Катя приехала сменить меня в районе пяти вечера, и возможно, остаться переночевать с Егором. Я хотела заехать домой, потому что давно не была в привычной обстановке. В окно я видела, что Костя по-прежнему находился на парковке. Я спустилась в лифте вниз, прошла по длинном коридору и открыла дверь, ступила ногами на плитку, не обращая внимания на толпящихся людей с камерами в руках. Опустила голову, поежившись от прохладного ветра, что ударил в лицо и поторопилась на парковку к знакомой машине.
— Бери ее в кадр крупным планом! Да, лицо обязательно! Это она! Что стоим? — услышала женский голос позади. — Добрый день! Я, Александра Островская, журналист «Москвоских известий». Это правда, что у вас есть сын от Багрова Артура? — меня обступили с двух сторон незнакомые люди.
До этого дня мне часто приходилось участвовать в судебных процессах и до последних событий в моей жизни я вела себя так же решительно и дерзко, как и эта девушка, стоящая напротив меня. Она смотрела прямым взглядом мне в лицо и ни капли не волновалась, терпеливо ждала ответов, пока мое сердце гулко барабанило в груди. Это все было неожиданно. Я не была готова к вниманию со стороны прессы. Как они узнали, что я нахожусь здесь? Разве Артур не контролировал этот вопрос?
— Ваш ребенок смертельно болен, это правда? — продолжала она наступать своей решительностью.
Я увидела Костю, направляющегося ко мне и впервые за эти дни подумала, — Артур понимал, что меня в покое не оставят, узнав о нашем общем ребёнке, поэтому и скрывал его факт, а возле меня всегда был кто-то из его людей, чтобы вовремя прийти на помощь?
— Вы теперь будете вместе бороться за жизнь сына? Вы были знакомы с его бывший женой? Примите ли вы дочь Багрова и будете участвовать в ее воспитании? А если ваш общий сын умрет?
У меня сильно закружилась голова, не найдя опоры и возможности ухватиться хоть за кого-то, чтобы устоять на ногах, я увидела черную пустоту и потеряла связующую нить с реальностью, не в силах слышать слов о смерти Егора.
Глава 37
Я пришла в себя, как мне показалось, спустя целую вечность. В голове стоял гул, во рту пересохло, а сознание было подернуто какой-то пеленой. Я увидела перед собой лицо врача Егора, он держал мое запястье и сосредоточенным взглядом смотрел мне в лицо.
— Виктория? — он позвал меня. — Как ты себя чувствуешь? — мысли хаотично кружились в голове и туман никак не хотел рассеиваться.
— Я не знаю, вдруг все потемнело перед глазами… Кажется, я упала… — я вспомнила тех незнакомых людей на улице и инстинктивно схватилась руками за живот, чувствуя пустоту и слабость.
— Все в порядке, — заверил меня Алексей, заметив движение моих рук. — Скачок давления плюс стрессовая ситуация спровоцировали обморок. Я бы советовал поберечься и не ходить одной. Костя вовремя оказался рядом, поймал тебя и сразу принёс наверх в мой кабинет.
— Спасибо… — тихо отозвалась я, чувствуя, как кружится голова, а губы были такими сухими, будто я не пила целую вечность. Артур будет вне себя от злости, когда узнает о случившемся.
— Я позвонил Артуру, он уже едет, — будто прочитав мои мысли, сказал Алексей. — Толпу журналистов уже разогнали. Репортёры прознали о вас с Егором? — спросил он, внимательно разглядывая мое лицо. — На днях у меня пытались выяснить информацию о мальчике и его болезни, я естественно ничего не сказал, но и не подумал рассказать об этом ни тебе, ни Артуру. Так понимаю, что следовало перестраховаться?
— Они налетели так внезапно, задавали жёсткие и провокационные вопросы, я растерялась…
Алексей отошел от меня, подошел к столу, налил в стакан воды и протянул его мне.
— В твоем положении необходимо беречься, — я чуть не поперхнулась водой.
— Но я не говорила вам о своем положении, откуда…
— На ты, Виктория, мы давно перешли на ты, — Алексей забрал стакан и снова склонился надо мной, щупая пульс. — Я видел твою медицинскую карту, нашёл её в сумочке, когда Костя сказал, что ты беременна. Действовал, исходя из расчета оказать помощь и не преследовал никаких других целей, — тут же заверил меня мужчина, заметив недоумение на моем лице.
