Воспоминания о возлюбленной придали Малфуриону сил и в то же время пробудили чудовищное чувство вины. Это из-за него Тиранда осталась одна и много столетий оберегала Азерот от опасностей, пока сам он вместе с остальными друидами бродил тропами Изумрудного Сна. И вовсе неважно, что Малфурион сделал правильный выбор, пожертвовал собой ради спасения всего мира. Так или иначе, он бросил свою возлюбленную.
Верховному друиду хотелось взвыть от боли. Он не сомневался в искренности своих чувств, но, быть может, они все же неслучайно возникли именно теперь? Быть может, и к этому приложил руку Владыка Кошмара? Подобное уже случалось раньше. Коварный тюремщик множество раз проникал в разум Малфуриона, сеял хаос в его воспоминаниях и мыслях. Пожалуй, вынести это было чуть проще, чем телесные муки чудовищного преображения.
Почему же так больно? В Изумрудном Сне пребывал только дух Малфуриона, не физическая оболочка, и он не должен был испытывать такие страдания! Но тело вновь парализовало судорогой. И опять Малфурион не мог даже закричать, чтобы хоть как-то ослабить нескончаемую агонию.
– Малфурион?
Сквозь пелену боли прорвался знакомый голос. Малфурион ухватился за него, ища спасение. Голос был таким далеким, тихим, не громче шепота, но звучал так, будто…
– Малфурион!
«Это же… Тиранда! Ты… Тиранда! – беззвучно прокричал Малфурион. Если бы он только мог говорить! Тогда этот зов разнесся бы по всем бескрайним просторам Изумрудного Сна. – Тиранда!»
– Малфурион!
Голос стал громче. В душе Малфуриона зародилась надежда. Он знал Тиранду больше десяти тысяч лет, и любовь к ней за это время ничуть не ослабла. Да, она имела полное право возненавидеть Малфуриона за то, что он ушел, сделав выбор в пользу долга, но в итоге все равно пришла. Тиранда вновь доказала, что ничто не в силах их разлучить!
– Малфурион!
Голос приближался, как будто становясь осязаемым. Казалось, будто Тиранда действительно где-то рядом.
Вдруг впереди возникла призрачная фигура, и Малфурион ощутил, как боль постепенно утихает. Вглядываясь в приближающийся силуэт возлюбленной, он едва не дал волю слезам.
Сияние, окружавшее Тиранду, не было похоже на то, которое исходило от самого Малфуриона или друидов, путешествовавших по Изумрудному Сну. То был едва различимый серебристый свет, дар богини Элуны. Малфурион непременно бы улыбнулся, будь у него рот. Кто знает, как именно его возлюбленная сюда попала, но это и неважно, ведь она здесь!
Тиранда заговорила, но Малфурион не сразу услышал ее слова:
– Малфурион! Это… Это ты?
Он хотел было ответить, но вдруг все его тело сковал ужас от внезапной реакции Тиранды, которая вдруг отшатнулась с выражением омерзения на лице.
– Как… отвратительно! – воскликнула она и отступила еще на шаг, покачав головой.
«Тиранда! Тиранда!» – безмолвно взывал Малфурион, но ответа не было. Казалось, возлюбленная попросту не могла его услышать.
Она вытянула вперед руку, как будто пытаясь отгородиться.
– Нет, – пробормотала Тиранда. – Я ожидала от тебя большего!
Малфурион окончательно запутался в происходящем. Ему хотелось вновь обратиться к возлюбленной, но вдруг позади нее возникла еще одна фигура, на этот раз огромная.
– А ведь я предупреждал, любовь моя, – раздался рокочущий голос. – Ведь я говорил, что он не оправдает твоих надежд!
Малфурион не мог вымолвить ни слова. Он знал этот голос, страшился его услышать. Еще одно напоминание о постигшей друида неудаче. Возможно, самой страшной из всех.
Фигура брата проступила четче. Впрочем, в нынешнем обличии он меньше всего напоминал близнеца Малфуриона.
Иллидан Ярость Бури превратился в настоящее чудовище, отвратительного демона. Его голову венчали огромные изогнутые рога наподобие бараньих, а из спины, у лопаток, росли кожистые крылья. Черты Иллидана исказились до неузнаваемости: челюсть резко выдавалась вперед, зубы превратились в клыки, скулы казались выше, чем раньше. Лицо обрамляли густые темно-синие волосы, а глаза скрывались под плотной повязкой. Еще во времена Войны Древних темный титан Саргерас выжег их в награду за то, что Иллидан стал слугой Пылающего Легиона. На месте глаз того, кто некогда был ночным эльфом, теперь зияли два провала, из которых вырывался демонический огонь. Дар Саргераса позволял Иллидану видеть не только окружающий мир, но и наполняющие его магические энергии.
– О, Иллидан! – ласково проговорила Тиранда, и мельком, с неослабевающим отвращением взглянув на Малфуриона, добавила: – Иллидан, только посмотри на него!
Демон вышел вперед, сотрясая землю огромными копытами. Теперь он казался гораздо выше, чем прежде. Противоестественно широкую грудь украшали магические татуировки, сиявшие зеленым, торс был обнажен, и из одежды на Иллидане остались только изрядно потрепанные штаны, которые он носил, еще будучи ночным эльфом.
– Не стоит так волноваться, любовь моя, – проговорил он. Слова с опозданием срывались с его губ.
А затем, к ужасу Малфуриона, брат обнял Тиранду могучей рукой, едва не впиваясь острыми, изогнутыми когтями ей в плечо. И, что еще хуже, ночная эльфийка не отстранилась, а напротив, расслабилась и успокоилась.
– Не могу на это смотреть! Он оказался совсем не таким, как я думала!
Иллидан взглянул на брата, подвергшегося влиянию Кошмара, и ухмыльнулся.
– Тиранда, ты не виновата! Винить стоит только Малфуриона. Он бросил тебя – и меня тоже, – требовал беспрекословного подчинения, даже несмотря на то, что это привело к трагедии. Он получил по заслугам!
«Ложь!» – беззвучно вскричал Малфурион, но его никто не услышал. Тиранда развернулась лицом к Иллидану и заключила его в страстные объятия.
– Целые столетия прожиты впустую, и все из-за него! – горько воскликнула она. – Он вечно заставлял меня ждать, ставил свои желания выше моих.
Демон посмотрел на Тиранду и коснулся ее подбородка изогнутым когтем.
– Я никогда бы так с тобой не поступил, любовь моя. Мы станем единым целым.
Тиранда посмотрела в горящие зеленым глаза и улыбнулась:
– Я согласна, любимый!
Иллидан опустил когтистые руки ей на плечи. Его глаза загорелись еще ярче, выпустив струю пламени, которое охватило Тиранду. Малфурион закричал, но, как и прежде, никто не обратил на него внимания. Верховная жрица Элуны вспыхнула, словно факел, а потом… Начала преображаться.
Из ее лба выросли крупные, изогнутые рога, на спине возникли два бугорка, которые быстро превратились в распахнутые перепончатые крылья. Ногти на изящных руках, которые удерживал Иллидан, почернели и удлинились.
