Улей знает лучше. Разделение важно. Адика оставил эту проблему, задумался о другом и рассердился.
— Почему именно мы эвакуируемся? — спросил он. — Похоже, Сапфир и ее группа проводят чрезвычайный рейд, но и мы тоже. В Желтой и Оранжевой зонах действует домашний приоритет нашего отряда.
— Я уступил домашний приоритет отряду Сапфир, — отозвался Лукас. — Она со своей ударной группой активно преследовала цель, а мы нет.
Адика фыркнул, недовольно принимая объяснение. Сейчас он был совершенно спокоен, а у меня дрожали нервы. Я вернулась в укрытие собственного мозга и сказала себе, что волноваться не о чем. К какому бы ужасу ни могла привести встреча двух телепатов, этого не случилось. У командиров-тактиков пяти подразделений имелась своя система, позволяющая держать телепатов порознь. Я могу верить, что они охраняют нашу безопасность. Я могу верить, что Лукас убережет меня от опасности.
Я почувствовала, как рука провела по моей щеке, изменяя установки передатчика. Послышался знакомый щелчок, означавший, что камера убирается внутрь блока. Я запоздало вспомнила, что Адика приказал перевести передатчики в режим аудио. Мне следовало самой поменять установки, но я слишком поддалась боли и страху.
Сейчас страх немного отступил, но в голове по-прежнему билась боль. Возможно, лежать зажмурившись и думать о произошедшем — не лучшее решение.
Я открыла глаза и обнаружила, что смотрю в лицо Рофэна, заместителя лидера ударной группы Адики. Он улыбнулся мне, и я с трудом ответила тем же. В нормальных условиях, путешествуя на ленте, я стою сама, чтобы не привлекать любопытных взглядов. Сейчас же было поздно начинать волноваться. Я испытывала странную дрожь и потому позволила Рофэну продолжать меня нести.
Я почувствовала толчок, когда Рофэн перепрыгнул с экспресс- ленты Желтой зоны на Оранжевую. Через минуту или две наша группа оставила систему лент, вошла в боковой коридор и остановилась.
— Ударная группа в Оранжевой зоне и ждет дальнейших распоряжений, — отчитался Адика.
— Группа Сапфир только что задержала свою цель, — ответил Лукас. — Через десять минут они покинут Желтую зону, и вы сможете вернуться в отдел.
Я вновь взглянула в лицо Рофэну и испытала странное чувство, что с ним что-то не так. Головная боль затуманивала мои мысли, так что я лишь через минуту поняла, что мне мешает. Все члены моей ударной группы были мускулистыми и черноволосыми. Я думала, у всех них темные глаза, но сейчас видела, что у Рофэна радужки ярко- синие. Как я могла сделать такую элементарную ошибку?
На лице Рофэна появилось встревоженное выражение.
— Что-то не так, Эмбер?
— Нет. Да. — Я прижала ладонь к глазам. — У меня голова болит.
— Сейчас же возвращайтесь домой. — Голос Лукаса доносился из моего передатчика, но звучал до странного отдаленно.
— Ты хочешь, чтобы мы вернулись прямо сейчас, Лукас? — Голос Адики тоже долетал издалека. — Я думал, мы дождемся, когда Сапфир выйдет из Желтой зоны.
— Если понадобится, мы уберем Сапфир с вашего пути, — ответил Лукас. — У Эмбер явно проблемы. Необходимо доставить ее в отдел как можно скорее.
Я попыталась сказать, что все в порядке и не нужно убирать с дороги группу Сапфир, но потерялась в туманном мире боли, и мои губы не шевельнулись.
Глава 5
Прошло восемь часов. Я лежала на кипе подушек в книгарне в апартаментах, которые делила с Лукасом. Комната не проигрывала историю, а показывала голографические сцены с одного из пляжей улья. Песок вокруг меня испещряли ракушки. Спокойное море было настроено на плавание, а не на серфинг. Солнца ярко светили с разрисованного потолка, а крики чаек, летавших над головой, смешивались с шумом ветра и волн.
Иллюзия казалась настолько убедительной, что я бездумно потянулась потрогать изящную спиральную раковину. Мои пальцы прошли сквозь нее и коснулись толстого ворса ковра, покрывавшего пол комнаты, и я рассмеялась над собственной глупостью.
— Как твоя головная боль? — спросил Лукас.
— Почти прошла.
Я перевернулась на правый бок и взглянула на Лукаса, который растянулся рядом со мной. Ему двадцать один год, и он работает в тактических группах уже три года: сперва был членом группы в отряде Кита, затем продвинулся в заместители и наконец присоединился к моему отряду, чтобы нести тяжелое бремя управления тактической группой. В моменты расслабления, как сейчас, он выглядит и ведет себя как подросток.
Лишь глаза Лукаса выдают правду. Они удивительно темные, в сравнении с растрепанными каштановыми волосами и, можно сказать, видели то, что он хотел бы забыть. По крайней мере, я могу это сказать. Возможно, потому что я телепат и хорошо знаю разум Лукаса. А остальные люди смотрят в его глаза, не замечая теней в их глубине?
Мысль о глазах Лукаса напомнила о моем удивлении при виде глаз Рофэна.
— В конце прошлой чрезвычайной вылазки произошло нечто необычное. Я взглянула в глаза Рофэну, и мне показалось, что они синие.
— У Рофэна действительно синие глаза, — сказал Лукас. — Тебя это сбило с толку, потому что до вчерашнего дня он носил контактные линзы.
— Рофэн носил контактные линзы, чтобы изменить цвет глаз? Зачем ему это делать? — Лукас не успел заговорить. Я застонала и ответила на собственный вопрос. — Потому что лотерея выбирала членов ударной группы как моих потенциальных партнеров и решила, что меня привлекают мужчины с черными волосами и темными глазами. Лишь уловив мысли Рафаэля об окрашивании волос, я поняла, что он не натуральный брюнет. Я понятия не имела, что Рофэн носит контактные линзы. Другие члены ударной группы тоже так делают?
— Контактные линзы больше никто не носит. Лотерея выбрала большинство кандидатов в ударную группу в точном соответствии с внешними критериями. Несколько особо одаренных парней с неправильным цветом волос прошло, потому что это легко исправить простым окрашиванием. Результаты теста Рофэна оказались настолько высоки, что его выбрали, несмотря на более светлую шевелюру и совершенно неправильный цвет глаз.
Лукас улыбнулся.
— Когда ты сказала Рафаэлю, что ему больше не надо красить волосы, он сообщил Адике, и тот обсудил это со мной. Учитывая, что мы уже обнаружили ошибку, сделанную лотереей при оценке твоих физических предпочтений, мы решили позволить тем немногим членам группы, которых это касалось, вернуться к обычной внешности. Следующие несколько недель ты могла заметить постепенные изменения. Превращение глаз Рофэна из карих в голубые— это неизбежно резкая трансформация. Ты же не считаешь голубоглазого Рофэна слишком отвратительным?
— Конечно, нет.
Я осторожно протянула левую руку и пригладила мятежную прядку волос Лукаса. Его тепло успокаивало, и я провела ладонью по его щеке, ощущая, как гладкая кожа сменилась щетиной возле линии подбородка. Лукас оставался со мной с момента возвращения в отряд и не успел воспользоваться кремом для бритья.
