса. Психолог продолжала настраивать на нужный лад папу до самой двери. Она распахнулась, и оба вошли в комнату.
Тихомиров уставился на нас. Богдан выпрямился и стал смотреть в ответ. Реакция Игоря меня поразила… В его глазах не было никакого привычного мне льда. Он смотрел на него…с нежностью? Но очень тепло и дружелюбно. Сейчас от него не исходило никакого ощущения опасности, я даже отсюда чувствовала. Шло ощущение мужской силы, спокойствия, уверенности в себе, но абсолютно точно не разрушительной, а наоборот, светлой.
Он приблизился и присел напротив ребёнка на корточки в своём костюме с иголочки. Какое-то время он молча смотрел в лицо Богдана такими же, как у мальчика, карими глазами. В них появилось ещё более тёплое выражение, как будто бы он встретил своего ребёнка после длительной разлуки.
Не знаю, что со мной случилось, но я почувствовала Игоря. Меня захлестнули его эмоции, наполнили до краёв. Я поняла, что он испытывал. Радость, смешанную с болью разбередившихся давнишних ран. Он понимал, что это не его погибший ребёнок. Но это его сын. Он очень-очень похож на папу. Как он прошёл это? Не знаю, что бы было со мной, если бы я потеряла своего сына, а потом снова обрела… Пусть и так странно…
— Привет, Богдан.
— Здравствуйте.
— Меня Игорь зовут. Ты тоже можешь так меня звать.
— Ладно, — мальчик всё же растерялся.
Мужчина казался ему слишком большим, со слишком грубым голосом, он вцепился в мою руку, я сжала в ответ его детские пальцы. Игорь это заметил, и оглядел и меня. Он тоже видит, как ребёнок тянется за защитой ко мне, и не может это игнорировать.
— Богдан, это и есть твой папа, — решила я сказать об этом сама, как советовала психолог.
Мальчик ещё более внимательно посмотрел в лицо сидящего напротив Тихомирова. А потом спросил:
— Почему ты не приезжал к нам с мамой? Ты нас не любишь?
Игорь никак не показал, что вопрос ребёнка ему неприятен. Лишь мягко улыбнулся:
— Конечно, люблю. Я не мог. Но вот теперь мы будем вместе. Я буду исправляться. Поможешь мне?
— Как? — удивлённо задал очередной вопрос ребёнок.
— Ты поможешь мне, если позволишь стать тебе другом.
— Другом?
— Да.
— А разве такие друзья бывают?
