Малфурион различил движение в омерзительном тумане. Его молитвы услышаны! Прибегнув ко всем хитростям, на которые только был способен, Малфурион не просто скрывал от нее то, что творилось вокруг, но и не позволял врагам ее заметить.
Наконец она вышла на небольшую поляну, где и томился в заключении верховный друид.
Та самая орчиха, Тура. Теперь ее губы кривились в усмешке, а глубоко посаженные глаза буквально впивались в искореженное древо. Впрочем, вместо этого она видела Малфуриона Ярость Бури, первого из друидов, гнусного убийцу и злодея, который взирал на нее с дерзкой улыбкой. Эта иллюзия предназначалась только для глаз Туры, и Малфуриону пришлось изрядно над нею потрудиться, как и над прочими видениями, без которых ничего не получилось бы.
То, что ему удалось заманить сюда орчиху, не приносило никакой радости. В конце концов, он был вынужден рискнуть ее душой и жизнью! В отчаянных попытках отыскать самый надежный способ освободиться из заточения Малфурион ощутил силу волшебного топора Броксигара. Историю о том, как это оружие оказалось в руках орков, он узнал лишь через тысячелетия после войны. Красный дракон Кориалстраз, известный нескольким избранным как маг Крас, принял облик старого орка-шамана и передал топор вождю Траллу. Его поступок был продиктован желанием почтить грандиозную жертву Броксигара, который ценой своей жизни сдержал титана Саргераса.
Однако орки даже не подозревали о том, какой могущественный артефакт оказался в их руках, и лишь Малфурион знал наверняка, на что он способен. Кенарий, его шан’до, наполнил свое творение силами, источник которых был неразрывно связан с самим миром. Именно поэтому топор стал столь же неотъемлемой частью Азерота, как моря, земля и сам воздух.
С его помощью Малфурион надеялся сокрушить Кошмар и наконец-то освободиться.
Между тем Тура подошла ближе. Слишком долго Малфурион посылал ей сны, и теперь она даже не подвергала сомнению то, что видела перед собой. Повинуясь его воле, орчиха все принимала как должное. Это лишь усугубляло чувство вины – какой бы ни была цель, Малфурион воспользовался Турой самым грубым образом.
– Ночной эльф, – низко зарычала Тура, – ты угрожал моему народу, моему миру! Ты нанес оскорбление мне, запятнав руки кровью моего сородича! Я пришла, чтобы положить конец твоим злодеяниям!
«Бей! – беззвучно приказал Малфурион. – Бей скорее!»
Он даже показал, куда именно нужно нанести удар. Главное, чтобы орчиха точно следовала указаниям.
Тура, взглянув на живот верховного друида и, по совместительству, сердцевину ствола искореженного древа, продолжила:
– Я дам тебе один-единственный шанс оправдать себя!
Это застало Малфуриона врасплох. Тура явно не испытывала к нему никаких добрых чувств и все же давала возможность спастись?
«Бей же!» – повторил верховный друид, насылая на орчиху образы, которые должны были вызвать лишь презрение.
Тура смерила его взглядом.
– Значит, таков твой ответ, – прорычала она и замахнулась топором. – Я дала тебе возможность выжить, но теперь пора покончить с этим раз и навсегда…
И в этот момент орчиху окружил круг серебристого света.
«Нет! Нет! Нет! – беззвучно умолял верховный друид. – Только не сейчас! Ты не ведаешь, что творишь!»
Но Тиранда ничего не слышала, несмотря на все попытки достучаться до ее сознания. Верховная жрица грациозно шагнула к орчихе, которая все-таки успела (точнее попыталась) нанести удар.
Если бы не свет Элуны, топор бы непременно выполнил свою задачу. Туре не удалось попасть по стволу древа, но магия, заключенная в ее оружии, ослабила круг света.
Тиранда, не ожидавшая столкнуться с подобной мощью, все же не растерялась и сразу же пнула свою противницу. Удар ногой пришелся Туре в бок ровно в тот момент, когда та пыталась развернуться. В итоге орчиха только потеряла равновесие.
Тиранда же продолжила нападать и пнула ее еще дважды, попав первым сильным ударом в грудь. Однако второй удар Тура, хоть и задыхаясь, успела блокировать предплечьем.
После этого орчиха сделала резкий выпад топором, вынудив Тиранду сделать шаг назад. В ответ та призвала свет Элуны, но произнести заклинание не успела – Тура взмахнула своим волшебным оружием, и Тиранде снова пришлось отступить.
Все это вселяло в Малфуриона настоящий ужас. Чем дольше эти двое сражались, тем меньше оставалось шансов, что кто-то из них вообще выживет! Малфурион попытался мысленно обратиться к ним, но не смог.
Интересно, как Тиранда вообще сумела обнаружить его именно сейчас? Малфурион прекрасно знал, как далеко она находилась, и даже пытался тайно направить ее в другую сторону, но не смог.
И тут на поляне появился тот, чьего появления никто не ждал. На первый взгляд, этот человек в лохмотьях представлял интерес только тем, что никак не мог здесь находиться. Тем не менее, Малфурион прекрасно знал, кто перед ним, и сразу же понял, каким образом Тиранда попала сюда в столь критический момент.
Во время их единственной беседы Изера пообещала, что ее подданные отыщут способ, с помощью которого Тура сможет попасть в Изумрудный Сон без ведома Владыки Кошмара. Малфурион предположил, что в этом орчихе поспособствует кто-то из друидов или даже один из зеленых драконов, но Изера каким-то образом нашла одного уникального человека.
И вот теперь он подкрался к Туре со спины. В иных обстоятельствах у этого оборванного человека едва ли получилось бы провернуть подобный трюк со столь опытной воительницей.
Но сильнее всего Малфуриона поразило то, что нападать неизвестный не стал и всего лишь схватил Туру за талию. Цель этого приема стала очевидна ровно в тот момент, когда они оба – человек и орчиха – стали исчезать.
Так, топор (а вместе с ним и единственная надежда Малфуриона на спасение) буквально растворялся в воздухе.
Впрочем, в последний момент Тура вывернулась и упала на колени.
В то же мгновение Малфурион ощутил, что Владыка Кошмара наконец-то заинтересовался тем, что происходило с его драгоценным пленником.
Понимая, что надежды спастись нет, верховный друид все же попытался предупредить Тиранду и остальных об опасности, вложив в это все оставшиеся силы. Его руки-ветви затряслись, а листья, усыпанные острыми шипами, зашелестели, но…
– Слишком поздно, – насмешливо протянул Владыка Кошмара. – Слишком поздно.
Вокруг Малфуриона сгустились тени и раскинулись скелетообразные ветви призрачного древа.
Однако целились они вовсе не в измученного пленника, а во всех остальных, собравшихся на поляне.
Малфурион вновь попытался их предупредить, и на этот раз его призыв услышал человек. Он в ужасе уставился на искореженное древо, хватая ртом воздух, и начал было что-то говорить, обращаясь к дерущимся воительницам. У верховного друида появилась надежда на то, что самого страшного удастся избежать, но…