— Сколько времени я была без сознания? — я приподнялась и села, чувствуя тупую пульсацию в голове.
— Не очень долго…
Внезапно дверь резко распахнулась и с глухим стуком ударилась об стену, а на пороге появился Артур. Он бегло окинул кабинет взглядом и задержал на мне беспокойный взгляд. Пересек комнату несколькими большими шагами и остановился возле меня, глядя в упор.
— С ней все в порядке, — Алексей отошел в сторону.
— Я собиралась домой к Кате, вышла на улицу и… — через силу прошептала я и закусила губу, чувствуя, что в горле образовался комок. Артур приехал в больницу по первому зову, а в его глазах отражалась неподдельная тревога. Он испугался за меня?
— Все хорошо, — мягким тоном проговорил Артур. — Если ты чувствуешь себя лучше, то поедем домой? К Кате? — спросил он. — Егору не обязательно знать, что тебе стало нехорошо, не будем заставлять его волноваться. Но если у тебя есть хоть какие-то причины для сомнений относительно своего самочувствия, лучше скажи сразу, и я отвезу тебя в клинику, — он смотрел на меня внимательным взглядом, заставляя мое сердце стучать быстрее.
— Нет, я правда чувствую себя лучше. Я не хочу в клинику, — Артур сузив глаза пристально на меня глядел, а я перевела взгляд на врача в надежде, что он поддержит меня, потому что я не хотела менять одну больницу на другую.
— Думаю, что серьезного повода для переживаний нет, но я бы не оставлял беременную женщину впредь одну, — с укором заметил он. — На данном этапе беременности слабость и токсикоз — обычные вещи.
Я поднялась на ноги и слегка пошатнулась, комната завертелась у меня перед глазами. Артур подал мне руку и сухо поблагодарив врача, поддерживая меня за локоть, повёл на выход. Ноги все ещё дрожали от слабости, а мысли путались. Я поймала себя на том, что чем дальше, тем больше не понимала Артура. То он был холоден и неприступен, как высокая стена, через которую никогда не перебраться, то летел ко мне, стоило мне попасть в неприятности. Переживал за детей? За меня? Или все вместе взятое? А может быть за маской холодности и отчужденности, на самом деле скрывалось сильное напряжение, которое он подавлял в себе ценой огромного самообладания и желанием все и всегда держать под контролем, и даже свои чувства ко мне? Ведь иногда же проскальзывали нежность, забота и мягкость, мне не могло этого показаться!
— Спасибо, — я поблагодарила Артура, когда мы оказались в машине.
— За что? — тихо спросил он, не поворачивая лица, будто кого-то высматривал на парковке за темными стеклами своего внедорожника, и не торопился трогаться с места.
— Что приехал… Я долго думала вчера над твоим словами. Понимаю, что это и так слишком для тебя, ты ведь считаешь меня предательницей, а тут, словно насмешка судьбы, два ребёнка… В момент, когда врач сказал о редукции… Это невозможно описать словами, что я испытала. Но последний месяц я живу с постоянным чувством страха и жду, что ты сделаешь мне больно. Я больше не могу так. Мои нервы не выдерживают. Позволь мне жить отдельно. Я буду навещать Катю. Ты можешь усилить охрану. Я не знаю… Но я прошу тебя сократить число наших встреч. Мои попытки доказать тебе, что я тебя не обманывала терпят крах одна за другой. У тебя полно своих проблем и забот, а я… не хочу становиться еще одной, — Артур резко повернул голову и посмотрел на меня долгим взглядом, отчего я осеклась, но спустя секунды молчания продолжила, заметив в мерцающей глубине его глаз вспыхнувший огонь: — Я полагала, что ты обозначил эти пункты в договоре относительно количества детей, потому что я настолько тебе отвратительна, что ты и мысли не можешь допустить, чтобы я родила больше одного ребенка. Я искренне люблю своего сына и этих маленьких крох, что уже внутри меня. И я желаю им только самого лучшего. В моих мыслях нет отобрать у тебя имущество или причинить каким-то образом вред. Я наоборот все это время пытаюсь сгладить углы в нашем общении… У меня, правда, не всегда получается. Но я так больше не могу… Отпусти меня, — медленно и осторожно я обнажила сейчас перед ним в очередной раз кусочек души.
