— Сереж… Ты чего такой задумчивый и уставший? С отцом все плохо, да? — улыбка сползла с ее лица.
С головой у меня было плохо и внутри была пустота. Никаких чувств и уважения не осталось к этой женщине и даже то, что она носила моего ребенка под сердцем не прибавляло сейчас ей очков.
— Я был у врача в клинике, где ты делала аборт…
Алла побледнела и вмиг осунулась. Думала что не дойдет до этого, а я пошутил и ее нелепой отмазки «Я испугалась сказать, что у тебя родится ребенок-инвалид» хватит? Или думала не выкрою на это времени? Да, я мог понять страх Ульяны: дома ее не воспринимали всерьез, и ее мечта уехать в Америку, которая совпала с беременностью дала ей толчок принять рискованное, но вполне логичное решение. Откуда ей было знать, что я женился на Алле только из-за того, что она ждала от меня ребенка? А зная Аллу и то какой она могла быть иногда убедительной, как красиво играла на публику, она вполне могла представить нашу связь перед родными в таких красках, что Ульяна похватала все свои скромные пожитки и была такова.
— Ты снова об этом… Мне очень больно об этом вспоминать и говорить. Ты видел мои переживания… Я испугалась тогда, Сереж… Правда, испугалась… Все кругом и так говорили, что я силой тебя женила на себе… Эти смешки на работе и косые взгляды… — она поджала губы и напустила на себя растерянный вид, но я больше не верил в эту игру.
— Опять несостыковка, — угрожающе произнес я и еще сильнее нахмурился. — Скажи всем, что ребенок был инвалидом, жалости получила бы в два раза больше…
— Прости, Сереж… Я испугалась. А потом я уже не знала, как сказать правду. Да и к чему сейчас ворошить старое, когда у нас получился долгожданный малыш?
Нет, что-то общее с Ульяной у них все же было… Только если Алла умышленно строила из себя дурочку, то Ульяна, кажется, ей была на самом деле, веря своей лицемерной сестре. И я тоже был в дураках все это время. Пора уже было разрубить этот гордиев узел. В прошлом Алла наверное была моряком, она так искусно плела разного рода узлы. Такой сложности, что если бы не случайно увиденная информация об аборте в обменной карте моей жены и встреча в кафе с Ульяной и ее сыном, я бы еще долго жил в неведении.
— На самом деле это не имеет большого значения, я решил, что нам нужно пожить отдельно. От ребенка, если на этот раз он окажется моим, я не откажусь и буду принимать участие в его воспитании, — сузив глаза, я наблюдал за Аллой.
— Ты уходишь из семьи? От беременной жены? — ее глаза наполнились ужасом. — Что значит в этот раз?
— Да, ухожу. Надеюсь, ты не воспримешь на личный счет мое желание подтвердить свое отцовство? — я кивнул на ее живот.
— Я… не обманывала тебя, ты допускаешь большую ошибку. Ты…
— Алла, ошибкой было жениться на тебе и столько времени заниматься самообманом, — машинально ответил я.
— Это из-за Ульяны? Она настроила тебя против меня? Этот из-за нее? Что она тебе наговорила про меня?
— Не говори глупостей. Разве она виновата в том, что ты скрывала аборт? Так понимаю, что его ты сделала, потому что ребенок был не от меня? А были ли у ребенка на самом деле патологии?
— Бред… Ты говоришь бред! Ты слышишь себя? Ты, может быть, секту какую посещаешь? Кто промыл тебе так мозги?
— Ты так думаешь? — я едва сдерживался и напускал на себя хладнокровный вид, потому что внутри меня клокотал гнев. — Предыдущий руководитель, Дерябин, место которого я занял в компании, он случайно не был твоим любовником до меня? У него в отличии от меня жена и дети, а ты быстро сообразила, что я порядочный и ответственный человек… Решила пойти ва-банк?
— Ты делаешь мне больно… Остановись… Я не изменяла тебе! Перед тем, как я забеременела мы несколько месяцев встречались с тобой каждый день! Как бы я совмещала нескольких мужчин?! Как ты можешь… — ее подбородок задрожал. — Ребенок был больным. Я не хотела, чтобы ты знал и испытывал вину… Взяла удар на себя…
— Могу Алла. И мог бы позвонить Дерябину прямо сейчас и спросить у него как так получилось, но думаю это лишнее. Какому мужчине захочется выставить себя последним ослом? Клиника, в которой ты наблюдалась первое время и анализы, подшитые в дело, ты конечно же знаешь кому принадлежит… А еще я вспомнил тот симпозиум пять лет назад, когда ты приревновала меня к дочке Игошева, нашего богатого спонсора, и убежала с вечера в слезах. Дерябин тебя утешил? Если подниму списки присутствовавших на симпозиуме нисколько не удивлюсь, когда увижу его имя. Спустя месяц с небольшим ты пришла ко мне в кабинет и подсунула под нос тест с беременностью. Да, ты могла и в самом деле влюбиться в меня, я не исключаю такого, но за эти годы я понял, что больше всего ты любишь деньги, а еще умеешь красиво подавать свою игру.
— Ты говоришь бред… — ее подбородок задрожал, а я уверенно покачал головой.
— Мне бы тоже хотелось так думать. Я бы и не вспомнил про Дерябина, но краем глаза изучил твои анализы. Первые дни беременности ты наблюдалась в клинике, которая принадлежит ему. Совпадение? Он заставил тогда сделать тебя аборт? Или ты сама решилась на этот шаг? Был ли ребенок болен на самом деле? Может быть поэтому было пролито так много слез? Почему есть несовпадения в анализах, а в частности в твоей группе крови?
Алла схватилась за живот и смотрела на меня глазами, из которых потоком лились слезы.
— Мне плохо, — прошептала она и ее лицо скривилось. — Позови врача… Ты специально пришел и хочешь, чтобы наш ребенок не выжил… Ты никогда не любил меня. Тебе было просто удобно, чтобы рядом была красивая и ухоженная картинка. Ты бесчувственное чудовище! Я ненавижу тебя! Позови врача и убирайся вон!
На секунду я и в самом деле опешил, что своим желанием узнать правду довел Аллу до выкидыша. Я развернулся и вышел из палаты, позвал медсестру, а сам сел на диван в коридоре. На подобный исход нашего разговора я не рассчитывал, хотя этого следовало ожидать. Алла может сколько угодно отрицать мою версию о событиях пятилетней давности, но на данный момент времени я не сомневался в своих предположениях. И если сейчас позволить ей в очередной раз сделать из себя дурака, то она уже не оступится от своего и будет продолжать давить на жалость.
Глава 36
Ульяна
— Мам, ты сейчас не шутишь? Папа хочет со мной познакомиться? — Марк подскочил на месте, а его глаза загорелись огнем. — Мой папа? — повторил он.
— Марк, разве такими вещами я бы стала шутить? — я серьезно поглядела в ошеломленное маленькое личико.
Никогда не была сильна в психологии детей, для Марка в первую очередь старалась быть другом, поддержкой и опорой, а Сергею была очень признательна за помощь. Даже не верится, что какое-то время мы можем с сыном просто провести время вдвоем, никуда не торопиться, ни о чем не думать, забыть хоть не надолго обо всех проблемах.
— Нет, не думаю, — задумчиво отозвался он. — Но ты говорила, что он живет далеко-далеко и у нас нет возможности с ним встретиться… А теперь есть? — он смотрел на меня большими и удивленными глазами.
