Глава 36
Я не хотела возвращаться в палату к Егору в таком взвинченном состоянии, но Никита, словно грозный страж, следовал за мной по пятам, не оставляя мне выбора.
— Со мной все хорошо, — остановилась у лифта и поглядела на мужчину. Я понимала, что это его работа, и он не мог ослушаться приказа начальства, но я устала от этой излишней опеки Артура, невозможности сделать шага в сторону и принимать самостоятельные решения. К чему это в итоге привело? Что пропасть между нами стала еще больше и глубже?
— Вы же знаете, что я все равно провожу, — сказал он смотря на меня пустым взглядом. Я лишь шумно выдохнула в ответ и опустила глаза в пол, рассматривая носы своих бежевых балеток. Мы поднялись в лифте наверх, мужчина проводил меня до палаты и подождал, пока я не войду внутрь.
Спустя несколько часов, когда Егор уснул, я аккуратно выбралась из-под одеяла, чтобы не разбудить его и подошла к окну. Машина Кости стояла на парковке. Я взяла в руки телефон и включила его, сим-карта подключилась к сети и посыпался шквал сообщений о пропущенных звонках. Успокоившись, я поняла, что вела себя слишком резко и эмоционально при разговоре с Артуром, но иначе бы и не смогла с ним себя вести, даже если бы имела возможность отмотать время назад. Не получилось бы, приложи я хоть титанические усилия, потому что Артур сам виноват во многом, что сейчас происходило между нами. Столько всего накопилось внутри меня. Когда-то этот всплеск эмоций и претензий должен был выйти наружу, а моя выдержка дать слабину. Все эти договора, сдержанное поведение Артура, дистанция и прочие поступки с его стороны… Возможно, что-то из этого было совершено во благо, но легче мне от этой мысли не становилось, а камни на душе тяжелели и в размерах не уменьшались. К тому же много невысказанного и наболевшего осталось внутри меня. Как уж тут сохранять спокойствие и ясный ум?
Я смотрела в телефон на номер Артура и думала об этом человеке, обо всех словах, что прозвучали в машине, нашем разговоре и так и не услышала от него никаких важных слов, кроме как, я не против их двоих. Не против…
Последние два месяца моей жизни по накалу чувств и переживаниям были похожи на американские горки или на восхождение на Эверест: чем выше я поднималась, тем сильнее ощущала как сдавливало грудь и я не в состоянии сделать полноценного вздоха. Я то и дело останавливалась, чтобы перевести дыхание, высоко задирала голову, и была не уверена, что осилю этот путь наверх. Тем более в одиночку. А если и доберусь до самой вершины, где гарантии, что на пьедестале я устою, а мужчина одним легким движением руки не сбросит меня вниз на острые камни и выступы?
Отложив телефон в сторону, я прислонилась лбом к холодному стеклу и стояла так какое-то время, пока не почувствовала приступ дурноты. Головокружение, слабость, тошнота проявлялись в последние дни все чаще и чаще. Я начала реагировать на запахи и состояние очень было похожим на то, когда я носила Егора. Но все это мелочи в сравнении с тем отчаянием и тоской, которые поселились внутри меня. Не смотря на отстраненность и холодность Артура, я любила этого человека и мечтала быть рядом со своим палачом.
Всю ночь я плохо спала, ворочалась с боку на бок и не могла найти удобного положения, думала обо всей ситуации, о словах Артура и без конца вспоминала его взгляд в машине — уставший и разбитый, но не пустой, а будто я действительно что-то значила для мужчины. В итоге у меня разболелась голова, я встала и поняла, что нам следует поговорить еще раз, ради Егора и Кати. Ради своих будущих детей. Включать благоразумие в таких диких условиях существования удавалось все хуже и хуже. Но мне ведь сейчас не войну стоило разжигать, а стараться выживать в тех условиях, что мне предоставляли. Я до конца не верила словам Артура и заверениям, что ко мне и пальцем не прикоснутся и не причинят вреда моим крошкам. Но и не верить не могла. Потому что это последнее, что мне оставалось.
Утром на мой телефон поступил звонок. Мне звонила из клиники Кольцова Елена Юрьевна. Я долго не решалась ответить на вызов, но в конце концов любопытство одержало надо мной верх. Я вышла из палаты и прижала телефон к уху.
— Добрый день! Виктория, у вас все в порядке? Вчера ко мне заезжал Артур Сергеевич и у нас с ним состоялся серьезный разговор, из которого я поняла что из-за условий договора и моего предложения о проведении редукции у вас сложились недоразумения в отношениях…
Будь я на месте Артура, то разнесла в пух и прах их богадельню и камня на камне не оставила за такое недоразумение.
— А сегодня Артур Сергеевич утром передал мне с водителем документы, он внес правки во все пункты договора касательно количества детей и ведения беременности, а так же убрал со всех дубликатов свое имя, чтобы впоследствии вы сами принимали все решения. Вы можете подъехать с ним ознакомиться и заодно сдать все необходимые анализы? — предложила она. — Нам нужно удостовериться, что дети развиваются хорошо, — хотя нет, скорее всего, с ней провели воспитательную беседу. Уж слишком елейным и заискивающим был тон ее голоса.
— Прошлого обследования было разве недостаточно? — я никак не выдала своего волнения, но ощутила слабость при упоминании об Артуре. Он действительно сделал так, как говорила женщина или это была лишь очередная ловушка?
— Я должна извиниться перед вами за причиненные волнения, но я третья сторона, надеюсь, вы понимаете, что никакого вреда я причинить вам не хотела… Я рада, что все прояснилось, а Артур Сергеевич с энтузиазмом воспринял информацию о двойном пополнении. Однако, в вашем случае только кто-то один из этих детей впоследствии сможет стать донором.
— Почему? Разве шансы на успех не увеличиваются вдвое? — в голове шумело от количества новой информации.
— Нет, не в данном случае. Но для подтверждения этого факта вам лучше приехать в клинику и мы поговорим, — я чувствовала фальшь в женском голосе. — Правки в договор внесены, мы продолжим наблюдение в прежнем для вас режиме. Менять врача и клинику я бы не советовала. На данный момент времени я достаточно хорошо осведомлена обо всех нюансах вашего здоровья и надеюсь на восстановление доверия между нами.
Я бы и рада поверить ее словам, но разыгравшееся воображение и гормоны рисовали унылую картинку: как меня обманом заманивают в клинику, и едва успев переступить ее порог, вкалывают снотворное и отправляют в операционную, чтобы убить кого-то из моих детей. После всех угроз Багрова-старшего и его махинаций с деньгами с моей матерью, а затем и поведением его сына, который в первую же нашу встречу воспринял мои слова и откровения в штыки, я не верила больше никому. И даже себе, потому что запуталась.
— Я подъеду на днях, когда буду морально готова к этому шагу, — я сказала эти слова и разъединила звонок.
Не время для поспешных решений и выводов. Я уже дала себе мысленную установку успокоиться и еще раз поговорить с Артуром. И постараюсь держать при этом эмоции и чувства под контролем. Все лучше, чем накручивать себя, сидя взаперти. Нет, я не хотела возвращаться жить в его дом, но навестить Катю и заодно встретиться с Артуром… почему нет? Иногда признавать ошибки очень и очень непросто. Но Артур сделал первый шаг, приехал, попытался все объяснить, переоформил все медицинские документы на мое имя. Теперь моя очередь внести ясность в сложившуюся ситуацию.
