— Может быть, и причину ты знаешь, почему он так спешно уехал из города? — я уставилась в холеное лицо: одни горящие глаза и дразнящие интонации.
— Обещал скоро вернуться и потребовать от меня расплаты.
Ещё одна ложь и отсрочка, а в глазах мужчины загорелся азартный огонь после этих слов. Но эта ложь гарантия, что меня не будут трогать какое-то время, пока вся правда не вскроется. А потом я уже уеду отсюда, и об этой истории забудется. Никто за мной в Москву не поедет.
Он достал из шкафчика стола мою трудовую и швырнул в меня, прожигая гневным взглядом. Маленькая серая книжка упала мне под ноги, словно она была мусором.
— Вон пошла и считай, что я тебе поверил. Но ненадолго. А пока проверю все твои слова, — мне показалось, что Ильнур выглядел встревоженным. Рассеяно провел рукой по волосам и кивнул мне на дверь.
Мне не нужно было повторять два раза. Уж лучше пусть меня спишут со счетов, нежели Ильнур, прознав, что между мной и названным Александром все же был секс, начнёт шантажировать меня своими ребятами и подсобкой и продолжать подкладывать под необходимых ему людей. Ларису и Марину пусть пользует. А я пас.
Оказавшись в машине, я отъехала от ресторана на порядочное расстояние и, прижавшись к обочине, включила аварийку, чтобы перевести дыхание. Только сейчас я поняла, что легко отделалась, а мой план сработал. Ненадолго. И пока лучше не выходить лишний раз из дома и не показываться Ильнуру, чтобы не напоминать о себе.
Сегодня должны были делать операцию сестре, мама позвонила ещё утром, сказала, что Лизу отвезут через час в операционную. День операции совпал с первым экзаменом, и я нервничала и переживала так сильно, что думала, завалю всю подготовку. В голове смешалось все, что учила и читала накануне, потому что думала только о сестре. Получив хорошую оценку, я вернулась домой и не успела войти в него, как позвонила мама и сказала, что все прошло хорошо и теперь она ждёт, когда Лиза придёт в себя. У меня слезы на глаза навернулись и я, наконец, получила долгожданное облегчение, что все наши страдания и переживания были не напрасными, а скоро и вовсе закончатся. До последнего момента я боялась получить плохую новость, но запрещала себе думать, что организм сестры не справится с такими испытаниями. Справился! Мы вместе проделали к этому большой путь! И заслужили этот маленький кусочек счастья.
Сегодня ночью я впервые уснула с улыбкой на губах и с осознанием, что чёрная полоса в нашей жизни закончилась. А Лиза скоро сможет жить такой же обычной жизнью, как большинство детей: бегать, играть, позднее встречаться с мальчиками, заниматься спортом, получить образование, создать свою семью. А мать… Ни она, ни я больше не переживём чувства боли и утраты от потери близкого человека.
Но все не могло быть хорошо на всех фронтах. Закон подлости, не иначе. На следующий день, когда я возвращалась из колледжа домой, рядом притормозила большая чёрная машина, опустилось стекло, и я увидела лицо Ильнура, которое частично было скрыто за чёрными очками в серебряной оправе. У меня сердце пропустило удар, а потом забилось как сумасшедшее, и в голове зашумело от страха. Мне давно уже хотелось уткнуться в чьё-то надёжное плечо, закрыть глаза и почувствовать себя уверенной и защищённой. Но последний раз такое со мной было в детстве, когда отец ещё был жив. А на деле жизнь будто проверяла меня на прочность.
— Ну что, козочка, погуляла на вольных хлебах и хватит? Садись в машину, разговор есть, — с насмешкой произнёс Ильнур.
— Нет! — я вскинула подбородок, а мои ладони покрылись испариной. Я ужасно боялась Ильнура, но страха этого показывать не собиралась.
— Не обижу. Садись, — криво усмехнулся мужчина, заметив, как я съежилась. Но я снова покачала головой из стороны в сторону.
— Выходи, и поговорим на улице. Людей почти нет, — а то, что нас увидят вдвоём… Да плевать! Мало ли что мы могли обсуждать. Может он о здоровье сестры подъехал меня расспросить?
— Ты на глазах превратилась в дикого волчонка, научившегося скалить зубы на руку, которая тебя долгое время кормила. Нашла новую кормушку? — не без ехидства осведомился он.
— И даже более того — скоро поеду к этой кормушке в город.
— Неужели будешь содержанкой при богатом молодце? Юлишь ты что-то, Таисия, не похоже на тебя… Ну да Бог с тобой. Наводил тут на тебя недавно справки один человечек, — а у меня снова сердце подпрыгнуло в груди, и я подумала о своём незнакомце, — попросил встречу устроить. Заплатить обещал хорошо. Уж не знаю, на какой цене вы разошлись с Александром. Но Багров обещал приличные деньги, — меня затрясло от гнева. Но ведь нечто подобного и следовало ожидать… А то размечталась о небесных кренделях. — Ну, что молчишь и смотришь как на врага? Отказы такие люди не умеют и не любят принимать, а мне ну очень нужны хорошие связи…
— Я… не могу, — выдавила из себя эти слова, чувствуя, как от отвращения и злости поднялся каждый волосок на моем теле. — У меня договорённости с Александром. И, в отличие от тебя, он не стал торопиться с решениями, а дал мне время прийти в себя и дождаться результатов операции сестры. Поэтому сам договаривайся со своим Багровым и определись уже, кто тебе важнее. Но так дела не делаются, — моя решимость таяла с каждой секундой, и я думала, что сегодня у меня уже точно не получится выйти сухой из этого разговора. Потому что я исчерпала все доводы и не знала больше о чем врать.
— Бойкая ты, Таисия. И до последнего стоишь на своём. Расслабься, придумал я про Багрова. Но друг мой, тот, что приезжал в тот вечер с Александром, действительно, звонил и просил проследить, чтобы тебя никто не обижал. Считай, в рубашке родилась. А это, — он повернулся и через полминуты показался в открытом окне, протягивая мне конверт и белый лист бумаги. — Деньги, что ты не взяла и характеристика.
Я смотрела округлившимися глазами на его руки и переваривала все его слова.
— Не возьму я ничего, — я поняла, что Ильнур заглотнул наживку и действительно мне поверил. Сделала шаг назад и с опаской поглядела по сторонам.
Этот звонок, от кого бы он ни был, очень сильно мне помог. И все вместе казалось абсурдом и плодами моего испуганного воображения, но деньги и характеристика… говорили об обратном. Ильнур пытался меня сейчас подкупить, чтобы, в случае, если я и вправду стану любовницей того приезжего парня, то он мог бы продолжать давить на меня? Другого объяснения у меня не было. Но что за друг ему звонил? Я бы и рада вспомнить все лица, что были в тот вечер в ресторане, но так переживала и ничего не могла воспроизвести в памяти. Кроме одного лица…
— Даже так? — удивился он.
— Я же сказала, что лечение сестры оплачено. Скоро она вернётся домой, а лишнего мне не нужно, — кивнула на руку Ильнура и покачала головой. — Только не трогай меня и дай спокойно жить дальше.
— Так, значит, нажаловалась уже Александру? — это был риторический вопрос и отвечать на него я не стала. — И когда же ты уезжаешь? — я, словно ходила по минному полю, подбирая слова для ответа и мысленно держа скрещенными пальцы, чтобы не сказать чего-то лишнего или невпопад и тем самым выдать свою ложь.
