— Ты распорядился убить одного из ребенка, который находится внутри меня. Я не пойду на такой шаг. Никогда! Ты бесчувственное чудовище. Ты…
— Да, я действительно настоял на этом пункте и обсуждал его с нашим врачом, — оборвал мою гневную речь Артур. — Но составляя договор, я не смел и предположить, что ты забеременеешь близнецами. Сама. В договоре говорилось о другом, и да, я настаивал на подсадке одного эмбриона, потому что два — это большой риск. Тебе необходимо выносить их двоих, родить здоровыми и ещё заниматься Егором. Ты и сама понимаешь, что это большая ответственность, — в голосе Артура не было и тени вызова, он выглядел сильно уставшим и раздавленным. — Я прилетел черти откуда, потому что ты не выходила на связь. Не отвечала врачу, мне, выключила телефон и не дала никому даже шанса объяснить тебе, что пункт в договоре не предполагает незамедлительного исполнения его в жизнь. Ты ведешь себя хуже, чем маленький Егор…
— Не я создавала эти ужасные условия и придумывала пункты твоих договоров! Это дети… Маленькие жизни… Две маленькие жизни во мне! Как я, по-твоему, должна была отреагировать? Или должна была сесть и подумать над тем, кому из них дать жизнь, а у кого отнять возможность появиться на свет? Если так случилось, значит так было необходимо, а я никогда не пойду на этот шаг и не лишу ни одного из них возможности родиться! Я… — сглотнула нервный ком и с вызовом поглядела ему в лицо. — Я ненавижу тебя! Я презираю тебя и я буду бороться за всех своих детей до конца, и с этой минуты я больше не вернусь в твой дом. Кате очень не повезло иметь такого отца. Возможно ее настоящий биологический отец…
— Замолчи! — выплюнул Артур, выходя из себя. — Ты беременна и у тебя судя по всему разыгрались гормоны. Я уже сказал тебе, что никто к тебе не прикоснется и пальцем, забудь о договоре и его условиях. Я дал тебе время успокоиться и подумать. Но как, видимо, зря.
— Я не буду удалять ни одного из детей, — угрожающе произнесла я, моя грудь вздымалась и опускалась от судорожного дыхания.
— Я не склоняю тебя к этому решению, — спокойнее повторил мужчина, заметив мое состояние. — Я не против их двоих. Но я бы настаивал на исполнении этого пункта в случае проведения ЭКО и подсадки эмбриона, чтобы исключить осложнения или преждевременных родов, что происходит довольно часто в случае с многоплодной беременностью. Чувствуешь разницу? Подсадить одного эмбриона, но не удалить какого-то одного из детей, что уже развиваются внутри тебя.
— Я отказываюсь думать о не благополучном исходе и рисках! Ты ведь сам заверял меня еще совсем недавно, что у нас все получится! — я с надеждой смотрела в лицо Артура. — И вот получилось! А что в итоге?
Может быть, он и правда переживал за меня и что мой ослабленный и худенький организм не вынесет многоплодной беременности? Именно поэтому он настоял на этих пунктах, а не потому что я была ему глубоко омерзительна, чтобы иметь от меня нескольких детей? Но кто знал, что яйцеклетка поделится и ребенка получится два? Я точно не была готова к такому результату.
— Хорошо, — он шумно выдохнул. — Ты просто никак не поймешь, что я здесь не за тем, чтобы вести тебя на редукцию. Но, да, я настаивал на одном эмбрионе и четко прописал этот пункт в договоре, с которым ты была ознакомлена. Я вернулся в город и у нас ещё есть время спокойно обсудить все детали. Завтра утром Костя заберёт тебя домой.
— Я не буду больше с тобой жить и обсуждать этот вопрос о редукции тоже не стану. Потому что ее не будет! Как бы тяжело не было выносить такую беременность, а потом родить детей, у меня все получится. Без тебя и твоей помощи точно получится!
— Надеюсь, они ещё не поделятся на два? — мрачно спросил он и тяжело вздохнул. — Несмотря на то, что ты сильно рискуешь, Вика, я и без твоих громких заявлений не уверен, что смогу быть рядом каждую минуту. В скором времени давление на меня усилится, а я буду сильно озабочен вопросом безопасности.
— Ты поэтому скрываешь меня от людей и держишь взаперти? А охрана на этаже? Ты боишься, что тебе захотят навредить через меня?
— Наблюдательная. Но ты всегда ведь была умненькой девочкой. Сейчас с твоими мозгами что стало? Гормоны? Да, у меня неспокойные времена, как ты заметила. На меня давят со многих сторон. Но вам абсолютно ничего не угрожает, — спокойно проговорил Артур.
— И конечно же ты мне ничего не расскажешь? — Артур слабо ухмыльнулся и покачал головой. — Раз так, тогда не вмешивайся в мои дела, — я ткнула пальцем в свой живот, — а я не буду лезть в твои.
— Боюсь, что в твоем случае это исключено. Но сейчас я не настроен выяснять отношения и приехал, чтобы разъяснить лично для тебя сложившуюся ситуацию. Иди к сыну и подумай над моими словами.
— То есть вот так просто? Сначала отдаешь приказ убить одного ребёнка внутри меня, а потом просишь идти как ни в чем бывало к сыну? И наверное ждешь, что я буду продолжать делать вид, что ничего не произошло? Я в курсе твоего разговора с врачом и того, что ты ищешь клинику для Егора за границей!
— Вот и отлично, — устало выдохнул Артур. Он снова превратился в молчаливого и холодного робота, и бесполезно было попытаться достучаться до него и что-либо вытянуть.
На фоне всех переживаний и стресса, что я пережила за эти дни я ощущала себя очень скверно. Опустив глаза на свои коленки, я тяжело задышала, чувствуя, как кружится голова и слабость накатывает волнами. Токсикоз меня начинал одолевать с каждым днем все сильнее, а с учетом того, что внутри меня развивалось две жизни, я была готова к самому худшему.
— Вика? — до меня словно издалека донесся голос Артура. Я подняла глаза к его встревоженному лицу.
— Со мной все в порядке, — заверила я его. — А станет ещё лучше, если ты прекратишь свои издевательства. Нет никакой заботы, нет никаких переживаний, ты просто прикрываешься благими намерениями, а сам давно вытоптал мне дорогу в ад своими договорами и ультиматумами… Я хочу, чтобы Егор выздоровел и как все нормальные дети жил с мамой и с его будущими братьями или сестрами. Неужели так сложно быть ко мне чуточку теплее? — я схватилась за ручку и дернула её со всей силы.
Выбралась наружу, ощущая, как от слабости дрожат мои ноги. Артур вышел следом, но я обернулась и предостерегающе прошипела:
— Не смей за мной идти, — он пожал плечами, вложил руки в карманы брюк и вперился в меня непроницаемым взглядом.
— Никита, — позвал он, — проследи, чтобы Виктория Александровна благополучно добралась до палаты Егора. И скажи Косте, чтобы продолжал круглосуточно находиться на парковке.
Я ничего не ответила, просто потому что эта встреча и этот разговор морально меня выпотрошили. Я мечтала добраться до палаты Егора, выпить воды и немного полежать, чтобы прийти в себя и осмыслить масштабы своей личной трагедии. Но может быть, и не было никакой трагедии, а все, что уже успело нарисовать мое воображение не стоило и грамма переживаний? Но даже если так, то Артуру давно пора уже уяснить, что я не его игрушка и не всегда буду делать то, чего он ждал от меня.
